Ассистентка Тома Каулитца.

Вечеринка в самом престижном клубе ЛА была громкой и яркой: миллион папарацци собрались возле входа, чтобы запечатлеть взлёт новой звезды, или падение (в прямом значении слова) старой. Группа из четырёх человек уже была внутри этого роскошного здания: Густав и Георг танцевали со своими девушками, Билл переписывался по телефону, а Том скучал, цепляясь взглядом за короткие юбки или их отсутствие. -Билл, ты хоть на минуту можешь прекратить лазить в этом чёртовом телефоне? – крикнул Томас, поворачиваясь на кожаном диване лицом к брату. - Чем ты недоволен? – спросил Билл. - Тем, что сижу в полной тишине, рассматривая полуголых шлюх, - ответил Том, кладя ноги на стеклянный столик. Ему было плевать на то, что это неприлично по правилам этикета – ему было вообще плевать на эти правила, ограничивающие его действия и поступки. Ему все хотелось выйти за грань, показать, что он может большее, чем жить по правилам, по своду никому не нужных законов и предупреждений. - Это твоё любимое занятие, - заметил Билл, улыбаясь уголками губ, от чего его худые щёки на одно мгновения появлялись. Том лишь скривился. Он искал в этой толпе кого-то особенного. В клуб зашла девушка – типичное описание прихода очередной куколки в мини-платьице и с локонами по пояс. Но сейчас это всё неуместно: в клуб зашла Кэти, в платье цвета утреннего рассвета – нежно-розовый был как дымка в холодное утро, расползающееся по земле. Платье ударялось о бёдра Кэти, колыхалось, оно существовало отдельно от неё. Аккуратные босоножки с розовым цветочком медленно стучали по кафельному покрытию пола клуба, но музыка заглушала стук. Серые волосы были заплетены в высокую гульку, и только три пряди выпали, щекоча нежную шею девушки. Накрашенные глазки стали чуть больше из-за длинных стрелок, а ресницы превратились в лапки паучков, загибаясь вовнутрь. Бледно-розовая помада, которую хотелось стереть поцелуем с губ. Но Том смотрел на девушку с отвращением. Этот весь макияж делал её такой же, как все, сливал с толпой. Но только сейчас гитарист заметил, что истинная красота Кэти была в её серости и блеклости. Этот макияж, это платье только делали её черты ещё хуже, выделяя отсутствие груди, тонкость рук и ног, а розовый цвет делал её слишком нежной. Приторно-нежной. Кэти подошла к столику Тома, улыбаясь. - Мистер Каулитц, меня пригласил сюда ваш продюсер. Он сказал, что здесь возможно понадобится моя помощь. – Даже голос у ассистентки привередливого гитариста изменился. Стал писклявее и вежливее. - Что ты так вырядилась? – грубо спросил Том, вставая с дивана. - Тут же вечеринка, - голос у Кэти изменился, стал тише, появилась прежняя хрипота. Пока ехала в такси, она надеялась, что в таком образе больше понравится Тому, хотя бы на долю процента, чтобы его голос стал немного по спокойней. Но встретив его злой взгляд, девушка поняла, что ничего не изменилось. - Слушай, сейчас ты развернёшься и уедешь от сюда, - приказал гитарист, хватая со стола стакан с коньяком. - Но ваш… - она не успела договорить. - Ты меня не поняла? – отпив немного алкоголя, спросил Том. - Томас, будь спокойней, - вмешался в разговор Билл, - ты не имеешь права её выгонять от сюда. Она свободная личность и вправе делать то, что хочет. - Она хочет домой, ведь так Кэти? – Том схватил её за руку, немного сдавив локоть. – Или тебе работа уже не нужна? - Да, мистер Каулитц, я поняла, - Кэти опустила голову и направилась к выходу, цепляясь юбкой платья за потные тела танцующих. - Тебе не кажется, что это было грубо и некрасиво? – спросил Билл, откладывая телефон в сторону. - Нет! – крикнул Том, уходя к барной стойке. Рядом с ним сидела молодая и привлекательная девушка. Длинные ресницы всё время дёргались, а губы жадно хватали трубочку. - Как тебя зовут? – спросил Том, включая улыбку и азартный блеск в глазах. - Мелани, - ответила она, улыбаясь ещё шире, даже чем чеширский кот. - Приятно познакомится! – весь вечер Том общался с Мелани, а ночью она отправилась к нему домой, попутно расстегивая обтягивающее платье и снимая неудобные каблуки. - Я не могу его расстегнуть, - простонал Томас, пытаясь расстегнуть лифчик. - Давай, я сама! – Мелани захохотала, разбивая горячий воздух комнаты. Она стянула ненужное бельё, оголяя грудь и зону бикини. Всё было идеально – розовые, небольшие соски, капли пота от возбуждения, скатывающееся по хребту вниз, разрезая ровную и тонкую спину. Упругие бёдра, раздвинутые как мосты и светлые волосы, прилипающие к подушке и простыне. Том навис над ней, целуя немного шершавую, бархатную шею, спускаясь к грудям, а потом всё ниже, а затем резко вверх, от чего девушка застонала. - Кэти, - прошептал Том, а потом долгая минута молчания, звонка пощёчина. - Ублюдок! – кричала Мелани, собирая свои вещи по полу. - Извини, - тихо проговорил Том, надевая халат. - Да пошёл ты к чёрту! – она плюнула в его сторону, громко хлопнув дверью. Чтобы избавится от оставшегося возбуждения, гитарист ушёл в душ, становясь под холодную воду, расслабляясь. Рука сама спустилась к паху, а мысли вернулись к Кэти, к тому моменту, как она снимала свою блузку, надевала его новую футболку, как кожа, при каждом вздохе, входила в промежутки между рёбер, а живот исчезал вместе с маленькой дырочкой. Мысленно он целовал пупок, левой рукой стягивая ненужные джинсы. Он представлял худые ноги, тазовую кость, это мерзкое извращение, вместо здорового тела, и как он это извращение целует. Как отсутствие груди только сильнее возбуждает его животное нутро, как он стонет, подпевая ей. И как это всё заканчивает. Пот катит по лицу и телу. Но он открыл глаза- вместо пота капли прохладной воды, вместо Кэти – рука.