Неработающие отношения

Изабель вошла в свой номер и задумчиво опустилась на кровать, все еще прокручивая в голове разговор с Рето. Хотя, какой там разговор?! Скорее монолог: Рето как всегда больше молчал, и из-за этого Изабель казалось, что он понимает больше, чем она решается сказать. Отвратительное ощущение. Обсуждали планы тренировок, их необходимо было корректировать. Как раз наступило время основной, решающей работы перед сезоном, и все вроде бы шло хорошо, если бы не вот уже вторую неделю падающие результаты Легкова. Она очнувшись от своих раздумий, огляделась. Львиная доля выделенных государством и спонсорами денег уходила на снаряжение, оплату тренировочных комплексов и переезды, поэтому бывало, что на приличную гостиницу средств не оставалось. Да ей раньше это было и не важно! Изабель любила свою работу: находить уникальный подход к спортсмену, исследовать особенности его организма, опекать, организовывать для него тренировки, определять его образ жизни – все это приносило ей радость. А уж если ее прогнозы оправдывались и подопечный показывал результат – это означало только одно: она правильно выбрала свой путь, она нужна. Тем более что теперь команда подобралась у них отличная. Рето – большой специалист, Илья и Саша – трудолюбивые и талантливые лыжники. Тогда какая к черту разница, в каких условиях она сейчас находится? Но, тем не менее, Изабель отчетливо начала замечать и потертые стены номера, и несколько продавленный матрас кровати, и даже тусклую лампочку в светильнике… Она подошла к окну. Уже почти стемнело, небо висело темным куполом, а в горах сгустились свинцовые тучи. Наверное, там сейчас идет снег, который обязательно спустится вниз и прольется пробирающим до костей дождем. Ей вдруг захотелось сбежать отсюда, куда угодно! Она тяжело вздохнула и на мгновение прикрыла глаза. Что это с ней? Изабель всегда была деятельной, энергичной и практичной женщиной. Ее мало волновали внешние факторы, она была вся целиком в работе, а встающие на пути трудности только закаляли ее и придавали сил, чтобы не останавливаясь идти дальше, искать новые методы, исправлять ошибки и добиваться в конечном итоге необходимого результата. И уж конечно ни плохая погода, ни дрянной номер в гостинице не могли вывести ее из равновесия и заставить опустить руки и трусливо отсиживаться дома. Изабель снова подумала о разговоре с Рето. Она как обычно была многословна, подробно описывая ситуацию и возможности выхода из нее, он же больше молчал. Методика, которую они с прошлого года даже улучшили, вдруг перестала работать. Причем только с Легковым. У Черноусова все было в порядке, он шел по заданному плану, и ему даже не помешало время, проведенной с Селиной, хотя они как раз находились в страстной стадии своего романа. Изабель боялась, что любовные волнения помешают Илье полностью отдаваться тренировкам, но этого не произошло. С Сашей же все было сложно. После его трех дней, проведенных дома в Москве, все пошло из рук вон плохо. Рето с Изабель постоянно расспрашивали его, не случилось ли чего, но Легков клялся и божился, что все в порядке, состояние отличное, ничего не болит, не мешает, он такой, какой и был всегда, а почему ничего не получается на трассе – он не знает! Сегодня итогом разговора стало высказывание Рето о том, что он не сомневается в том, что причина Сашиного регресса кроется только в психологии. Изабель промолчала, ежась под изучающим взглядом своего коллеги, гадая, что ему известно и что он уже понял? А главной, заметил ли, какими глазами Саша смотрит на нее вот уже две недели? Тоскливыми, вопрошающими, умоляющими глазами. Изабель в который раз за последнее время вспомнила тот вечер. После небольшого коммерческого старта в одном из швейцарских городков их пригласили в клуб отметить выигранную гонку. Это мероприятие, конечно же, выбивалось из тренировочного плана, и Изабель вначале не очень хотела принимать приглашение, но потом увидела лица Ильи и Селины. Они пересеклись всего на несколько дней, и уже завтра им предстояло разъехаться по разным местам сборов и ждать следующую нескорую встречу. Ну конечно они все понимали, конечно же, были «в одной лодке» и «из одного теста», конечно же, с уважением относились к образу жизни друг друга, но Изабель видела, что в тот день им до смерти хотелось нарядиться, сходить в клуб и хоть на пару часов почувствовать себя обычными беззаботными влюбленными. Она сдалась и не пожалела. В клубе разразилась целая битва. Изабель и сама не поняла, как так получилось, но практически сразу она оказалась втянута в настоящее танцевальное соревнование. Саша, как спортсмен и победитель до мозга костей, не мог без соперничества. В итоге все остальные люди для них перестали существовать. Осталась только музыка, диктующая движения, и партнер, вынуждающий вкладывать в танец всю душу. Они с Сашкой всегда отлично понимали друг друга, еще даже когда она не работала с ним индивидуально, а консультировала всю лыжную сборную. С самого начала их общения стало ясно, что они на одной волне – это был один из немногих случаев за всю карьеру Изабель, когда ей не пришлось подбирать ключик к спортсмену – для нее дверь была мгновенно распахнута. Легков притягивал ее своей безграничной искренностью и открытостью, а кроме того, желанием работать, совершенствоваться и ни за что не стоять на месте. И вот теперь, пользуясь «внутренним радаром», настроенным друг на друга, они составили великолепный тандем. Давно уже Изабель не чувствовала себя так расковано и свободно, подчиняясь музыке, ее тело само знало, какое движение предоставить в ответ движению Легкова. Они подхватывали танцевальную интонацию друг друга, он начинал, она продолжала. На них оглядывались. Быстрый темп резко сменился медленным. Саша приглашающе протянул руку, Изабель без лишних слов придвинулась к нему, положив руки ему на плечи, радуясь своевременной передышке. Они неторопливо закружились, переводя дыхание. Но вдруг Изабель почувствовала, что с каждым поворотом, руки Легкова все крепче обхватывают ее талию, притягивая к себе, заставляя все теснее прижиматься к его разгоряченному телу. Приятная слабость охватила ее всю, легкое будоражащее возбуждение легонько прокатилось по животу, голова уже лежала на Сашином плече. Они давно перестали танцевать, застыв посреди танцпола, в слишком близком объятии, все еще задыхаясь от бешеного ритма и жгучих прикосновений. Изабель чувствовала жар Сашиного тела, его горячее дыхание где-то в районе своей шеи, и ей казалось, что весь остальной мир холодный и чужой, и выскальзывать из плена мужских рук совсем не хотелось. Все закончилось со сменой музыки. Едва услышав зажигательные ритмы, Изабель словно очнулась и отпрянула от Легкова, отметив про себя, что отпустил он ее с трудом. - Ребята, мы уходим. Вы как? – Илья с Селиной вынырнули откуда-то из толпы. Довольные, льнущие друг к другу. Они насытились выходом в свет и теперь жаждали оказаться наедине за закрытыми дверями номера. - Я остаюсь, - быстро сказал Саша и выжидающе уставился на Изабель, взглядом умоляя ее не уходить. - Я с вами, - Изабель ужаснулась тому, что увидела в глазах Легкова и поспешила присоединиться к Илье и Селине. Ей срочно нужно было добраться до отеля и привести в порядок карусель мыслей в голове. Или хотя бы успокоить лихорадочно бьющееся сердце… Позже, приняв душ, но не избавившись от сотрясающего ее озноба, Изабель без сна лежала в кровати. Свободно отпустив поток мыслей, она поражалась открывающейся ей простой истине: влюбилась. Как девочка, как будто в первый раз – боялась и того, что может произойти и того, что вдруг все закончится, даже и не начавшись. Деловая женщина Изабель, тренер с железными нервами – она спряталась за этим образом, срослась с ним, игнорируя долгое время все признаки возникающих чувств, хотя давно уже могла бы понять, что не просто так у них с Легковым быстро установились доверительные взаимоотношения, что не просто так она провела бессчётное количество вечеров в холлах гостиниц, смеясь и болтая, с Ильей и Сашей, как с лучшими друзьями. Изабель вспомнила, как что-то рассказывая друг другу, они с Легковым бессознательно старались придвинуться ближе, как им хотелось постоянно тормошить друг друга, пряча за этим ребячеством навязчивое желание дотронуться… Она все еще не спала, когда вдруг услышала тихий и осторожный стук в дверь. Изабель замерла, боясь пошевелиться, и задержала дыхание, вспомнив, что впервые за много месяцев закрыла дверь номера на ключ, как будто подсознательно ждала этого ночного вторжения. В тот же момент ручка двери опустилась вниз и послышался стук металлического замка, дверь, конечно же, не поддалась. А потом: - Изабель… - шепот Саши казался ей оглушающе громким, - Изабель, открой. Пожалуйста, давай поговорим… Пусти меня, Изабель! Каждое слово Легкова, его просящий тон сжимали ее сердце в тяжелой тоске. Когда он наконец ушел, она зарылась лицом в подушу и устало расплакалась, проклиная и свою работу, и свою, так не вовремя, возникшую влюбленность. И вот теперь все шло наперекосяк, хотя, видит Бог, она старалась вести себя, как ни в чем не бывало, надеялась, что поездка домой и проведенные с женой три дня отрезвят Сашу, смоют это наваждение и придадут сил для дальнейшей работы. Все тщетно. Изабель знала, как важна предсезонная подготовка, без нее не будет побед, и все четыре года окажутся никому не нужными, если вдруг у Саши просто не хватит сил на Сочи. И она также знала, что в этом случае окажется первым человеком, кого Легков будет винить в провале (пусть даже и ничего не говоря) и кого он никогда не простит. Изабель вложила всю свою решимость в этот стук в дверь. Вошла в номер и увидела, что оба ее подопечных расположились на кровати с ноутбуками. Илья, нацепив наушники, судя по всему, разговаривал с Селиной по скайпу. Изабель виновато улыбнулась и жестом попросила его прерваться. - Мне нужно поговорить с Сашщей, - ее акцент смягчал твердое русское «ш», придавая его имени ласковый оттенок. Черноусов, бросив быстрый взгляд на Легкова, тут же поднялся с кровати и направился к выходу, прихватив ноутбук. - Я буду в холле, позовете, когда закончите. Едва за ним закрылась дверь, Изабель прошла вглубь номера и опустилась на краешек кровати Ильи, оказавшись лицом к лицу с Сашей. Он оторвался от экрана ноутбука, на котором минуту назад сосредоточенно и серьезно просматривал видеозапись сегодняшней тренировки. - Ищешь свою ошибку? – спросила Изабель. Легков кивнул. - Там ты ее не найдешь, - улыбаясь покачала она головой. – Искать ее надо здесь, - и указательным пальцем легонько постучала по своему лбу. Он вдруг улыбнулся своей открытой, широкой, подкупающей улыбкой и развел руками. - Ты же все и так понимаешь, Изабель. Я влюбился в тебя. Ну что я могу сделать? Я не могу сосредоточиться, не могу тренироваться на полную катушку, - он говорил все быстрее, - голова не моя, мышцы не мои… Знаешь, мне кажется, я уже не контролирую себя, я… - Может было бы лучше, если бы твоя жена приехала к тебе? – перебила его Изабель. Он осекся, посмотрел на нее удивленно и поморщился: - При чем тут это? Перестань, Изабель. Я правда думаю о тебе постоянно, уже месяца три, ты не замечала? – Легков снова улыбался, как бы извиняясь за свои слова. Изабель устало прикрыла глаза: - Нам нельзя, Сашща… - Ну почему? – столько детской обиды было в его голосе, столько непонимания и разочарования! - Потому что я не умею делать что-то наполовину, и ты не умеешь. Уже слишком поздно что-то менять, - с горечью говорила она, - Ты разрушишь свою семью и свою мечту, а я, в конце концов, останусь и без тебя, и без работы… - А что нам делать сейчас? Скажи, Изабель, - почти закричал Легков, - Притвориться, что ничего не было? Так просто, потанцевали и забыли? Да?! Изабель вздохнула и поднялась с кровати. Пара шагов и она оказалась вплотную к все так же сидящему Легкову. Очень нежно погладила его по голове и притянула к себе. Саша тут же порывисто и крепко обнял ее, прижался лбом к груди, уткнулся ей куда-то в солнечное сплетение, согревая своим дыханием. Она некоторое время перебирала его волосы и, закрыв глаза, наслаждалась этой щемящей близостью, а потом тихо-тихо проговорила: - Сашща, ты хочешь медаль? - ей даже не пришлось уточнять, какую именно, она и так прекрасно знала Сашину мечту и главную цель последнего четырехлетия. И он тут же сник, опустил руки, судорожно сжимавшие ее талию, долго-долго смотрел на нее снизу вверх, пока не сдался окончательно на милость доводам разума. - Я понял, Изабель, - глухо проговорил, кивком подтверждая свои слова. – Я буду работать, как надо. Медаль будет. После финиша сочинского марафона Изабель с разбега повисла на шее у Черноусова, что-то говорила, поздравляла, благодарила, давясь слезами и уткнувшись ему в шею. Она цеплялась за плечи Ильи, чувствовала, как он похлопывает ее по спине, успокаивает и, конечно же, счастливо улыбается. Она тоже была очень рада медалям, победе Легкова, знала, что сделала все правильно и не жалела ни о чем. Разве только о том, что не может сейчас сделать то, что хочется ей больше всего: точно так же обнять Сашу.