Тёмная Леди (Dark Lady)

Гермиона замерла, чуть ли не затаив дыхание, на середине разговора с Томом, и перевела взгляд на читающего в уголке Дарена. Вопрос возник очень быстро, и девушка, поддавшись импульсу, решила спросить, несмотря на присутствие Риддла. В конце концов, для тех, кто заново привыкает доверять друг другу, между ними было слишком много тайн и недоговорённости. — Почему Гриндевальд сдался? – вот так просто, без предисловий. Мужчина поднял голову, оторвавшись от книги. Отложил её. Усмехнулся. — Ты называешь его исключительно по фамилии? – удивился Том. — Миледи удивительно упёртая, – почти с восхищением сказал Даррен. Риддл поморщился. Отчего-то они оба терпеть друг друга не могли. – Прекрасно, что ты спросила. Я уж думал, что ты никогда не сделаешь этого. — Ближе к сути, – поторопила его девушка. Она и Том превратились в слух. Он фыркнул. — Я не знаю многого. И даже на эту малость был наложен запрет, пока вы лично не спросите меня об этом напрямик. – сказал Дарен. – Герр был дружен с Альбусом Дамблдором с тех пор, как они познакомились в юношеском возрасте. Они были юны, сильны и несомненно талантливые. Оба. Только у Дамблдора был довесок... — В виде его сестры, Арианы. – закончила за него Гермиона. Согласный кивок. — Убийство её было случайностью. Так и не известно, чьё заклинание попало в девочку. Гермиона покачала головой. — Это общественности неизвестно. Её истинный убийца в курсе своей роли в данной ситуации. Но ему выгодно поддерживать такую версию. — Утверждаешь, что нынешний директор, – протянул Риддл. – убил собственноручно собственную сестру? — Вы всегда были смышленым мальчиком, мой Лорд. – хмыкает девушка. И хотя в её голосе звучит смех, Том чувствует, как от этой показной покорности по спине идут мурашки. – Однако, я не утверждаю, что он не чувствует жалости. Всё-таки он бы предпочёл быть не втянутым во всякие сомнительные истории и чтобы его проблема исчезла сама собой, без его участия. — В твоих глазах Дамблдор прям худший из монстров, – удивляется ненависти, звучащей в её голосе, Дарен. Гермиона переглядывается с Томом. Вернее, даже не переглядывается, просто, когда Риддл резко переводит свой взгляд на лицо девушки, он видит, как то ожесточается. — Ты не сказала ему, да? – бывший Слизеринец сам удивился тому превосходству, что прозвучало в его голосе. – Я думал, он твоя преданная собачка. — Он преданная собачка Главы моего Рода. А я не его. – поправляет его она, и Том мысленно добавляет, что она-то не может быть чьей-то преданной собачкой, потому что уже поклялась самому Риддлу всегда быть на его стороне. Это тешит самолюбие. — Он вообще-то ещё в этой комнате, – напоминает о своём присутствии ни чуть не обидевшийся Дарен. – раз ты сама в курсе подробностей их истории, то больше мне добавить нечего. Только тогда не понимаю, зачем было ставить запрет. — Гриндевальд всегда удивлялся моей догадливости, – хмыкнула девушка. – но всё-таки, всегда найдутся неизвестные переменные. Думаю, запрет был способом подстегнуть моё любопытство – я бы когда-нибудь в любом случае задалась бы этим вопросом – и такой краткий ответ, тем более, если бы я была в курсе ситуации, не удовлетворил бы мои потребности. Что ж, у него получилось. – она разгладила складки своей мантии чисто, чтобы занять чем-то руки, которые часто дрожали в моменты сильных эмоций, всё равно своенравная ткань через секунду снова вернёт свою форму. – И я знаю, где найти ответы.

***

Константин не был магом в привычном понимании этого слова. И сквибом он не был. И магглом тоже. Всего понемногу, так сказать. Он не был слабым, но и не был сильным. К “средничковым” его отнести тоже нельзя было. Он не играл за свет, он не играл за тьму. И серой массой тоже предпочитал не быть. Он был грязным пятном на рубашке главного в их бывшей команде экзорцистов, он был надоедливым и наглым, бельмом на глазу всей Инквизиции. Он был своевольным и умным. Так что вполне логично, что в конце концов его настоятельно попросили уйти. Он был умным и своевольным. Так что вполне логично, что в конце концов его настоятельно попросили помочь.

***

Риддл, как бы ему не нравилось стремление Грейнджер влезть в неприятности из-за Гриндевальда – “Я уже по уши в них, Том” – всё же согласился сопровождать её в Годрикову Впадину, где должна была проживать Батильда Бэгшот. Кассандра под обороткой в лице Гермионы должна была гулять где-то в центре Лондона – хотя девушка и была против, чтобы кто-то рисковал под её личиной – в сопровождении Дарена, так что искать в какой-то деревеньке их бы не стали, даже несмотря на то, что сама юная Гриндевальд была в своём истинном обличии. Им открыла не пожилая старуха, едва держащаяся на ногах, но Гермиона и не ожидала этого, всё-таки это время от её отделяет даже больше, чем несколько десятилетий. Не молодая, а зрелая женщина окинула их проницательным взглядом. — Добрый день, – поздоровались молодые люди чуть ли не хором. Женщина кивнула. — Добрый день. – в тон им сказала она. – Что вы хотели? Гермиона замешкалась лишь на какую-то долю секунды. — Это долгий разговор, мадам. – сказала она извиняющимся тоном. – Речь пойдёт о вашем внучатом племяннике. Женщина нахмурилась – молодой человек выглядел довольно обаятельным с его вежливой улыбкой, но юная леди, затянутая в мантию так, что видно лишь одни губы казалась довольно опасной. — Я могу дать клятву, что мы не навредим вам, если вы не нападёте на нас сами, – предложила Гермиона. Доверять этой даме полностью не вышло бы, слишком свежи воспоминания о Нагайне, вселившейся в её тело. Интересно, а когда Том завёл себе столь выдающегося питомца? Ведьма слегка дёрнула уголками губ, но отступила от прохода, пропуская гостей внутрь. — Не стоит. – покачала она головой. В конце концов защитить себя она всегда умела. Да и не похоже, чтобы они пришли сюда мстить. – Проходите. Но помяните моё слово, если вы окажетесь журналистами... — Не беспокойтесь, мэм, – заверил её парень. – мы не из прессы.

***

Гермиона почувствовала себя достаточно неуютно под пристальным взглядом женщины. Та вглядывалась в её лицо, изуродованное проклятьем, будто ищя что-то. В конце концов она удовлетворённо кивнула чему-то своему и впервые за весь разговор улыбнулась достаточно искренне. — У тебя его взгляд. – сказала она. Брови Тома взлетели вверх от удивления, пока он сам пытался сдержать смешок. Его спутница тоже почти не скрывала своего изумления. Она не была его дочерью в прямом смысле его слова, и вроде бы не скрывала этого от ведьмы. Она почувствовала необходимым акцентировать внимание на этом нюансе. — Мы не кровные родственники, – покачала она головой. – Мистер Гриндевальд просто принял меня в свой Род. Женщина хмыкнула и коротко рассмеялась. — Разве это имеет значение? В тебе есть часть всего его, быть может и небольшая, но всё же. И кровь, и магия его и Рода соединились в тебе под воздействием того ритуала. Ох, Геллерт был всегда смышленым и хитрым мальчиком. – она покачала головой. – К тому же я сказала его взгляд, а не его глаза, дорогая. Довольно трудно судить о твоей внешности, когда эти чёрные росчерки по всему твоему телу, дитя. — Я была бы признательна, если бы мы оставили тему моего проклятия и перешли к другой. Меня очень интересует вопрос взаимоотношений Альбуса Дамблдора и моего отца. Взрослая ведьма уже не казалась такой весёлой, но благостный настрой не потеряла. Том нахмурился – Гермиона, казалось, вообще никогда не называла Гриндевальда отцом, и хотя он понимал, что это было сделано нарочно, чтобы подсластить сам вопрос для Бэгшот, его это всё равно насторожило. — Геллерт был очень хорошим и умным мальчиком, – сказала она с ностальгией. – несмотря на то, чем обернулось всё потом. Альбус Дамблдор очень долгое время был лучшим другом моего мальчика, позже... между ними всегда искрило. И это могло привести или к чему-то очень хорошему, или к чему-то очень плохому. К сожалению, победило второе. Они мечтали вместе путешествовать, стать могущественными, получить власть. Оба сильные и амбициозные – они взаимно влияли друг на друга, и не всегда это влияние было положительным. Но то, какими они были друзьями... тому можно было только позавидовать. Думаю, они были друг другу дороги. Вероятно, даже были любовниками и любили друг друга. Я не исключаю этого, в этом тоже не было ничего плохого – в магическом мире к этому относятся более, чем спокойно, но... Полумеры не для них, они кинулись в крайность – провели ритуал. Геллерт никогда не говорил какой, но они оказались связаны друг с другом, не имея возможности когда-либо пойти против друг друга и навредить. — Вот почему отец сдался? – спросила Гермиона. — Вероятнее всего, – торопливый кивок. – после той неприятной истории с малышкой Арианой между ними как кошка пробежала. Кажется, Альбус винил во всём Геллерта, а он... впервые испугался последствий своих действий. В пору юношеского максимализма так и кажется, что вот он, весь мир, как на ладони. Возможно, не изолируй они себя друг от друга всё пошло бы по другому. Геллерт вернулся домой через портал, созданный мною, и лично мы больше не встречались. Лишь один раз он мне отправил письмо, где было сказано, что Альбус его обманул, но это было уже давно, задолго до того, как его вообще объявили Тёмным Лордом. Уверена, что слухи о его тирании были преувеличены. Так или иначе всё окончилось просто ужасно. Гермиона участливо кивнула. На подходящие слова не хватало фантазии, так что нить разговора перенял с понимающим взглядом Том. Девушка была ему благодарна. Геллерта Гриндевальда совершенно беспомощным она не считала. Но и не отрицала возможностей, что с его историей не всё так чисто, как все хотят себя убедить. В любом случае, ей всего лишь было необходимо убить Дамблдора без последствий, а для этого нужно знать всю историю целиком. А Гриндевальду не обязательно быть самим собой, когда она его вытащит.