Тысячу раз

Когда битва пылает, словно дикий лесной пожар, и с неба, кажется, сыплются осколки вселенной, когда смерть снова и снова налетает на тебя, раскрыв ледяные объятия, а ты, словно ловкий ветер, скользишь над землей, падаешь, когда снова встаешь, снова спотыкаешься и снова летишь вниз – в такие мгновения у тебя нет ничего, кроме твоей цели и твоей чести. Огонь сражения полыхает, обжигая легкие, и вдруг ты видишь ее – копна розовых волос, строгий стан и мощный щит, который сжимает нежная рука. Аромат роз сшибает тебя с ног сильнее любого оружия. Кто-то заносит меч прямо за ее спиной, и ты, забыв себя, бежишь вперед, не думая ни о чем, подпрыгиваешь и – меч пронзает тебя насквозь. Ты чувствуешь, как это смешное тело сжимается от судорог боли, и в один миг обращаешься в свет. Мгновение забытья – и ты снова стоишь на двух ногах, снова летишь сквозь битву, обжигая кожу огнем лезвий, которые ранят не хуже оружия из чистой энергии. Ты ничего не значишь. Она значит все. Ты сражаешься снова и снова, не жалея себя и желая всей душой умереть за нее, если это понадобится. Твоя жизнь кажется тебе ничтожной и бессмысленной в ее отсутствие, ее рана на левом плече заставляет тебя страдать больше, чем твоя десятая смерть кряду. Разломанная напополам жемчужина не так страшна, как царапина на ее щеке, такой невыразимо мягкой и прекрасной. В короткие моменты, когда противник далеко и можно не защищать ее спину своим телом, ты не выдерживаешь и падаешь, обессиленная, прямо на поле, где пару часов назад шел бой. Вокруг – мертвые, сломанные самоцветы, которые она сейчас бережно соберет своими большими заботливыми руками, и ты среди них, треснувших, покалеченных и невозможно разбитых, сама, будто полумертвая, лежишь, раскинув руки, и смотришь в розовое небо, по которому плывут кремовые облака. В этом сюрреалистичном покое тебе вдруг на мгновение кажется, что нет никакого боя. Нет никакой войны. Она подходит, мягко и неслышно, опускается рядом с тобой на землю, шурша белым, словно эти кружевные облака, платьем и бережно обнимает твое измученное тело, целуя в лоб. Теплые прикосновения наполняют тебя жизнью, от касания мягких губ по бледной коже бегут мурашки и самоцвет, которым ты, по сути, и являешься, будто сияет от счастья. Она тихо смеется бархатным смехом, поднимается и идет собирать сломанных воинов, чтобы потом помочь им. А ты снова готова сражаться за нее и для нее, что ты и делаешь, изо дня в день, час за часом и каждый миг твоей жизни, которая вся посвящена ей. Ты снова погибаешь, снова оживаешь, снова ждешь ее теплого взгляда и объятий, которые дарят тебе больше смысла, чем все, что ты видела и знала за тысячи лет жизни. Ты готова умереть ради того, чтобы она жила. «Она так любит эти облака», - думаешь ты, в очередной раз замахиваясь копьем и отражая атаку противника. «Она так любит эту планету» - думаешь ты, в очередной раз охраняя ее открытую спину. «А я так люблю ее», - думаешь ты, в очередной раз умирая с отчаянной улыбкой на лице и какой-то неописуемой, болезненной смелостью, которая захватывает тебя, когда ты осознаешь – от удара мечом, полным отравляющей сияющей энергии, ее защищает твое тело. А потом война заканчивается. И ты, наконец-то, можешь жить не для нее, а вместе с ней. Ты бродишь с ней по малиновому побережью, которое тонет в закатном солнце. Ты разглядываешь крабов, которые греются на камнях, обросших водорослями и мидиями. Ты завариваешь чай, печешь пирог, сегодня с клубникой, а завтра – с яблоками. Ты не любишь пироги, а она очень. Она хвалит тебя, сидя на клетчатой скатерти, и жует кусочек ароматного пирога. Ты счастливо жмуришься, закрываешь глаза и думаешь, что теперь-то у вас вся жизнь впереди. Вы путешествуете, она учится водить машину и разглядывает человеческие журналы, читает учебники по истории, пьет зеленый чай с клубникой и мятой, делает лимонад в стеклянном кувшине. Ты поешь, обнимая ее, учишься играть на скрипке, а затем – на фортепиано. Ей нравится, когда ты играешь второй концерт Рахманинова, а особенно она любит вторую его часть. Тебе больше нравится первая, но ты соглашаешься с ней, потому что это такая мелочь и такое счастье – слышать ее, играть для нее, жить для нее, жить вместе с ней. Ты смеешься, зарываясь лицом в ее розовые волосы, держишь ее за мягкую руку и закрываешь глаза, осознавая, что больше она никуда не денется. Она не умрет. Ты сделала все, что могла, и она жива. Ты умерла тысячу раз, чтобы она жила однажды. А потом появляется он. А потом она решает сделать то, о чем не спрашивает тебя. А потом она умирает. Ты держишь на руках маленькое существо, которое неистово кричит, и этот крик кажется тебе самым жутким звуком на свете. Прямо в центре его живота издевательски красуется розовый кварц. Ты хочешь выдрать этот камень из его тела, и вернуть все как было, ведь так, как есть, не должно быть. Существо кричит, и тьма вокруг тебя сгущается, наполняя легкие вязкой черной жижей, глаза – слезами, а голову – отчаяньем. Гарнет забирает Стивена, а ты вдруг понимаешь, что тебя сейчас стошнит – так по-идиотски и так по-человечески. Ты бежишь прочь, падаешь, встаешь, снова несешься вперед, и тебе вдруг кажется, что ты снова на войне. Ты оглядываешься вокруг, судорожно глотая колючий воздух, но ее нет, нет нигде, и ты вдруг понимаешь – нет в твоей жизни больше никакого смысла. Нет и не может быть, ведь она умерла, а значит, ты тоже умерла. И все твои тысячи смертей, которые случились раньше, не имели никакого смысла, ведь один-единственный раз ты не смогла умереть вместо нее. Ноги подкашиваются, голова наполняется серым мороком, перед глазами все плывет и последнее, что ты помнишь – это розовые облака над твоей головой, которые мчатся по алому закатному небу. Ты приходишь в себя глубокой ночью. Пару минут ты лежишь молча, затем, сжимая воздух ослабшими руками, садишься на песок, прижимаешь колени к груди, молчишь пару минут. Потом все плывет, слезы переполняют твое дурацкое тело, и ты плачешь навзрыд несколько часов кряду. А потом слезы внезапно заканчиваются. Ты молчишь несколько минут, затем с трудом встаешь на ноги, отряхиваешься от песка и понимаешь, что сегодня начинается новая война. Война с твоими чувствами, с обидой и тоской, которая отныне и навек будет частью тебя. Ты собираешься сражаться, правда, еще не знаешь с кем и за что. С неба сыплются раскаленные звезды, слезы катятся по горячему лицу, океан шумит тысячами жутких шепотов, и ты бредешь вперед, сквозь вязкую паутину боли и времени, которое внезапно кажется таким большим, пустым и бесполезным. Тысячу раз мертвая зря, ты вступаешь в новую войну, которая будет длиться всю твою оставшуюся жизнь.