Моя прелесть

Из-за двери гримерной Люси доносилось тихое бормотание, как будто кто-то разговаривал с… ребенком. Спайдер тряхнул головой. Откуда взяться ребенку? В кабаре? Днем? Потоптавшись на пороге, он дважды стукнул и, дождавшись приглашения, вошел. На стуле у гримировального стола сидела Люси и… разговаривала с любимицей. - …маленькая, сейчас придет Спайдер и мы… о, а вот и он! Легок на помине. Сделав пару шагов, менеджер встал как вкопанный. Потому что пиранья повернула к нему зубастую морду и завиляла хвостом, словно послушный щенок. Пора бы уже привыкнуть, но у Спайдера все никак не получалось. Нервно мотнув головой, он обратился к девице. - Чего хотела? - Я просила тебя заглянуть потому, что крошке Люси нечего есть. Спайдеру отчаянно захотелось прочистить уши. - Не понял… Люси выразительно закатила глаза. - Давеча Ирвинг проверял мышеловки. Говорит, сам видел как последняя мышь сбежала через окно в подвале. Это, конечно, хорошо. Не придется просыпаться от голодного мышиного писка… Но крошке Люси теперь совсем нечего есть. Ты посмотри, как она осунулась… Спайдер вновь посмотрел на пиранью, которая теперь ластилась к пальцам Люси. Зрелище было то еще, особенно если знать, на что способно это маленькое исчадие в аквариуме. С появлением этой рыбины весь паб словно помешался. Теперь Спайдер каждый день вылавливал у гримерки Люси глупых девиц да любопытных официантов, которым не терпелось: посмотреть на крошку Люси, поиграть с крошкой Люси, погладить крошке Люси пузико… да-да! Погладить! Пузико! Люси выдрессировала свою пиранью так, что та реагировала на команды и не кусала кого ни попадя. Особой популярностью пользовалось шоу «Покорми меня, если осмелишься». Зрелище, конечно, было не для слабых духом, но Спайдер упорно заставлял себя присутствовать на каждом. А один раз осмелился лично скормить крошке Люси сорную крысу, чтобы, как это… ада... адаптиви… а-дап-ти-ро-вать-ся, во. - Ну так что? – как ни в чем не бывало поинтересовалась Люси. - А может ей, это… тараканов… - Тараканов?! Ты хочешь, чтобы она отравилась и умерла?! – тут же завелась девица. Спайдеру на мгновение почудилось, что райские птицы на ее темном халате посмотрели на него уничижительно. - Так это же РЫ-БА! А рыбы едят насекомых, червяков, гусениц… - Да в наших тараканов столько всякой дряни, что они светятся в темноте! И ими ты хочешь накормить крошку Люси?! – Люси повернулась к аквариуму и погладила любимицу по спинному плавнику. – Не бойся, моя хорошая, я не дам тебя в обиду… Как тебе не стыдно! – от ее внезапного рыка в раме опасно задрожало тусклое зеркало. - Мне? – удивился Спайдер. Еще никто не осмеливался дерзить ему в таком тоне. - Ты напугал крошку Люси, и теперь она вся дрожит! Что бы сказал мистер Ха... - Я бы сказал – не буди лихо пока оно тихо. В наступившей тишине было слышно, как булькнула вода в аквариуме. Люси сдавленно ахнула, а Спайдер вытянулся в стойку, представляя, что сейчас может с ним сотворить Эдвард Хайд, который нарочито спокойно снял шляпу и кинул плащ на тахту. После памятного вечера отвергнутый клиент появлялся в пабе раз в два-три дня, но на рожон не лез. Только жадно смотрел и рычал, когда кто-то осмеливался прикасаться к его «драгоценной Люси». Смельчаков – правда - находилось мало. Еще бы! Пол Лондона знало, что у Люси Харрис имеется ухажер, которому только дай повод – убьет и не моргнет. Не дожидаясь когда его не эс-те-тич-но выбросят за дверь, Спайдер развернулся и на негнущихся ногах направился к выходу. Медленно, не делая резких движений. Вдруг не заметит? Когда сильные руки схватили его за отвороты пиджака, Спайдер был готов мысленно вознести молитву Всевышнему, потому что именно это и полагается делать христианину, когда в лицо ему смотрит сам дьявол… Но Хайд лишь сунул в его нагрудный карман пачку банкнот – внушительную такую пачку! – и выставил за дверь. Даже не пнув! С минуту Спайдер смотрел на закрытую дверь, потом плюнул и поплелся вниз – пересчитывать деньги и искать корм для крошки Люси. Тьфу!