То, что сгорит...

      Золотой блеск нити. Ещё одной. Лёгкое движение влево.       Заткнись. Замолчи.       Ты не имеешь права говорить. Ты вообще не имеешь права хоть что-то думать обо мне.       Твои мысли должны дрожать в страхе, неуверенности, от одного моего взгляда. Твои ресницы должны испуганно, смущённо трепетать, боязливо путаясь друг в друге лишь от одного моего жеста.       Ты не имеешь права смотреть на меня понимающе.       Ты всего-лишь кукла в моих умелых изящных руках.       Ох, прости, милый, мне показалось, или это была у тебя усталая усмешка? Неужели у кого-то только что в глазах блеснул злой огонёк? Я должна напугаться, да? Подыграть тебе?       Тебе?       Пф.       Прости, дорогой, но кукловод здесь один.       Кукловод?... Или бывшая марионетка?       Что-что? Осилишь? Победишь? Меня?       Ох, милый, день моего свержения точно не сегодняшнее число. Почему? Ну, сам посмотри, какое оно безвкусное. Думаешь в такие дни свергают королев, жён властителей, жён Громовержцев, жён блудных, опьяневших от вечных побед, мужей?       Жён, каждый день подходящих к покрытому золотом очагу, который секунду за секундой, минуту за минутой, день за днём, веками за веками плавился у них на глазах, который потушило, восхваляемое их неповторимыми мужьями, золото, сверкающая сталь, сталь побед, такая желанная, как цвет моих тонких светящихся нитей, которыми я умело веду тебя в танце на пару с Танатосом. Хм, довольно специфическая пара.       Что? Я не достойна такой привилегии?       Как же я рада быть недостойной, милый. Веришь - нет?       Вот только никто не сможет разрезать нити, вырвать у меня их из рук. Не сможет сломать меня.       Ведь это особенность марионеток. Уж точно не моя.       Если только доломать...       Знаешь, это настолько паршиво, что даже забавно. Почему при взгляде на очередного противника мне хочется горько рассмеяться? До боли в груди, чувствуя, как меня переполняет клокочущая ярость? Почему я не чувствую страха?       Почему они недостойны? Милый, почему они такие слабые и жалкие?       Разве я в этом виновата?       Марионетки никогда не увидят выжженные нити на спине кукловода.       Ох, и вновь этот понимающий взгляд. Серьезно, милый? Ты так и не понял?Ты не имеешь права на меня смотреть. Касаться с таким пониманием взглядом моего лица, не имеешь права дарить мне блуждающую снисходительную улыбку.       Не смей меня жалеть. Ведь я не собираюсь ответить тем же.       О-оо, тебе ведь наверняка ненавистно это чувство, верно? Не нравится чувствовать себя марионеткой? Не нравятся бархатные нотки в голосе, участливый взгляд от людей, которые никогда не смогут даже коснуться того, что ты чувствуешь?       Ты это ненавидишь? Ненавидишь то, что несмотря на свой холодный голос, безразличный взгляд, ты такие ненавистные тебе улыбки?       Насквозь фальшивые, плавающие в яде. Зачем же они тогда улыбаются так заботливо, верно?       Но всё равно принимаешь, позволяешь обмануть себя, надеясь на что-то? На то что они тебя примут тебя, а не выгоду в тебе?       Забавно.       Знаешь, возможно, в будущем, ты кое-что поймёшь. Поймёшь, что никто больше не отзывается на твой голос. И, почувствовав, как к горлу комом подступила паника, а в груди что-то стрельнуло, вскрикнешь. Закричишь, завопишь от разочарования, от ненависти, горечи, от собственной глупости. Наконец-то поймёшь, у кого холодный голос и безразличный взгляд. Поймёшь, какой же ты безвольный, верящий в чужую ересь, идиот.       И тогда тебе ничего не останется, как промолчать и вновь принять чужую фальшь, заглушить эту боль пьянящей бравадой лживо восхваляемых побед и напиться славой вдоволь, купаться в интригах, не отличая улыбки от ухмылок, пропитаться этим лицемерием, до тошноты, до ломоты в костях, до нехватки воздуха в лёгких.       Чувствуя хотя бы что-то.       Возможно, тогда, ты и сможешь со мной потягаться.       Возможно, сможешь ответить на мой взгляд.       Возможно, разглядишь что-то в этой пустоте...       Но пока что...       Ты. Не. Смеешь. Сражаться. Со мной.       Ты не имеешь на это никакого права.       Ведь, сражаются с победителями.       Что мы всё о тебе, да о тебе? Хм, может дать тебе какой-нибудь жизнеутверждающий совет, а, золотой мальчик? Ну-ну, не нужно делать такое каменное лицо, милый, слишком похож на моего мужа, аж противно становится.       Золотой блеск нити. Ещё одной. Лёгкое движение вправо.       Больше никогда не смотри на меня с пониманием. Даже чуть-чуть.       Потому-что я кукловод, понимаешь, милый? А марионетка не может понять своего кукловода, верно?       И кукловод не имеет право понимать марионетку...       Вот так, Джейсон Грейс. Этот взгляд мне как-то привычней.       Такой же прозрачно-безразличный, как у моего мужа.