Весеннее обострение

      «Твои губы - такие нежные, мягкие, родные! Каждая складочка, трещинка, каждая пора - невыносимо знакомые! Горячий язык... Самый любимый на свете вкус - твой вкус! Вкус твоего поцелуя - влажного, мокрого, слишком, слишком мокрого...»       Спящий Томо постепенно выныривал из приятно-томных грез своего сна. Первое, что он увидел, разлепив ослепленные неожиданно ярким светом глаза, - покрытый белой короткой шерстью нос, и розовый язык, который с большим энтузиазмом вылизывал его лицо.       Второе, что увидел Томо, уже достаточно проснувшийся для того, чтобы обозревать окружающий мир, это два багровых лица Джея и Ше, с трудом сдерживающих свой хохот! Но увидев, что хорват пробудился ото сна, они взорвались дружным молодецким ржачем, как только могут смеяться родные братья - слаженно и в унисон.       Испуганная громкими звуками, несчастная беленькая молодая козочка прижала большие уши к голове и попятилась к двери на полусогнутых, оставив предмет своей внезапной любвеобильности, то бишь Томо, в недоумении взирать на это цирковое трио: два клоуна и дрессированную козу.       И моментально, как снежная лавина, как ледяной поток воды, на него навалилась страшная действительность.       Весь вчерашний безумный день: бесконечные и бесполезные ожидания, бесконечные перелеты, кружение в самолете над туманным городом и, казалось бы, безопасная посадка. Но в этой России никогда не знаешь, чего ожидать в следующую минуту.       Одинокий и безжизненный аэродром, словно не хотевший принимать заморский самолет на свою землю, стал единственным ближайшим пристанищем! Стальной крылатый зверь будто нырнул в молоко! Воздух вокруг был абсолютно непрозрачным. Музыканты впервые в жизни столкнулись с таким капризом природы! Только вот русский пилот бормотал себе под нос, казалось, единственное заученное им английское слово - "часто".       У трапа ребят уже встречала машина, которую искать пришлось, буквально, на ощупь. Водитель, он же представитель от российских организаторов, он же переводчик, сбивчиво объяснял на английском, хорошо сдабривая свою речь русскими ругательствами, которые американские гости уже успели выучить, что самолёт чудом сел, что пилота можно считать героем, что до ближайшего города нужно катить еще пару-тройку часов, что туман к ночи стал еще плотнее.       Это музыканты смогли заметить, когда тяжелый черный автомобиль медленно выполз на темное шоссе, освещая себе путь противотуманными фарами.       Чтобы не напороться на встречный транспорт или случайную выбоину, впору было выйти из машины и прокладывать себе путь пешком, ведя за собой совсем не противотуманный джип с пассажирами.       Когда скорость езды упала до минимума, русский парень, заприметив недалеко от дороги огни не то городка, не то деревни, предложил свернуть с шоссе и переждать непогоду в стороне. Всё остальное происходило, словно во сне. Тряска по ухабам узкой дороги, остановка возле единственных освещенных окон в этом Богом забытом месте, ожидание в автомобиле, пока переводчик договаривался о ночлеге с местными, короткая перебежка от теплого джипа до низенького деревянного домика, в котором их тут же с Шенноном и Джаредом отвели в дальнюю комнату, и невероятно мягкая кровать, которую русские называли перина, принявшая уставшее тело в свои объятья, и ветер за узкими окошками, как будто нашептывающий "спи, сссспииии"...       И всё, провал, забытьё! И только Вики в лучах света, и поцелуи... - Очень смешно, - резко вскидываясь в постели и продирая глаза от остатков сна, Томо ворчал обиженно и стирал ладонями остатки чужой слюны с щек. - Это очень смешно, чувак, - не мог угомониться Шеннон, когда, в свою очередь, Джаред не мог произнести и слова из-за подкатившей истерики.       Новый день начался с яркого солнца, самое главное, отсутствия тумана, но, самое печальное, и отсутствия бензина в баке. Ну, а квинтэссенцией неудачи оказалось отсутствие электричества во всём поселке из-за налетевшего шторма, который оборвал один-единственный, но самый жизненно важный провод, тем самым оставив заморских гостей без мобильной связи, потому как батареи всех гаджетов вместе взятых за ночь приказали долго жить. Зарядки телефона Джареда хватило лишь на звонок Эмме, который по привычке в экстренной ситуации набрал свою преданную, теперь уже бывшую, помощницу.       Хозяйки дома, две молодые девушки, ждали гостей на кухне с завтраком. По словам сестер, которые ни капли не были похожи друг на друга, отсутствие электричества - дело привычное, и оно может затянуться на сутки или больше. - Батя с мамкой в город уехали за цыплятами, - заговорила с постояльцами одна из сестёр, представившаяся вчера вечером Зоей, разливая в разномастные кружки ароматный чай и разбавляя крепкую заварку кипятком из большого блестящего хромированного чайника, из-под черных ресниц мельком поглядывая на Шеннона и укладывая на плечо кудрявую копну смоляных волос. - Завтра с утра воротятся – не раньше, – продолжала вторая хозяйка, которую звали Александрой, расставляя по свежерасстеленной скатерти блюдца с красными птичками по кайме и водружая в центр стола глубокое блюдо с пышными румяными оладушками, заправляя за ухо выбившийся светлый локон.       Постепенно стол заполнялся всевозможными вазочками, тарелочками со сметаной, которая еще вчера была сливками, прозрачным вареньем, с плавающими в сиропе цельными ягодами, и тягучим золотистым медом.       Так сильно Джаред не наедался не веганской едой уже очень давно! Кажется, он решил сам для себя, что в таких экстренных ситуациях не гоже отказываться от предложенной еды, хоть и не соответствующей его убеждениям и стилю жизни.       Мужчины уплетали завтрак так, будто не ели уже как минимум неделю. После недолгого молчаливого поглощения вкусной еды, они с удовлетворением уставились на опустевшие тарелки на столе, откинувшись на спинки стульев, и оставляя по пальцам стекать до запястий жирные сладкие капли.       И сразу жизнь стала казаться чуточку лучше, и солнце, заглядывающее в окна, чуточку ласковее, и проблемы, навалившиеся за последние сутки, ушли куда-то на дальний план.       По очереди подходя к умывальнику и смывая с щек липкое варенье и мёд, каждый получал в руки мягкое и душистое махровое полотенце.       Чтобы хоть как-то занять себя, пока за ними не приехал спасательный отряд в лице хоть кого-то из марс-крю, да и чтобы отблагодарить хозяек за гостеприимство, Томо попросил Сашу научить его доить козу, где в сарае и встретился со своей старой знакомой. Шеннон выразил желание нарубить дров и, получив в руки тяжеленный топор, отправился махать руками, что, говорил он позднее, вполне могло бы заменить пару гантелей и штангу, и он колол бы дрова хоть каждый день для своего камина. Джаред с водителем отправились расчищать от снега бесполезный без бензина в баке замерзший джип, чтобы хоть волоком, хоть своим ходом, можно было поскорее уехать отсюда.       Наработавшись на свежем воздухе, через пару часов они вчетвером, выучив слово «Мужики» и называя им друг друга к месту и не к месту, отправились в приготовленную баню.       Распаренных и разомлевших от пара их уже ждал обед, как положено, с водочкой, отварной картошечкой, посыпанной укропом, от которой еще валил парок, селёдочкой с лучком и маслицем и хрустящими солёными огурчиками.       За обедом ребята и не заметили, как солнце село. Из-за отсутствия света в доме гости, поблагодарив хозяек теплыми объятьями, в которых Шеннон принимал особо активное участие, разбрелись по своим мягким кроватям, надеясь, что завтрашнее утро заберёт их из этой глуши, пребывание в которой, в принципе, уже не было в тягость, и вернёт их в привычный ритм жизни.       Чувствуя прикосновения к своим губам, Томо, постепенно просыпаясь, закрыл лицо руками и зажмурился. - Уберите от меня эту козу, идиоты, - он недовольно вскрикнул и открыл глаза, ожидая увидеть перед собой свою рогатую подружку.       Но перед ним, сидя на корточках у кровати, была его Вики, закутанная в огромный красный шарф. Вокруг её головы, словно нимб, светилась в утренних лучах солнца опушка капюшона пуховика. - Детка! – он кинулся обнимать жену, чуть не упав с кровати на пол, чем вызвал взрыв смеха у оказавшийся целой толпы народа в маленькой комнатке, которая до этого молча, затаившись, наблюдала пробуждение Миличевича. - Я пришла спасать тебя, моя принцесса, - целуя заросшие черной щетиной щеки любимого, прошептала Вики так, чтобы слышал только Томо.