Позвольте мне.

Запах крови он не мог бы перепутать ни с одним другим. Эрик Нортман, прожив множество жизней, уже и не думал, что что-то может его шокировать. Она смогла. Эта женщина, Памела, ее полный отчаяния и боли взгляд, чуть вперед протянутые руки, исполосованные красными отметинами. Она умоляла: – Позвольте мне следовать за вами, мистер Нортман, или смотрите, как я умираю. Мысли в голове пронеслись за считанные секунды. Смерть или жизнь, которая, по сути, является такой же смертью. Чертов выбор, который так отчаянно она просит его сделать. Но ее взгляд. Эрик чувствовал ее гаснущий внутри жар, вытекающий из нее вместе с кровью. Жизнь уже шептала свое «прощай». Но он не был готов ее отпустить, и, поэтому, когда Памела начала оседать на пол, будто хотела на коленях молить о милости, он в то же мгновение оказался у ее ног, а его руки крепко сжали женские плечи. Эрик не проронил ни слова, обнажая клыки, впился в плоть, легко и быстро отбросив сбившиеся локоны. Он не выпустил ее из рук, придерживал, пока из ее вен кровь медленно текла по его языку. Он глотал ее жизнь, пока Памела не обмякла в его руках. Эрик опустил ее голову себе на колени и на секунду задержал взгляд на окровавленных прядях, лежащих на лице, бережно отодвинул их. Глаза Памелы были закрыты, на лице не было ни одной эмоции, лишь спокойствие и умиротворение, может быть, даже счастье. Чувства из прошлой жизни. Будто желая проститься с этим и поприветствовать кое-что новое и более вечное, Эрик наклонился и легко коснулся алыми от крови губами женского лба. Он не сразу отпрянул, лишь спустя минуту, и, не отрывая взгляда от Памелы, укусил свое запястье, пустив кровь. Эрик знал, что пары капель должно хватить, так говорил ему Годрик, поэтому оставалось сделать всего еще одну вещь. Подхватив тело Памелы, Эрик подошел к окну и отодвинул в сторону дешевую штору. До рассвета еще было далеко. Нортман окинул взглядом безжизненное лицо Памелы и лишь крепче прижал ее к себе. Оставалось только скрыться под землей для окончания трансформации. А дальше Эрик Нортман знал только одно. Он никогда не отпустит от себя эту женщину.

***

Странное и страшное чувство просыпаться от того, что кто-то скребет кожу чем-то острым и металлическим. А еще запах, будто рядом лежит разлагающийся труп и крепко сжимает в объятиях. И если это был ночной кошмар, то Памела бы хотела, чтобы ее поскорее разбудили. В горле начинало саднить, словно сталь царапала и его. Хотелось есть, но голод был совершенно иным, – чужеродное чудовище, желающее порвать кому-нибудь глотку и насытиться горячей кровью. Памела широко распахнула глаза от подобных мыслей. Встретивший ее взгляд был ей не знаком, но вот запах, вкусный и притягательный, говорил о том, что бояться ей нечего. Перед ней стояла еда. Паренек с лопатой даже пискнуть не успел, когда новообращенная оказалась за его спиной и, схватив за шею, вонзила в плоть острые клыки. Памела была так голодна, а незнакомец превратился во вкусный ужин за считанные секунды. Его теплая кровь текла по ее губам, окрашивая их в красный, словно одна из дешевых помад шлюх, которую те с удовольствием наносили на губы. – Памела, – ее имени оказалось достаточно, чтобы остановиться. Почувствовав, что кто-то коснулся ее волос, она повернулась и подняла взгляд на оказавшегося рядом мужчину. Эрик. Конечно. Он внимательно смотрел на нее пару секунд, затем перевел взгляд от плеча до кисти руки, которая все еще сжимала горло остолбеневшего от страха парня. Когда Нортман заговорил, его голос звучал ровно и размеренно: – Почувствуй, что только ты владеешь его жизнью. Отбирай, хватай, высасывай ее медленно, позволяя ему балансировать между жизнью и смертью. Памела с жадностью поглощала все наставления Создателя. Она чувствовала, как Эрик ведет ее, подчиняет без возможности выбора. Она принадлежала ему, его Дитя. – Позвольте мне позаботиться о вас, мисс де Бофор, – слова прозвучали над самым ухом, и Памела, забыв все указания, выпустила из рук свое первое блюдо и взглянула на Эрика. Он подарил ей вечность, бесконечное время для новой жизни в этом дрянном мироздании. Она ощущала их незримую связь, которая навеки сковала их жизни одной цепью, чувствовала его власть над собой. Памела кивнула, не разрывая зрительного контакта. Она готова была позволить Эрику Нортману все. И ей это нравилось.