Воровка

– И, если хочешь знать, Ленка мое мнение разделяет! Вы с Татьяной совершенно точно не пара, – недовольно произнесла Жанна, снова заходя на кухню. – Подвинься. Бейбарсов стоял очень неудобно – на пороге, – и Аббатиковой все время приходилось сновать мимо него. Но на кухне засорилась раковина, поэтому помыть руки и посуду, пока действует средство против засоров, можно было только в ванной, а Глебу быстро надоело слушать ее недовольное бухтение, не улавливаемое из кухни из-за шума воды. – У Ленки достаточно мозгов, – парировал Глеб, – чтобы не высказывать мне все это вслух. В отличие, дорогая, от тебя! Брат и сестра повернулись друг к другу, испытывая странное чувство дежавю – как будто все это уже когда-то было. Но ведь о Таньке они вели разговор в первый раз: до этого Жанна ограничивалась мрачными взглядами, а Глеб и не поднимал тему, считая, что все хорошо. Да и как ему может быть плохо, когда рядом есть его рыжая малышка? – И все равно, – чуть сбавив тон, продолжила Жанна, – вы с ней совершенно из разных миров. Да, черт возьми, вы познакомились, когда она тырила твой лэптоп! Глеб смешно сморщил нос. – Чего кривишься? Татьяна твоя так не выражается? – ехидно проговорила Аббатикова. – Моя Танька еще и не так выражается, особенно в постели… – Ох, избавь меня от подробностей! – вскрикнула Жанна. – Но я не к тому, – не обратив внимания на ее реплику, произнес Глеб. – В этом-то вся и суть. Хоть мы и совершенно разные, но, дьявол побери, я уже начинаю верить в судьбу, потому что других возможностей встретиться у нас точно не было… Мужчина замер, чуть прищурившись мечтательно, а Жанна, глядя на него, вспомнила свои собственные мысли по поводу Жорика. – Ну что, все так серьезно? – мягко спросила сестра. – Жениться хочу на ней, – откликнулся Глеб. – Ладно, – буркнула Аббатикова, которая почему-то сразу была уверена, что все к этому, в конце концов, и придет. Девушка поднялась со своего места и вышла в комнату, вытирая руки полотенцем, а Глеб заинтересованно проводил ее взглядом. Через несколько секунд она вернулась и, бросив полотенце на стул, протянула какой-то конверт брату. – Что это?.. – удивился Глеб. – Ох, да ладно, ты сделала для нее индивидуальное приглашение на вашу свадьбу! – восхитился он, изучив содержимое конверта. – Ну, я подумала, ей будет не очень приятно быть просто «плюс один» в приглашении, тем более что мы уже знакомы, – чуть смущенно объяснила Жанна. Глеб подумал, что Танька на такие тонкости уж точно внимания не обратит, но промолчал, чувствуя, как его наполняет какое-то светлое ощущение. Сестра приняла его выбор, так, может, и ему стоит присмотреться к этому Жикину? В конце концов, Жанна – уже не та его маленькая пятилетняя сестренка, которую ему, взрослому семилетнему парню (шутка ли, во второй класс перешел!), когда-то все время приходилось защищать. Что-то же она в своем Жорике нашла? Так что после всех этих событий с сестрой она попрощались гораздо более ласково, чем встретились. Уже оказавшись в подъезде, Глеб задумался, не выйти ли ему за цветами для Таньки, но потом решил, что ему слишком уж хочется назад, к ней, чтобы оттягивать момент встречи. Тем более предыдущий букет еще жив. И поэтому он быстро преодолел расстояние до своей квартиры, открыл дверь ключом и зашел внутрь, оглядываясь. Танька готовила. Глеб это сразу же понял по запаху, причем по запаху чего-то сгоревшего. Бейбарсов не знал, с чего это она взяла, что это нужно, но почему-то сразу, как только немного отошла от травм, она принялась за занятия, которые когда-то считались традиционно женскими. Сначала она постирала его свитер. Свитеру было уже много времени, и Глеб стирал его миллион раз, но такой результат получился впервые: свитер сел на несколько размеров. Потом она помыла пол. Помыла – это в прямом смысле, при помощи ведра с водой и тряпки, залив дизайнерский паркет. Глеб потом долго пытался выяснить, чем же ее не устроил удобный моющий пылесос, но Танька только смущенно отнекивалась. Потом пришел период кулинарии. Глеб поражался, как со своей природной ловкостью рыжая умудрялась все время что-то уронить, сжечь, разбить, но факт оставался фактом: на ниве готовки Танька тоже не особенно преуспела. Бейбарсов поначалу только веселился, глядя на ее потуги, но ее упорство и воля вызывали уважение, так что Глеб взялся ее учить. Впрочем, Бейбарсов всегда знал, что он паршивый педагог. В общем, Танька упорствовала, Глеб смирился, а питались они, как и раньше, по большей части тем, что готовил он сам. С этими мыслями Бейбарсов проник на кухню, где Танька смотрела на плиту, как на врага народа, будто бы всерьез считала ее виновницей своих неудач. – Опять ничего не получилось, – расстроенно пробормотала она при виде Глеба. – Ничего страшного, – мягко ответил Бейбарсов. Приблизившись к девушке, он подхватил ее так, что она ногами обняла его за талию. Придерживая ее руками за попку, Глеб унес Таньку из кухни в спальню, следя за тем, чтобы она не стукалась головой. Танька смущалась и хмурилась, цепляясь за его плечи и пряча голову на его шее, щекоча дыханием, – все это было пока что слишком необычно и неловко для нее. А Глебу нравилось. И ее смущение тоже нравилось, и нравилось каждый раз заново соблазнять ее, придумывая что-то новое. Опустившись вместе с ней на постель, Бейбарсов с удовольствием разглядывал ее, изредка дразня короткими поцелуями. Танька лежала на нем сверху – Глеб начал бессознательно предпочитать позы, в которых Танька могла бы контролировать процесс, – все время прятала глаза, но не уклонялась от ласк. Потом девушка, все так же избегая его взгляда, чуть приподнялась, скользнув руками по его прессу, и погладила пальчиками выпуклость на джинсах. Глеб охнул – больше от неожиданности, ведь ласка была практически неощутимой, а вот Танька до этого так ни разу не делала. Она будто бы боялась касаться его тела, особенно интимных мест, но больше всего она боялась касаться себя самой. Возможно ли, что ее смущение отошло на второй план? – Хочешь потрогать? – хмыкнул Глеб. – Подожди, дай мне снять это… да и ты тоже раздевайся, – тут Танька издала протестующий писк, и Глеб продолжил, приподнимаясь на локтях, чтобы оказаться ближе к желанным губам, – да, а то будет нечестно. Следующие пару минут они возились с одеждой, стаскивая ее с себя и друг с друга, прерываясь на поцелуи. И когда наконец они оказались совершенно обнаженными, Глеб обнял Таньку, и, ощутив, как она прижимается теплым влажным лоном к его члену, глухо простонал. – Ты хотела трогать – трогай, – напомнил он ей, едва сдерживаясь. Танька, кинув на него осторожный взгляд, аккуратно погладила пальчиками гладкую головку члена. Потом немного поерзала, судорожно выдохнула и закусила губу – Глеб в это время находился уже в совершеннейшей прострации, позволяя ей делать с ним все, что ей заблагорассудится. Танька, действуя уже чуть смелее, обхватила его член, теснее прижимая его к своему лону и быстро задвигалась – видимо, возбуждение в ней и доверие к нему пересилили ее травмы и страхи. – Танька, Танечка, – хрипло бормотал Глеб, поглаживая ее бедра, – сделай себе хорошо, ладно? Сделай, маленькая, я хочу посмотреть, – в исступлении шептал мужчина, ловя ее взгляд. Бейбарсов скользнул руками выше, по ее талии, легонько, чтобы не сделать больно, несколько раз сжал грудь ласкающими массирующими движениями и немного сжал бусинки сосков. Танька вздрогнула и сбилась с ритма – ее ладошка взлетела к груди, и Глеб на мгновение подумал, что она сейчас оттолкнет его руки. Но нет, рука легла поверх его пальцев, будто бы поощряя его. Глеб подумал, что стоило бы ее еще где-нибудь поласкать, чтобы усилить и ускорить ее наслаждение – ужасно уже хотелось проникнуть в ее теплое отверстие, хотя это и едва ли продлится долго. Но тут Танька опустила руку на его живот, упираясь, и наклонилась чуть вперед. Ее движения стали рваными и судорожными, и через несколько секунд Глеб почувствовал, как его бедра намокают от ее смазки, и увидел, как Танька конвульсивно дернулась и закатила глаза, чуть приоткрыв губы. Подождав, пока девушка чуть придет в себя – но не слишком долго – Глеб глухо произнес, подаваясь ей навстречу: – А теперь иди ко мне.