Воровка

Танька откинула мешавшие волосы с лица и снова приникла к биноклю. Бинокль у нее был хороший, мощный. Подарок Яшки, а он плохих вещей не дарит, тем более – лучшей подруге. Утверждал даже, помнится, что честно купил. Танька не поверила, конечно. Она уже почти что неделю наблюдала за домом одного богатенького: квартира огромная, и денег наверняка немерено. Есть чем поживиться. Но – охраняемая, на сигнализации. Причем на такой, которую так просто не отключишь. Уж рыжая-то знала в этом толк. А еще она знала, что между сигналом, поступившим на пульт и собственно реакцией, призванной защитить дом от незваных гостей, пройдет несколько минут. От двух до семи, вернее. Немного. Но ей хватит. Всегда хватает. Девушка, наконец, оторвалась от созерцания и сунула бинокль в рюкзак. Плечо, поврежденное во вчерашней драке, все еще ныло – неужели вывихнула? – и девушка теперь старалась не тревожить его. Рюкзак – за спину, на одно плечо, здоровое, и, наконец, выбралась из своего укрытия. Хотелось немного размять ноги, но нельзя. Хозяин квартиры еще не вернулся. Он так рано и не возвращается вообще-то, да и машины у дома нет, но рисковать особенно не стоит. Хотя чего-чего, а риска в ее жизни всегда было достаточно. Богатенький этот из квартиры на втором этаже был, как это понимала Танька, художником. Воровка всякий раз кривилась, когда думала об этом. Тьфу, а не профессия! И за что только платят, за то, что он карандашиком по бумаге чиркает? А может, и не платят. Может, если бабы деньги дают. А что? На морду лица он вполне смазливый, так что чтоб ему не дать. Деньги, в смысле. Но бабы к богатенькому ходили только две. Причем по ним не скажешь, что они кому-то деньги давать могут. Скорее, им бы мужиков побогаче стоило найти. Не очень-то обеспеченными они выглядели, в общем-то. Рыжая воровка в этом понимала хорошо, и обеспеченных баб всегда стороной обходила – у них никогда налички с собой нет, все на кредитках, так что зря только по карманам шаришь. У тех, кто победнее почему-то всегда наличка с собой была. Не очень-то много, но Таньке хватало. Да и потом, если поймает богатенькая за руку, то проблем не оберешься. Хотя ловили Таньку редко. Последний раз – года два назад, зато и проблемы до сих пор расхлебывает. Воровка ловко подтянулась на руках и перевалилась на балкон. Вот эти богатенькие беспечные – и балкон не застекленный, и окно приоткрыто. Правда, не полностью, на фиксатор, но воровке он не помеха, верно? Девушка подцепила задвижку заранее приготовленным крючком из проволоки, толкнула окно и залезла в квартиру. Можно быть уверенной – сигнал на пульт уже поступил, значит, у нее не больше полутора минут. И даже меньше. Квартира у этого была большая, двухкомнатная. Зачем ему одному две комнаты, спрашивается? Все нормальные люди семьями в однушках живут, а он один – и в двушке. Больше всего Танька любила квартиры, где есть животные. Хозяин такой квартиры обязательно ставит датчик, который не реагирует на движение существа, которое весит меньше сорока пяти килограмм. Или как-то так. Анька Склепова рассказывала, она жуть какая начитанная. Но здесь животных не было. Девушка живо выдвинула верхний ящик комода и вышвырнула лежащие сверху документы – они веером разлетелись по полу. Под ними, как она и подозревала, обнаружился конверт с наличкой и шкатулка. Что в ней – не у мужика же драгоценности, правильно? – она решила разобраться позже и бросила находки в рюкзак, туда же сунула ноутбук, оглядев напоследок комнату, шагнула к окну и, замирая от страха, неожиданно услышала: – Твою мать! А ну стой! Пуля врезалась в стену над ее правым плечом, и Танька даже немного присела от испуга. Сейчас пристрелит, как собаку пристрелит, эти богатенькие все беспринципные, потому что им все позволено, – это воровка знала наверняка. Она услышала, как хозяин квартиры в несколько решительных шагов пересек комнату и ухватил ее за больное плечо – Танька только охнула, лучше бы пристрелил! – заставляя обернуться.

***

– Послушай меня, Аббатикова, – мрачно сказал Глеб, – вот сколько мы с тобой знакомы? – Всю жизнь, – моментально ответила девушка. – Именно. И я со всей ответственностью могу заявить, что… – Ради всего святого, Бейбарсов, катись ты ко всем чертям со своей ответственностью. Будешь моим свидетелем. – Ага, из тебя все деньги этот повеса вытянет, а я потом свидетелем проходить буду. Нет, – из глупого чувства противоречия отказался Глеб. – Тогда Ленка будет. – Ленка, если хочешь знать, полностью солидарна со мной – этот хлыщ тебе совершенно не подходит. – У Ленки достаточно мозгов и такта, чтобы не высказывать это мне вслух, – парировала Жанна. – Да, достаточно, в отличие от тебя. А ты бурчишь, как старый дед, который уже давно забыл, что это такое – «влюбиться». Брат и сестра еще какое-то время молчали, причем Жанна ехидно улыбалась, а Глеб мрачно смотрел в пространство перед собой. – Женщина тебе нужна, Бейбарсов, – неожиданно заявила Жанна. – Это что еще за новости? – возмутился мужчина. – Тебе нужно встряхнуться! Заплыл жирком от своей сытой размеренной жизни, а ведь тебе и тридцати нет. – Каким еще жирком?! – опешил Глеб и подумал, что сегодня Жанна просто выстреливает гадости, хотя она и без того обычно в выражениях не стесняется. Но про жирок – это совершенно лишнее! У него прекрасная фигура – не зря он трудится над ней трижды в неделю в тренажерке. – Я образно, – пояснила сестра, посмеиваясь над его возмущением. – У меня Ритка есть, – нашел контраргумент Глеб. И как это у Жанки все время выходит? Только что она отбивалась от его нападок – и вот, пожалуйста, уже он вынужден оправдываться перед этой язвой. Черт знает что. – Ритке твоей на тебя насрать, как и тебе на нее, – моментально отбила Аббатикова. – Ты поэтому с ней и встречаешься. – Как это? – заинтересовался Бейбарсов. – Потому что это безопасно. Не волнуешься ты за нее – вот когда она летом хотела на пару дней в Петербург, а результате на две недели в Финляндию умотала, помнишь? Ты и бровью не повел, как не было у тебя девки. Девушки, в смысле, – объясняла Жанна, уводя его мысли от ее предстоящего замужества. – Ну и что, отдохнула и вернулась, – хмыкнул Глеб. В самом деле, волноваться за Ритку – себе дороже выйдет. – До Финки здесь – рукой подать, а Шенген у нее открыт. Да и у меня… – Все равно, подумай над тем, что я сказала. – Ты ерунду какую-то сказала, – воспротивился Бейбарсов, хотя чувствовал: что-то в этом есть. – Ладно, топай давай к себе, – поднялась со своего места Аббатикова. – Жора через полчаса заглянуть должен. А то опять подеретесь, а я еще виновата буду. Глеб тоже поднялся. Он и сам собирался идти: еще два заказа нужно до завтра успеть доделать, заказчики ждут, время – деньги, но для его сестрички бесцеремонно выставить его из квартиры никогда не составляло труда и самой. Поэтому с ней ему так просто общаться: если что не так, он узнает об этом сразу же. И хорошо, что алкоголь успел выветриться. Сегодня – четверг, а значит, Барбадос на один вечер превратился в милонгу. Глеб превосходно танцевал танго, Жанна – чуть хуже, но тоже отлично. Жаль, что сегодня не смогла Ленка, у которой идеально получается, кажется, вообще все на свете. В любом случае, машину пришлось оставить у клуба и ехать домой на такси. Мужчина дошел до прихожей и быстро обулся. Пиджак надевать не стал: дом был галерейного типа, и два разных подъезда связывал коридор, а его можно преодолеть и без верхней одежды. Чмокнув сестру в нос, Глеб вышел из ее квартиры и направился к своей, подкидывая на ходу связку ключей. Бесшумно открыл дверь, и…услышал быстрые легкие шаги в дальней из комнат. Черт возьми, воры, что ли? Не закрывая дверь – хлопок привлек бы внимание нежданного гостя, – Глеб вытащил пистолет. Мужчина приобрел его из-за того, что привык поздно возвращаться по разным причинам. Мало ли что. Мало ли кто. Но это был первый случай, когда оружие ему пригодилось не только в тире. Мягко ступая по полу, мужчина прокрался по коридору и тихо толкнул дверь. В поле его зрения попал рабочий стол – и ноутбука на нем не было. Ну да, правда. Вор, и, судя по всему, уже с добычей. Красть у Бейбарсова было особенно нечего, но вот ноутбук – жалко. И там же заказы, черт возьми… Решительно, уже без прежней осторожности ворвавшись в комнату, Глеб рявкнул: – Черт возьми, стой! – и выстрелил. Не чтобы ранить – чтобы напугать. Выстрелил – и тут же пожалел об этом. Воришка – невысокая хрупкая фигурка в джинсах и черной толстовке, в капюшоне, – присел от испуга и замер на месте, стоя спиной к нему. Подросток, видимо, мальчишка еще совсем. Ругая себя последними словами, Бейбарсов преодолел расстояние до него, схватил вскрикнувшего воришку за плечо и развернул к себе, желая увидеть лицо парня, который залез к нему в дом. Но к чему он был совершенно не готов, так это к тому, что из-под капюшона хлынет копна длинных рыжих волос да блеснут испуганно изумрудные глаза. – Так ты девчонка, что ли? – удивленно воскликнул Глеб. – Сам ты девчонка! – возмутилась воришка и метко пнула его по голени тяжелым ботинком. Бейбарсов охнул от неожиданности и схватился за ушибленное, выронив пистолет. Ее плечо он выпустил, тут же попытался ухватить снова, но преуспел только в том, что дернул за запястье. Воришка, ловко освободившись от перчатки, оставив ту в руке Глеба, выскочила через открытое окно на балкон и перемахнула через перила и, сверкнув ему победно зелеными глазами, спрыгнула на землю. Немного оклемавшись, Глеб открыл дверь на лоджию и вышел наружу, провожая прихрамывающую рыжую воровку взглядом. Бежит, судя по всему, в сторону, неблагополучных, криминальных районов – там затеряться несложно. Она и затерялась, видимо. Глеб, не торопясь, вернулся в комнату и отыскал телефон – вечно он у него оказывается в самых неожиданных местах, вот и воровка, видимо, не нашла. Да что там воровка, у Глеба самого с поиском аппарата бывают проблемы. Мужчина, набирая знакомый номер, вернулся на лоджию и, услышав «Да», произнесенное высоким уверенным голосом сестры, ответил: – Лен, привет. Не разбудил? Дело есть…