О пользе и вреде репеллентов от кротокрысов

Парень не отличался умом и сообразительностью, как справедливо подметил Мориарти. Сутулый и бледный, как поганка, этот странный малый слонялся по улицам, шарахаясь от любого скрипа, коих в городе, созданном из железа, было предостаточно. — Смотритель не говорил… — бормотал он, озираясь по сторонам. — Смотритель? Некоторые жители сердобольно пытались подкармливать пацана в синем комбинезоне, но желудок, не приученный к отравленной радиацией пище, настаивал на возврате даров их хозяевам. Большинство граждан поставило на нём крест, вернувшись к своим делам; другая часть справедливо рассудила, что шоу только началось и обязательно должно продолжаться. Впечатлительный носитель синего комбинезона с испугом глядел в небо, боясь, что оно его раздавит, а редкие тучки, лениво проплывающие над пустошами, встречались им не иначе как Третье Пришествие. Однако самый крупный разлад у него случился почему-то с солнцем: к полудню оно превращало Мегатонну в гигантскую сатанинскую сковороду, а парень всё не мог взять в толк, как местные жители продолжали прогуливаться в верхней одежде, когда железный пол и железные стены домов раскалялись докрасна. Он пританцовывал джигу, размахивая руками, и натыкался на стены с торчащей арматурой. Бледная кожа мгновенно обгорела, заполучив эксклюзивный розовый оттенок — такого не встречал даже бывалый Док Чёрч, уговорами и очищенной водой заманивший парня в клинику. К сожалению, крема для загара не существовало многие сотни лет, и доктор заменил его жиром брамина. Чёрч вложил сотню крышек в руки Мориарти, выплатив дань за паршивую комнату для паренька. «Что угодно, лишь бы постоялец не буянил», — жеманно согласился владелец бара. Счастливый обладатель железных нар уже с порога отказался двигаться дальше, завидев местного бармена; его окостеневшую тушку с трудом протолкнул вперёд Чёрч. Ещё теплилась память о резиновом манекене из класса анатомии — его освежёванное тело приветливо встречало посетителей у дверей, пугая детей и взрослых всех возрастов. Так вот, теперь он нашёл работу в этом баре и протирал мутные стаканы за барной стойкой. — Чего уставился, гладкокожик? — прохрипел манекен, словно заправский пират из довоенных фильмов. Парень похлопал глазами и смущённо потупился, испугавшись лишнего внимания — этот мир продолжал его удивлять. По ночам, сидя на матраце, продавленном некогда сотней немытых тел, он тихо склонял голову, шёпотом восхваляя Смотрителя, как делал каждый ребёнок перед сном в Убежище 101, но здесь, в баре, пропитанный виски мужик почему-то чертовски злился из-за этого. Вши в тот же день облюбовали свежего постояльца, и Чёрчу пришлось сбрить ему волосы. Парень почесал лысую голову, с тоской вспоминая свою модельную стрижку «под Элвиса». На третий день пребывания на поверхности его выцепила Мойра Браун, которую бестолку отваживал сердобольный Чёрч. Наивный парень быстро клюнул на псевдонаучные речи и честные, как у радиоактивной лани, глаза. Мойра вручила ему репеллент — лично в руки — и велела идти в коллектор, дабы провести важный эксперимент. Заботливо отметив место назначения на карте, рыжая бестия вытолкала приключенца за ворота. Смиренно опустив голову, парень понёс свое бренное тело в сторону жестокого мира. У останков разрушенного городка Пип-бой радостно известил его о приближении к Убежищу 101. Он подскочил; в голове пронеслась ошеломляющая мысль: «а вдруг?..», заставившая сломя голову нестись к двери, из которой его выкинули всего-то три дня назад. Он барабанил по метровому слою стали и орал, пока не охрип, а в ответ получил лишь гробовое молчание. «Остаться у двери — тоже неплохая идея. Рано или поздно кто-то выйдет наружу, тогда я забегу обратно», — твёрдо решил парень и уселся на камень неподалёку. Солнце клонилось к закату, в нарастающей тьме пробуждались дикие и радиоактивные аборигены, о которых житель Убежища ещё не знал. Также он не разглядел облучённого бродягу, проходившего неподалеку. Поблагодарив невероятную удачу, тот подбежал к испуганному пареньку и возопил: — Очищенной воды не найдётся? Житель Убежища был воспитанным мальчиком, поэтому вежливо отказал, стараясь не корчиться от неприятного запаха тела в процессе распада. Бродяга признал свою ошибку, отметив, что в костюме паренька даже не было карманов, хотя крышки он мог прятать как в ботинках, так и в подкладке штанов. Он знал толк в таких вещах и пододвинулся к пареньку поближе, пока тот не сжался от испуга, молясь — про себя — Смотрителю. — А я знаю, у тебя что-то припрятано, — бродяга многозначительно двигал бровями, а руку положил на обтянутую комбинезоном филейную часть, сильно сжав грязными пальцами. Парень ойкнул и подскочил. Манеры — манерами, но что-то было не так. Пробормотав извинения, он припустил обратно в пустоши, поклявшись больше не возвращаться. Кромешная тьма спустилась на землю, сокрыв погнутые столбы и камни. Спотыкаясь и натыкаясь на препятствия, парень несколько раз провернулся вокруг своей оси и довольно быстро сбился с курса. К прочим радостям у него разыгралась лёгкая агорафобия. Зажмурив глаза, позеленевший чемпион Мойры бежал через пустоши, прижав к груди искомую дубинку. Рейдеры засекли бегущего человека с палкой у разрушенного посёлка и тут же сели на хвост. Из темноты послышалось улюлюканье и топот тяжёлых сапог. Они нагнали его у детской площадки, сравняв дистанцию. Даже не подозревая, что его ждёт за спиной, юный «исследователь» по случайности споткнулся о ржавую карусель; ботинок накрепко застрял между мишкой и зайцем. Потеряв равновесие, парень навалился на карусель всем телом, приведя в движение древний механизм вращения. Громкий лязг железа распугал всех кротокрысов в радиусе трёх километров. В воздухе, где недавно находилась обритая голова, просвистел силовой кастет. Бегущий к нему рейдер замахнулся слишком сильно и полетел вслед за своей жертвой, растянувшись на седле розового пони. Оставшиеся двое решили брать поганца «на скаку». Пытаясь выдрать ногу из железной ловушки, парень вновь пошатнулся. Инстинктивно он раскинул руки, ловя равновесие, используя репеллент Мойры. Завершив полный круг на карусели, дубина встретила два препятствия, следом — послышались хлопки. Внезапно наступила тишина, нарушаемая лишь диким скрипом механизма. Парень выпрямился и наконец открыл глаза. Довоенный художник, скорее всего, не очень любил свою работу или же ненавидел детей, раз подарил нарисованным животным улыбки с ровными, как у людей, зубами. Потоки ржавчины, словно слёзы, текли из их печальных глаз. На площадке в разных позах свисали тела рейдеров. Паренёк поёжился и засеменил прочь. Он так и не нашёл искомую точку, бесцельно блуждая впотьмах, а с первыми солнечными лучами перед ним вновь, как по волшебству, возникла Мегатонна. На автопилоте уставший парень причалил к магазинчику Мойры с докладом. — Какие результаты? — ненормальный блеск в глазах и невероятная активность поднимали кучу вопросов о веществах, которые она на себе тестировала в научных целях. Задумавшись, парень почесал бритый затылок палкой с репеллентом, и тут же голова его разлетелась на глазах изумлённой Мойры. «Надо больше тестов», — воодушевлённо решила она и записала в блокнот данные. Снова взявшись за швабру, Мойра принялась за уборку, напевая что-то из кантри. Бронекомбинезон, кстати, в очень неплохом состоянии.