О, Амстердам!

День первый. (Сумасшедший четверг) Аэропорт Амстердама потряс меня своими размерами…. Он был каким-то абсолютно бесконечным. Я потеряла счет шагам и километрам, пока добралась до ленты выдачи багажа и выхода на улицу. Но надо отдать должное, потеряться там невозможно, все просто и понятно, только идти слишком долго. Встречающий меня водитель, слава богу, вполне сносно говорил по-русски, по -этому, все фразы на тарабарской смеси английского и испанского, которые я приготовила, не пригодились. Мы разговорились. Естественно он оказался геем, вроде как французского происхождения с нашими еврейско-русскими корнями, звали его Мишель. А русский язык он выучил благодаря своему мужу, который сбежал в Голландию из Питера лет десять назад. Так что меня очень профессионально просветили, куда сходить, что посмотреть, где покурить и в каком кафе можно попробовать лучшие пирожные с гашишем. Также я выяснила все о музеях, салонах красоты, маникюре, цветочном рынке и прокате велосипедов. Последнее было конечно лишним, велосипеды и я не совместимы, но я не стала разочаровывать своего гида. Два раза в жизни я садилась на велосипед, и оба раза неудачно. В первый раз – я оказалась в мусорном баке, во второй, почти двадцать лет спустя, - в кустах шиповника. Я полагаю, этого достаточно. Поэтому – никаких велосипедов. Мишель высадил меня возле отеля, оставил мне свой телефон, на всякий случай, и уехал, клятвенно заверив, что приедет в субботу забирать меня в аэропорт. Люблю утренние рейсы - целый день впереди. Настроение превосходное. С Марком, моим старым другом, я встречаюсь только завтра, так что самое время прогуляться. Я бодро закинула свой чемоданчик в маленький, но уютный номер, и, вооружившись картой и фотоаппаратом, побежала знакомиться с Амстердамом. Погода была прекрасная, сияло ласковое солнышко, свежий ветерок обдувал лицо, на лазурном небосводе иногда проплывали белые барашки… Естественно, я не взяла с собой зонт, зачем, скажите на милость, таскать лишнюю «тяжесть»?! Бог мой, как я была не права! Ну, кто же знал, что погода в этом городе меняется по сорок раз на дню! Минут через двадцать, я уже успела ускакать от отеля на вполне приличное расстояние, когда ветер вдруг усилился, солнышко исчезло, словно его крокодил проглотил, небо потемнело и…о, ля-ля! через пару минут - стена дождя, и я стала похожа на мокрую курицу. Ловко увернувшись от несущегося на меня велосипедиста, я нырнула в первое попавшееся кафе. Оно оказалось «коричневым». Внутри было дымно, можно «топор вешать». Атмосфера - явно клубная, народу не много, но все друг друга знают… или делают вид, что знают. Разглядеть что-либо, как следует, мне не удалось, глаза тут же начали слезиться, «в зобу дыханье сперло», и я зашлась в диком приступе кашля, сложившись пополам. Добрые местные самаритяне зачирикали на своем умопомрачительном диалекте, бросились мне на помощь, усадили на стул, дали стакан воды, даже сигареткой пытались угостить, все без толку. Продолжаю кашлять. Тут один продвинутый курильщик, явно француз, притащил коньяк. Ну, надо же, блин, помогло! Полегчало. Правда, официант был явно не доволен, у них вроде как не положено пить там, где куришь травку. Я попыталась расплатиться за коньяк, но деньги у меня брать отказались и подарили конфетку на палочке. Странные они какие-то… Ну да ладно, мое дело предложить. Мило расшаркавшись и поблагодарив курильщиков на всех известных мне языках (правда, недоученных), я покинула сей притон, четко уяснив для себя: унюхала травку – беги! Марихуана - явно не для меня. Выхожу на улицу, грызу подаренную конфетку, опять чудом избегаю столкновения с велосипедом, перебираюсь на другую сторону улочки, подальше от запаха, осматриваюсь. Что за чудеса?! Небо голубое, барашки плывут, солнце светит… С сомнением и опаской прислушиваюсь к своим ощущениям: ногам - мокро, руки - замерзли, во рту - странный привкус; разглядываю свое отражение в витрине соседнего магазинчика. То еще зрелище, скажу я Вам: волосы мокрые, сосульками, косметика слегка поплыла, нос покраснел, брюки в разводах, в зубах – палочка от конфеты – красота! Не важно. Главное, дождь все-таки был, мне не померещилось, с головой у меня пока порядок! Ну не пожарники же меня из шланга окатили. Возвращаюсь в «реал», как говорят «тинэйджеры». Продавец из магазинчика призывно машет мне лапкой. Ну и чего ему надо? А в лапке у него, эээ…такой большой силиконовый.. ой. А что за магазинчик – то? А, ну конечно, секс- Шоп! А я уже минут пять медитирую перед прилавком с резиновыми дубинками и пещерками. Повезло мне. Мило улыбаюсь. Продавец, продолжая размахивать розовой игрушкой, заманивает меня в свою лавку чудес. Очень хочется сбежать, но за спиной, судя по звукам, целая стая велосипедов. Смирившись с судьбой, захожу в магазин. Интересно, он эту розовую штуку вообще из рук выпускает или это талисман? «Дую спик инглиш?» - качаю головой «Неа!» «Паблефрансе?» – пожимаю плечами. «Ага, как же!» «Спренчдоиш?» – удивленно вскидываю брови..«Ха-ха.» «Аблаиспаньел?» – хлопаю ресницами.«Ну да, жди, признаюсь я тебе, разбежался»… Прямо Кин-дза-дза какая-то, «КУ», одним словом. Я уже начинаю поворачиваться к двери … И тут Мужик, улыбается и завет ассистентку. «Говорить по руски?» Ну все, я попала. Под китаянку, что ли закосить? А за дверью – свобода и ливень, опять! Черт! Ассистентку звали Эллочка-людоедка, нет, ее, конечно, звали как-то иначе, но, по сути, и судя по ее словарному, в основном матерному запасу, Эллочка – однозначно. Через полчаса меня начало подташнивать от искусственных фаллосов всех цветов радуги, размеров и форм, а также резиновых женщин и их частей. Я выглянула на улицу - стена дождя! Еще час спустя, абсолютно без сил, перемерив, все мыслимые и немыслимые наряды из кожи, латекса и перьев, я покинула магазин со скромным пакетиком в руках. В нем лежал вполне приличный такой зонтик розового цвета, по форме напоминающий женскую грудь, с красной пупочкой сверху, в виде соска, и розовой такой слегка загнутой ручкой, очень удобной кстати, которая при сжатии несколько увеличивалась в размере. Еще я приобрела коробку печенья с коноплей и пакетик леденцов, которые по форме хорошо дополняли друг друга. Есть хотелось зверски. Но, никаких экспериментов, решила я. Самая обычная еда. Я проигнорировала китайскую и японскую забегаловки, пару «душистых» кофеен и явно очень дорогой французский ресторан. Дождь, слава богу, временно перестал. И до ближайшего итальянского кабака, я добралась без приключений, не доставая зонт. Кабачок оказался маленьким и симпатичным. Еще никогда меня так не радовал плакат, с перечеркнутой сигареткой. Свободных столиков было немного, я выбрала самый маленький, у окна. С одной стороны от меня «гуляла» развеселая компания престарелых немцев, человек из пяти, с другой – обедала семейная пара моих соотечественников. На столе у них валялось какое-то дикое количество разных предметов: смартфоны, планшеты, телефоны, фотоаппарат, провода какие-то…и пару кружек пива с чипсами. Они увлеченно обсуждали возможности всех этих гаджетов, сравнивали их и пытались их друг к другу подключить. Гаджеты сопротивлялись и соединяться не желали… Я наивно подумала, что контингент – вполне безобидный, расслабилась, блаженно вытянув ноги, заказала себе рюмочку коньяка и попросила меню на испанском языке. Пожилые, немцы, увидев меня, заметно оживились, и начали что-то бурно обсуждать. Не смотря на полное отсутствие у меня каких-либо знаний немецкого, не трудно было догадаться, по жестам и мимике, что именно моя персона, вызвала у них живой интерес. Вспомнив, о том, что выгляжу, после знакомства с Амстердамской погодой, не очень, я быстренько ретировалась в дамскую комнату, чуть ли не кубарем скатившись с очень крутой лесенки. Покрутившись перед зеркалом, выяснив, что моя косметичка и щетка для волос, так и остались в чемодане, который я не соизволила разобрать, я кое-как привела себя в порядок, то есть смыла всю косметику и, с помощью руки, прическу «слипшиеся сосульки» превратила в «хулиганский взрыв на макаронной фабрике». После чего, вполне удовлетворенная результатом, вернулась в зал. Пробираясь между столиками к своему месту, я случайно зацепилась за стул одного из немцев. Стул, вместе с немцем, опасно наклонился, немец неудачно взмахнул рукой и выбил из рук официанта поднос с горячим супчиком. С реакцией у меня в критических ситуациях, даже после коньячка, все в порядке. Так что, избежать столкновения с летящей в меня миской мне удалось. Ну, почти удалось. Несколько капель грибного супа на меня все-таки попало, когда я отбивала летящую миску розовым зонтиком. Остатки супчика осели на аппаратуре, любовно разложенной на столе российской супружеской четой. Далее я поступила, как учила меня моя бабушка, однажды потерявшая свои трусы в трамвае. Правило поведения в пикантной ситуации гласило: «прикинься шлангом, и сделай вид, что ты тут совершенно не причем». Я так и поступила. Проигнорировав дикий визг дамы, трехэтажный мат русского мужика, а также неуемное ржание немцев, с гордо поднятой головой, с Розовым, непонятно как открывшимся, зонтиком в руках, я прошествовала к своему столику. Небрежно, сложив розовое чудо, я погрузилась в изучение меню. Ну, если честно, я просто спряталась за винной картой, перевернутой вверх ногами. Учитывая, что я так и не произнесла ни звука, и вообще все произошло слишком быстро, чтобы можно было разобраться, что случилось на самом деле, супруги решили назначить виноватым - несчастного официанта. Они вели себя безобразно: орали, топали ногами, потрясали испачканными телефоном и планшетом. Немцы осуждающе галдели и хрюкали. Официанты и толстенький коротконогий управляющий, носились как на пожаре, шаркали ножками и приседали. Некоторое время спустя, скандал, учиненный пострадавшими, от грибного супчика утих, они покинули кабак, не оплатив пиво и унося с собой бесплатную пиццу с салями. Я выдохнула, отложила винную карту и заказала себе плотный сытный обед. Кормили в ресторанчике очень вкусно. Когда я уже окончательно успокоилась, решив оставить большие чаевые, искупив тем самым свой маленький грешок, и приступила к симпатичному клубничному десерту, ко мне подсел один из немцев. Так как словарный запас английских слов у нас с ним был примерно один и тот же, а произношение одинаково ужасным, мы очень неплохо понимали друг друга. Он сделал мне какой-то очень замысловатый многоэтажный комплимент, смысл которого сводился, мне кажется, к тому, что француженки – истинные леди и самые элегантные дамы, а русские бабы, грубы и неотесанны. Я не стала ему возражать, во-первых, потому что мне явно отводилась роль изысканной француженки, во-вторых, мне бы не хватило всех неправильных английских глаголов, чтобы объяснить ему, насколько он не прав, и, в-третьих, мне стало интересно, чего он на самом деле от меня хочет. В конце концов, его фонтан иссяк, как и мое терпение, и мы добрались до сути. Оказалось, что мой зонтик – это мечта всей его жизни, а через четыре часа он улетает в Берлин. Слегка поломавшись, для «понта», я продала ему зонтик по вполне сходной цене, накинув к его реальной стоимости чаевые, для официанта. По мне, так вполне еврейская, простите, французская сделка. Заказав, напоследок, чашечку крепкого черного кофе, я разложила на столе карту Амстердама, чтобы проложить маршрут до знаменитого квартала «красных фонарей». Расплачиваясь, я попросила официанта, показать, где находится данный ресторан. Он долго вертел мою карту, рассматривал, недовольно фыркал и качал головой, затем несколько раз повторил слово «плохой» на английском и испанском языках. Я попыталась выяснить, чем ему не угодила моя карта. Официант объяснил, что улицы, на которой находится ресторан, впрочем, как и улицы на которой он живет, на моей карте нет. Потом, поставив два жирных крестика, обозначил один из них латинской буквой «R», и нацарапал, как курица лапой, на полях свой телефон и какое-то непонятное слово. Я думаю, что – имя. Объяснение простое - Чаевые « с зонтика» были немаленькие. Прикинув, приблизительно, в какую сторону мне выдвигаться, я покинула ресторан. Минут через сорок я пришла к выводу, что иду куда-то не туда. Но меня это совсем не расстроило, подумаешь, полюбуюсь на путан - завтра. Ноги вывели меня на большую площадь, туристическая жизнь на ней била ключом. Я была уверена, что практически все, находившиеся на площади, туристы. Какие главные отличительные черты туристов? Правильно: во-первых, они «кучкуются» в группы, во-вторых, они почти всегда – японцы, в-третьих, они обычно обвешаны фотоаппаратами и камерами, и в-четвертых, особенно это заметно в Амстердаме, где все местные аборигены ездят на велосипедах, они передвигаются пешком или на автобусах. Все находящиеся на площади были туристами поскольку – передвигались исключительно пешком и группами, жевали на ходу, крутили головами, щелкали фотоаппаратами и были похожи на идиотов – павианов или японцев. Еще они, чертыхаясь, постоянно уворачивались от местных велосипедов. Не люблю толпу, не люблю быть частью толпы, не люблю туристов, но страшно люблю путешествовать. Мне часто удается войти в некий «симбиоз» с городом, в который я приезжаю, и почувствовать себя почти своей, не смотря на отсутствие знаний языка и другую культуру. Если мне нравится город, обычно, и я нравлюсь ему. Я брожу по улицам, приглядываюсь к его образу, прислушиваюсь к его песне, и нахожу с ним общий язык. Дважды я потерпела «полное фиаско» - один раз в Танжере, но это совсем другая история, и второй раз, в Мюнхене, в основном из-за велосипедистов. Я не могла допустить, чтобы что-то подобное произошло в Амстердаме, этот город заинтересовал меня, я пока не понимала его, но попробовать стоило. Я убрала в карман фотоаппарат, придала лицу выражение – «где-то здесь я припарковала свою лошадь, в смысле велосипед» и, игнорируя толпу велосипедистов, подвесив улыбочку «мне уже фиолетово после второго косячка», уверенным шагом стала пересекать площадь. Ура! Сработало! Мне начали вежливо уступать дорогу. Ай да я! На другой стороне площади я обнаружила Музей Мадам Тюссо. Очередь в музей была небольшой и очень разношерстной, как раз – для меня: парочка молодых колоритных, очень симпатичных, лохматых хиппи, напоминающих новогодние елки, разве что гирлянды из лампочек дома забыли; несколько вездесущих, низеньких Япончиков в ядовито зеленых курточках, похожих друг на друга, как близнецы а-ля «бонсайчики – доморощенные зазеленели», и чопорная, мне кажется, английская семейка, случайно забывшая где-то зонтики и смокинги, (шляпка и перчатки до локтя у дамы в наличии были). Я пристроила свою скромную, потрепанную тушку за англичанами. За мной тут же встали две старушенции, у одной из которых, в руках была трость с набалдашником, а у другой - большая плетеная сумка. Сумка повизгивала и раскачивалась. Я, про себя, сделала ставку на тойтерьера, хотя кто его знает, может у них там – лысая перуанская зверюшка. Старушки перешептывались, и по очереди шикали. Та, что с тростью, даже пару раз встряхнула авоську. Сумка задергалась и завыла на одной ноте. Англичане, как по команде, все вместе, обернулись, и одарили несчастных старушек ледяными презрительными взглядами. После чего дама, небрежно поправив шляпку с маленькой вуалькой, довольно громко, чтобы всем было слышно, что-то сказала своему супругу, полагаю, высокопарная фраза звучала примерно так: «Наша Бобо, в приличном обществе, никогда так себя не ведет». Старушки не остались в долгу и разродились целым букетом цветистых фраз на французском языке. Англичанка даже бровью не повела. Либо французского не знала, либо посчитала что, принимать дальнейшее участие в диалоге, ниже ее достоинства. Пока суть, да дело, хиппи благополучно миновали кассу, а японцы застряли, что-то у них не клеилось. И я даже почти сразу догадалась, что именно. Однажды, в Париже, в очереди на Эйфелеву Башню, я присоединилась к группе подвыпивших студентов, итальянцев, чтобы они смогли получить скидку на «групповой билет». Но изобразить пьяную итальянку – легче легкого, а вот закосить под трезвую японку, будет сложнее. Впрочем, я всегда была уверена, что возраст и национальная принадлежность не так важны. Япончики, галдели и нервно оглядывались. Ближайшая группа их соотечественников маячила где-то на другой стороне площади. Англичанка, фыркнула и, небрежно отодвинув парочку из них, едва достававших ей до плеча, протиснулась к кассе. «Зеленые бонсайчики» поникли. Видимо платить по основному тарифу – им не по карману. Мне стало их жалко. К тому же попасть в музей за пол цены - прекрасная идея. Подключив все резервы памяти, я поздоровалась на японском, ничего удивительного – я, между прочим, «аниме» постоянно смотрю и айкидо в юности занималась. Далее на английском,(в пределах базового школьного курса, с вкраплениями японских числительных), уточнила, сколько человек им не хватает, и, в заключение, на условно испанском, плюс природное обаяние и любовь к животным, уговорила старушек присоединиться к группе Япончиков. Главным аргументом, конечно, была собачка, которую легче протащить незаметно в толпе. Как ни странно, моя авантюра удалась. Такой разношерстной толпой мы и завалились в музей. Собачку, больше похожую на «крысу», пронесла я в одном из японских рюкзачков. Прямо у входа «гордо» стояла фигура Барака Обамы. Сфотографироваться с американским президентом можно было только за дополнительную плату. Не успела я подумать о том, что вряд ли найдется чудак, готовый так нелепо потратить деньги, как вся «моя группа», включая старушек, облепила скульптуру. Даже толкаться и ссориться начали. Медом им там намазано, что ли? Пришлось вмешаться. Фотографировала всех я, по очереди, разными фотоаппаратами. Чуть было не заработала себе мозоль на пальце. Старушек, конечно, пропустили вперед, старость и визгливость надо уважать. Вернув, бабушкам собачку, а япошкам – рюкзак, я поспешила ретироваться вглубь музея, ибо становиться их личным фотографом, мне совершенно не хотелось. Осмотрев музей, я пришла к выводу, что над фигурами работали скульптуры совершенно разного уровня мастерства, опыта, образования и возраста. Такое впечатление у меня сложилось из-за того, что, одни скульптуры были детально проработаны, до самых незначительных деталей, до мелочей, а другие, наоборот, были сделаны грубо, кондово, словно навскидку, только несколько характерных черт персонажа, просто, чтобы все догадались о ком идет речь, и все. Очень были похожи на оригиналы: группа АВВА, принцесса Диана и Джонни Депп. Скульптуры же Ленина, Горбачева и Бреда Пита – не имели с оригиналами ничего общего. Вдоволь налюбовавшись на восковые изваяния, я с удовольствием, вернулась в мир живых людей, где опять шел дождь. Вечерело, ноги гудели, для первого дня более чем достаточно, решила я, и, сверившись с картой, прямиком, как мне казалось, направилась в отель. Минут через сорок, мелкий дождь превратился в ливень, а я вместо того, чтобы выйти к отелю, оказалась-таки в квартале красных фонарей. Мокрая и замерзшая, я была явно не настроена на рассматривание полуголых красивых тел за стеклами, поэтому злая и несчастная в темноте, с размокшей картой в руках, шлялась по незнакомому городу, в поисках нужной мне улицы. В конец измотавшись, я в очередной раз остановилась посреди улицы в тщетной попытке что-либо рассмотреть на карте. Мимо меня пробегала девица в коротком плащике на высоченных шпильках. Поскользнувшись, она, чтобы не упасть, рефлекторно вцепилась мне в руку. В результате – карта оказалась в луже, где и упокоилась с миром. Я не очень расстроилась, все равно она была неточной. Жаль, телефончик симпатичного официанта пропал, ну да бог с ним. Девушка оказалась местной ночной бабочкой по имени Эллис. Она родилась в Эстонии и вполне сносно говорила по-русски, только с чудовищным акцентом. В свое время ее мать, после того как ее бросил очередной мужчина, сменила ориентацию, и уехала строить новую жизнь со своей подругой в Голландию. Эллис чувствовала себя неловко из-за утопленной карты и уговорила меня заскочить к ней в гости, обсохнуть. Вначале, она предложила мне зайти в ближайшее коричневое кафе, но, узнав, о моей реакции на сигареты, сразу потащила к одному из красных фонариков. Так я оказалась в «святая святых» возле старой церкви, в окошечке за занавесочкой, в гостях у амстердамских путан. Эллис познакомила меня со своими подругами и соседками «по окошку» мулаткой Джейн и Наташей из Белоруссии. Джейн почему-то говорила только на датском языке, хотя и родилась где-то в Африке, как я поняла. После третьей рюмочки, мы согрелись, и все языковые барьеры были преодолены. Вначале девушки хорохорились, расписывали прелести своей свободной счастливой насыщенной жизни, но потом выяснилось, что все, увы, не так красочно и волшебно. У каждой девушки была своя особенная замороченная история, но все подобные истории чем-то неуловимо похожи. Всегда в них присутствует либо боль утраты и предательство; либо задетое самолюбие и недопонимание, и никогда настоящая взаимная любовь. Грустно. У всех девушек кроме проституции была «нормальная» скучная работа, хотя они ее старательно скрывали из-за налогов. Одна из них подрабатывала официанткой, другая - горничной, а третья танцевала стриптиз. Ну да, стриптиз сложно назвать нормальной работой. Кстати стриптиз она танцует неплохо, сама увидела следующим вечером. Но главное не это, а то, что ночными бабочками от хорошей жизни не становятся, никогда. Хотя конкретно этим очень повезло, у них и официальный статус, и безопасность и плановые медицинские осмотры. Когда время перевалило за полночь, у девушек началась рабочая смена, они облачились в блестки и перья, напудрили носики и разошлись по своим окошкам. А их знакомый коп был так любезен, что проводил меня практически до отеля и новую карту города подарил. С ума сойти! На последнем издыхании, насыщенный выдался денек, я доползла до номера, и, приняв горячий душ, рухнула в постель. Меня разбудил раздражающий звук капающей воды. Вначале я подумала, что это дождь, но …. Оказалось, что ко мне протекли соседи сверху. Зевая и чертыхаясь, я спустилась на ресепшн и на пальцах «донесла» до портье суть проблемы. Он поднялся ко мне в номер, поохал, и, на местном тарабарском, заверил меня, что все исправит. Капать действительно перестало, и я, облегченно вздохнув, опять завалилась спать. Не прошло и четверти часа, как меня разбудил стук в дверь. За дверью обнаружилась уборщица с чистыми полотенцами! В полтретьего ночи, блин! Избавившись от приторно вежливой и назойливой дамы в белом фартучке, объяснив кое-как, что прямо сейчас, ночью, убирать лужу в ванной не обязательно, я снова попыталась лечь спать. Не тут –то было, опять стук в дверь. Я решила не одеваться в третий раз за ночь, завернулась в одеяло на манер тоги, и распахнула дверь, планируя обрушить весь запас бранных слов на того, кто ходит в гости по ночам. Но потеряла дар речи, увидев своих незваных гостей. Как выяснилось, это были мои соседи сверху, которые пришли извиниться за протечку, но какие соседи! Такого я еще не видела - Пожилая французская пара, лет шестидесяти, с прическами «а ля панк», явно любители жестких, сексуальных игр. На нем были короткие кожаные штанишки, ремни на груди крест на крест, прищепки на сосках и ошейник с шипами, а на ней, пояс с чулками в сеточку, высоченные шпильки и что-то напоминающее кольчугу. В руках дама держала хлыст и поводок, который тянулся прямо к ошейнику мужчины. Воспользовавшись моим молчанием, они, перебивая друг друга, затарахтели на французском. И тарахтели, и тарахтели, и ни шанса вставить слово. По интонации было ясно, что они просят прощения, за причиненное неудобство... В конце концов, я не выдержала и сказала одно единственное слово, понятное всем – стоп! Помогло. Но, увы, не на долго. Мужчина опять заголосил и попытался всучить мне бутылку виски.Собрав остатки мозгов, в кучку, я произнесла коронную фразу на испанском языке : «Тодо эста бьен»- что означает, все в порядке, все путем. Краткость сестра таланта, подумала я, особенно ночью. И попыталась закрыть дверь. Не вышло. Мужик просто повис на дверной ручке. Сломает ведь, зараза. Вдруг дама, как-то странно прищурилась, наклонила голову, как птица, и дернула мужика, за поводок. Мужичок, всхлипнул, схватился за ошейник и замолчал. Женщина вытянула в мою сторону указательный палец с длинным черным ногтем, на котором был нарисован череп, и спросила меня, что я здесь делаю. От неожиданности, я вздрогнула и чуть не уронила одеяло. Во-первых, я поняла вопрос, так как она перешла на русский язык, во-вторых, наступила босой ногой в холодную лужу, в-третьих, тон у нее был точь-в-точь как у моей бабушки, когда она ловила меня на том, что я вместо алгебры, читаю очередной роман Дюма. Сон как рукой сняло. - Пытаюсь уснуть, черт возьми,- несколько резче, чем планировала, ответила я. – А вы что здесь делаете? Женщина, казалось, смутилась. Она спрятала свой коготь, и как-то неуверенно покрутила в руках хлыст. Мужик как то съежился, покосился на свою даму и сделал большой глоток виски прямо из бутылки. Но ручку моей двери не отпустил. - Ты на колесах? – спросила она, проигнорировав мой вопрос. Интересно, что она имела в ввиду, пронеслось у меня в голове, наркотики или машину. Может велосипед? Хотя какая разница, ответ в любом случае один. - Нет. А Вы? – поинтересовалась я из вежливости. - Вот только не надо издеваться! Я ни в чем не виновата, это все – он! – воскликнула она и ткнула мужика ручкой хлыста в бок. – И не выкай мне! Мужик, делавший в этот момент очередной глоток, булькнул. Икнул и затараторил на французском. Час от часу не легче. Так, очередная попытка. - Послушайте, уже поздно, я очень хочу спать. Давайте все обсудим завтра. Неожиданно дама улыбнулась, отобрала у мужика бутылку и сунула мне ее руки. - Хорошо, встретимся завтра на завтраке в девять утра. Не волнуйся, Патриция, завтра он уже будет здесь. - Кто?! - Твой Харлей, конечно. Я опять потеряла дар речи. Пока я приходила в себя парочка извращенцев исчезла. Я закрыла дверь, сделала глоток виски и упала на кровать. Как там говаривала всем известная Скарллет Охара : « Я подумаю об этом завтра».