Имя им Легион

Что такое страсть? Не мимолётные увлечения, а то, что может стать твоей жизнью, то, чем ты дышишь, о чём думаешь в любой свободный миг, к чему стремишься. То, без чего не можешь. Такой страстью для Френки всегда были корабли. Не важно, какие: построенные им самим, спроектированные Томом или Айсбергом, оставившие свой след в истории или же только на бумаге. Корабли заставляли его сердце биться едва ли не сильнее, чем сам Морепоезд - последнее детище его наставника, что отвезло своего наставника на казнь. Корабли нравились Френки абсолютно все: большие и маленькие, манёвренные каравеллы или громоздкие неповоротные линкоры, деревянные или железные, "призраки" или оживлённые. Поэтому, когда Френки увидел маленький кораблик с овечьей головой, он моментально проникся и к нему, и к его владельцам чистой и искренней любовью, той самой, что испытывают дети к родителям и лучшим друзьям. Френки казалось, что он знает обо всех злоключениях этой странной пиратской команды с побитым кораблём и искалеченными жизнями - и он страстно желал стать одним из этих безбашенных преступников, бороздить моря и предаваться страстям. Но подобное было возможно лишь в одном случае - если он будет путешествовать на собственном корабле, на том самом, чертежи для которого были убраны в самое надёжное место - его собственный модифицированный робо-живот. И потому Френки даже не думал о том, чтобы попроситься в команду пиратов - он со всей своей страстью, со всей искренностью молил морских богов, чтобы маленькую отважную каравеллу можно было починить, подлатать, вновь спустить на воду - и покорять моря, стоя на скрипучей, но надёжной, точно тысячи скал, палубе. Его мечты разбились в ту ночь, когда он решил незаметно проникнуть на Галей-Ла, чтобы самостоятельно осмотреть корабль. Увы, если он и поплывёт - то в последний раз, и, помимо горечи, это распаляло огромное солнце надежды там, где сердце киборга соседствовало с механизмами. В конце концов он присоединился к ним, к этим пиратам Соломенной Шляпы, и теперь каждый день, проведённый на море, он жаждет приключений, историй, сказаний, деяний - всего, что только мог дать Новый мир, раз уж Гранд Лайн они давно прошли. - Киборг-сан, - мягкий голос прервал нить размышлений Френки. Он выпрямился во весь рост, отрываясь от очередного изобретения, создаваемого только ради потехи: Луффи, Чоппер и Усопп любили фейерверки, но их было очень неудобно запускать, так что срочно требовалась пушка-для-самых-СУПЕР-фейерверков, как сказал канонир пиратов. А Френки и рад. - Да, Нико Робин? Женщина усмехнулась, и сердце Френки гулко стукнуло по его рёбрам, вмиг ускоряя работу шестерёнок в его теле. Ещё одна причина, по которым он хотел присоединиться к Луффи - эта женщина. Вся словно бы сотканная из страстей, она умела придавать своему лицу то неповторимое ледяное выражение, которое невероятно ей шло. И только в синих глазах, глубоких, точно океан, плескалась Аква Лагуна чувств, разглядеть которую мог лишь истинный ценитель. - Я нашла... книгу, - задумчиво произнесла она, медленно подходя к киборгу. - Думаю, вам будет интересно изображение. Приняв из рук археолога старую книженцию, Френки несколько минут разглядывал изображение огромного деревянного корабля, плывущего по волнам, но не по воде, а... - Это что, люди? - приподнял брови Френки, поднося книгу поближе к глазам. Корабль, один из лучших, что он видел, действительно плыл по людям. Волны из людей с перекошенными лицами, такими, будто всё это море страдало по чему-то и страстно желало этого, испытывая всесжигающую страсть, что опаляла их естество изнутри, рядом с сердцем и механизмами, глубже, чем это "рядом". Киборгу могло бы показаться, что сама душа, горела у этих бедолаг - если бы Френки верил в души. - Занятная книженция, - одобрил он, - только что значит "Асмодей"? - Страсть, похоть, вожделение, - легко перевела женщина, забирая том, - то, что заставляет огонь внутри человека гореть с необузданной силой. - Как твои понеглифы? - Как мои понеглифы, - кивнула Робин, - как твои корабли, как мандарины навигатора или одержимость панацеей доктора. Как катаны мечника, песни музыканта, истории канонира... - Как желание всех накормить кока, - насмешливо подхватил Френки. - И как... - Шляпа, - легко закончила Робин, непринуждённо улыбаясь. - Я пойду, киборг-сан. Ещё многое предстоит сделать. Френки махнул женщине на прощание, возвращаясь к своей разработке как-там-её-пушки. Некоторое время он возился с гайками и болтами, но ему это быстро надоело, и он, даже не думая проявить упорства и переждать момент "лени" до следующего наплыва вдохновения, перешёл к чертежам. Проведя какое-то время за маранием бумаги, Френки принялся чинить старую пушку, когда-то разгромленную дозорными, а спустя полчаса он уже прибивал полку к стене своей каюты, чтобы через пять минут вновь вернуться к фейерверкам. В метании от дела к делу он провёл всё время до ужина, и в какой-то момент ему нестерпимо захотелось выйти на свежий воздух, почувствовать запах водорослей и морского бриза. Естественно, он не стал отказывать себе в своём стремлении. Выйдя на палубу он первым делом увидел Робин. Женщина стояла у самых перил, смотря на садившееся солнце, и выглядела так соблазнительно, что в неё было невозможно не влюбиться. Вся её страсть будто бы вышла на поверхость, запутавшись в чёрных волосах солнечными лучами. - Почему ты стоишь тут одна? - усмехнулся Френки, неспешно подходя к ней сзади. Робин всё также смотрела на алеющий закат, думая, что скоро ей придётся отнести книгу. Руки Френки, которые киборг ради удобства вернул к нормальному размеру, удалив (всего на время) слой оружия и стали, обвивили её талию. Нико чувствует, как горячо дышит Френки, опаляя своим дыханием кожу её шеи. Женщине немного жаль, что это всего лишь книга, слёзы обиды и безнадёжности застилают ей глаза, но Робин упрямо смотрит на горизонт. Солнце медленно утопает в алых облаках, и Робин кажется, будто небесное светило гаснет, как раскалённое железо, погруженное в воду. Пара птиц, неистово бьющие крыльями воздух, громко переругивались, а шум моря заменял Робин мысли. Четвёртый день скоро подойдёт к концу, а значит, ей нужно как можно скорее отнести молитвенник в алтарь. Френки целует её плечо, медленно водя руками по обнажённому животу археолога. Робин устало прижимается спиной к его груди, как раз тогда, когда солнце наконец утонуло в океане. Женщина выпускает из рук проклятый том и поворачивается к обнимающему её Френки лицом. В голове археолога бьётся мысль, что книгу всё-таки лучше бы отнести, и прямо сейчас. Потерявшись в пучине ласк, Робин решает, что сделает это завтра.