Имя им Легион

Близился вечер, и солнце уже касалось края моря. Палящие днём лучи сейчас лишь легко оглаживали загорелую и обветренную кожу капитана пиратов Соломенной шляпы, сидевшего на носу своего корабля. Солнце, будто играясь, посветило своим лучиком в глаза Луффи, но тот лишь отмахнулся. Обиженное светило начало скрываться за горизонтом, уступая место сумеркам и туману. Мугивара вздохнул и понурил голову, садясь в позу лотоса. Ему было просто необходимо что-нибудь придумать, как раньше, или же просто довериться себе. И интуиция, что так часто спасала его когда-то, сейчас могла подсказать лишь один вариант: убираться с острова, не выжидая настройки Лог Поса, но капитан понимает, что это не выход. Придётся бросить и "прокажённую" Робин, так что вариант даже не рассматривается как возможный. Но и альтернатив Луффи не видит. - Чоппер! - скорее почувствовав, чем увидев своего накама, окликает Луффи. - Ты можешь мне помочь? Оленёнок ставит на палубу несколько скляночек со странными и резко пахнущими жидкостями не самого аппетитного вида, и смотрит на Мугивару. Тони-Тони довольно наивен, но он понимает, что что-то не то происходит прямо под его синим носом. - Конечно. Луффи поворачивается к своему собеседнику, чуть улыбаясь. Не стоило бы пугать оленёнка, вываливая ему всё сразу на голову, это тоже не выход. Но помощь Луффи необходима, и кто как не врач может расправиться с эпидемией? - Предположим, я заболел. - Луффи поправил шляпу на голове, и, едва увидев, как округлились и без того круглые глаза оленёнка, поспешил его заверить, что он не болен. - Предположим. Эта болезнь тебе неизвестна. - Но я хорошо готовился! Целых два года, я перечитал всю библиотеку аборигенов! - Можешь гордиться собой. - Луффи тепло улыбается, когда Чоппер начинает пристукивать копытцами от похвалы. - Так вот, предположим, что болезнь тебе неизвестна. Лекарства ты тоже не знаешь, что ты будешь делать? - Искать панацею! - Чоппер подпрыгнул, чуть не опрокинув одну из скляночек. Засуетившись, пытаясь её поймать в полёте, оленёнок задел шляпой вторую, и в итоге оказалось, что все склянки опрокинуты. - Ой-ой-ой!!! Монки рассмеялся. Да, хоть Чоппер этого не знает, но он сам - лекарство от многих болезней. В частности, от депрессии. Как можно вообще задумываться над чем-то отвратительно-грустным, когда рядом с тобой такой милый плюшевый оленёнок, неуклюжий до неприличия и весёлый до одури? А так же по-настоящему прекрасный врач. - Там было что-то важное? - всё ещё посмеиваясь, спросил Луффи. - Н-нет, ничего такого, что нельзя заменить. Просто это был эксперимент: мне надо было их смешать и посмотреть, что выйдет. - Зато теперь, - Луффи смотрел на стремительно меняющую свой цвет лужицу. Монки вздохнул полной грудью, больше не ощущая резкого запаха, который неожиданно сменился на приятный аромат лаванды, - ты знаешь, что произойдёт. - Ты не договорил? - Оленёнок схватил полотенце, оставленное Зоро на палубе, и принялся вытирать лекарство. - Ах, да... - Монки посмотрел на горизонт. Красное солнце, подарив последний луч морю, окончательно утонуло. - Ты не можешь изобрести лекарство. - Я всё могу! Я буду стараться! - Предположим, - в который раз повторил Луффи. - Что ты будешь делать? - Буду стараться до последней капли крови! - Чоппер. - Луффи устало вздохнул. - Пожалуйста. Оленёнок неуютно поёжился, переступая с копытца на копытце. Он никогда о таком не задумывался, будучи уверенным, что обязательно спасёт всех-всех-всех, раз он не смог спасти Хилулюка. Мало того, что не смог, так ещё и помог умереть!!! - Я... буду ждать. Буду пробовать и ждать, - тихо пробормотал Тони. - Такое бывает: болезнь захватывает сначала тело, затем - ум, но потом она может отступить. Главное... нужно пытаться. И всё выйдет, болезнь отступит. - Хороший ответ, - ,кивнул Луффи. - Куда ты так спешил? - А! - Чоппер, очнувшись от раздумий, быстро подобрал пустые скляночки. - Я искал Робин, она обещала мне дать какую-то книгу по ботанике. Вот... Немного поморщившись, Луффи натянул на лицо привычную улыбку. Было необходимо как-то отговорить Чоппера от столь глупой затеи, но вопрос "как", видимо, становился его излюбленным. - Робин недавно нашла новую книгу в каких-то руинах. Я не думаю, что стоит её беспокоить. - Не стоит так думать, капитан-сан. - Нико, а точнее, один из её клонов, вышел из камбуза, неся два коктейля: один, видимо, предназначался Чопперу, другой она собиралась выпить сама. Как Луффи определил, что это не сама археолог, а всего лишь её подделка? Весьма просто, у Робин не было при себе книги. Мугивара не думал, что она расстанется с ней так просто. - Чоппер-кун, идём, я сейчас у себя в каюте. Ах да, забыла! - Несколько рук выхватили у доктора склянки, кидая их своим двойникам. - Я отнесу это в твою каюту, но не мог бы ты мне помочь? Видишь ли, я забыла книгу. В аквариумной комнате. Капитан-сан, вы же не против, что я заберу у вас собеседника? Луффи только бессильно скрипнул зубами. Очередной вопрос "как", а точнее, "как остановить Чоппера", застрял у него в глотке. - Конечно. Тем более, что мы закончили, - сухо отозвался он, переводя взгляд на небо. - Чоппер быстро засеменил в аквариумную комнату, а капитан покачал головой. - Робин. - Да? - Я доверяю тебе. Тебе, но не этой чёртовой книге. - Археолог только неслышно рассмеялась, уходя в сторону кают. Он зол, зол до невообразимости, пожалуй, зол сам на себя. Не на Робин, что не сумела справиться с соблазном, не на милого наивного Чоппера, а на себя. На свою собственную глупость, на вновь ощущаемую беспомощность и на свою жизнь в целом. Смотря на небо, Луффи пытается успокоиться, но это лишь злит его ещё больше. Всплывают старые воспоминания: от смерти Сабо, где он, идиот-Мугивара, показал себя настоящей тряпкой, до смерти Эйса, где эта тряпка оказалась половой. Луффи вспоминает каждый свой промах, даже не думая делать поблажку на свой возраст, неопытность или обязательства, ведь он капитан. Капитан не имеет прав на ошибку, а он совершил их достаточно для смертной казни. Да что там "смертная казнь"! Он совершил достаточно оплошностей, чтобы его накама от него отвернулись, а ему было бы не в чем их попрекнуть. Подобно наступлению темноты, его злость тоже сгущается всё больше и больше. Теперь Луффи понимает, что не один виноват во всех своих промахах: а как же любящий дедушка? Отец, который его бросил? Та невероятная куча недоброжелателей, что его команда повстречала по пути? И, конечно же, правительство. Его вина сравнима разве что с виной рыжеволосого Шанкса, что так уверенно пнул ничего не осознающего мальчишку в океан страстей. Но! Больше всех виноват Золотой Роджер. На его плечах лежит вина за миллионы смертей, что пираты встречают в поисках сокровищ. Мугивара больше не может лежать, он вскакивает на ноги, ощущая приближающийся шторм. Ветер бьёт его по лицу, заставляет щурить слезящиеся глаза и распахивает полы красной кофты, обнажая изуродованную шрамом грудь. И из этой груди рвётся крик, Луффи не в силах его сдерживать. Его яростный вой встречает рокот грома и первые молнии, слепящие глаза. Луффи, не желая сдерживать ярости и будучи не в силах найти более подходящую мишень, начинает бить по воде. В каждый удар, каждый взмах кулака он вкладывает ту обиду и боль, что не мог выразить на словах. Но больше всего в ударах той животной ненависти, что так старательно скрывал капитан. В конце концов, он падает на колени, тяжело дыша. Гроза обошла остров, к которому причалили Мугивары, но шторм в душе их капитана всё ещё бушевал. - Сатана, - чудится Луффи голос его Археолога. Не в силах побороть себя, он смеётся так громко и надрывно, как только позволяет осипший голос. Он знает, что значит это имя. Он смеётся от этого знания. Когда он выдыхается, а капли морской воды на руках забирают последние силы, Монки прячет лицо в ладонях. Луффи хотел бы попросить у каждого в этом мире прощения, но сорвал голос. Он шепчет свои мольбы, не совсем понимая, что творит. Но ему плевать. Он ведь знает, что "Сатана" означает первородный гнев.