Пленённый её чарами

«О моя любовь, моя сияющая луна! Первый раз я осмелился на такую дерзость — написать Вам это письмо, после которого я не смогу даже взглянуть в Ваши прекрасные глаза, не смогу снова утонуть в этих безднах… Уже прошло около недели с нашей последний встречи, а я всё ещё не могу забыть прикосновение Вашей руки. Как же я желал согреть Вас своим теплом, как же я безумно хотел раствориться в Ваших объятиях! О Аллах, что за чудесные волосы, что за дивный аромат, который я чувствую даже в своих покоях? Всевышний, я схожу с ума, и никакая сила не сможет мне помочь! Один Ваш взгляд заставляет внутри меня проснуться целой буре, неизвестной природы жар одолевает меня. Это как наваждение, я стою на краю пропасти, моё сердце в плену Ваших чар. О кареглазая чародейка! Если Вы не ответите на это письмо, или же ответ на него будет весьма гневным и отрицательным (на что Вы имеете право, так как никто не обязан отвечать взаимностью на чувства другого), то мне будет незачем жить. Никакое сердце не станет мне пристанищем, я останусь одиноким на этом свете, с растерзанной и опустевшей душой… Не лишайте меня своего благословенного лица… Теперь я Ваш раб, Султанша… Раб своей любви…

Навеки Ваш шехзаде Мурад.» «Здравствуй, мой прекрасный шехзаде! Отчего же в этих строках столько печали и безнадёжности? Отчего же Вы так отчаянно верите в то, что я не отвечу на Ваше письмо или же стану избегать Вас? Возможно, причиной этому послужило моё поведение, ведь очень часто я смущена и стеснительна. Уж простите меня, шехзаде, это всё мой дурной характер, я не хотела Вас ни обидеть, ни заставить погрузиться в тоску. Почему же я так редко вижу Вас? Неужели, Вы боитесь встреч со мной? Если это так, то Ваш страх мне понятен. Во-первых, я — Султанша Династии, дочь покойного шехзаде Мустафы, Вы — наследник Османского престола, а во-вторых — Вам страшно, что можете зайти слишком далеко. Но не стоит пугаться этого. Я никогда не стану сторониться Вас, шехзаде Мурад. Можете презирать меня, но я люблю Вас, всей душой люблю. Как же я боюсь однажды проснуться и осознать, что Вас нет рядом и никогда не будет… О Аллах, упаси меня от этой напасти! Я ни дня не могу без Вас, а если Вас нет, то очень сильно страдаю. Душа болит, а сердце предательски разрывается на части от отсутствия любимого… Я люблю тебя, Мурад, и не перестану этого повторять… Прости меня за это…

Ваша Нергисшах Султан.» «Султанша души моей, Вы не представляете, насколько осчастливили меня своим письмом! Все эти дни я ждал и надеялся, что Вы не бросите меня в тени своей печали и вытащите из той пропасти, в которую я чуть не упал от отчаяния. О Госпожа, Ваш светлый лик стал моей путеводной звездной, только Ваша любовь делает меня способным совершать подвиги, я покорён Вами! Я одурманен мечтами, которые кажутся мне несбыточными, и каждый день я сгораю до тла от понимания всей безнадёжности и запретности этой любви… Лица других женщин кажутся мне пустыми и неприятными, их взоры вызывают отвращение… Что стало со мной, Нергисшах Султан? Похож ли я на прежнего Мурада? Нет, не похож. И никогда не стану таким, как прежде. Вы навеки изменили мой взгляд на мир, я стал видеть в простом прекрасное, изменили и меня самого. Позвольте же мне снова узреть Вашу красоту, ибо я влюблён, и не стыжусь этого… Я буду ждать Вас в саду, возле старого дерева. Только умоляю, напишите ответ…

Мурад.» «Я приду. Вопреки всем своим принципам я приду. Ждите меня, шехзаде.

Нергисшах.» Нурбану Султан сидела на мягкой софе и смотрела на пламя, которое медленно поглощало дрова, наполняя всю комнату приятным потрескиванием. Женщина давно заметила, что Мурад стал несколько задумчивым, будто что-то его тяготило или терзало младую душу. Она хотела понять, в чём же причина такой перемены в поведении сына, но каждый раз, когда Хасеки пыталась завести разговор с юношей на эту тему, он давал уклончивые ответы, отнекиваясь и намекая, что у него всё в порядке и это всего лишь осенняя хандра, во что женщине с трудом верилось. Материнское сердце чувствовало что-то неладное, но венецианка старательно скрывала свои эмоции от посторонних, особенно от Мурада. Нурбану очень сильно любила всех своих детей, но вот Мурада она любила по-особенному. Шехзаде был её единственным сыном, лучиком света, надежды и тепла. Нельзя сказать, что Гевхерхан, Шах, Эсмахан и Фатьма были обделены вниманием султанши, вовсе нет, просто дочки всегда были под крылом заботливой Хасеки Султан, а вот Мурада матушка видела довольно редко. Нурбану одаривала шехзаде своей материнской любовью, в ответ получая во сто крат сильнейшую любовь со стороны сына. Между ними никогда не было ни ссор, ни различных стачек, которые обычно бывают между родителями и детьми. Несмотря на то, что султанше жутко не нравилась фаворитка Мурада Сафие, её близкая родственница София Баффо, женщина никогда не показывала свою неприязнь к девушке перед сыном, дабы не портить отношения. — Эх, сынок… Что же происходит с тобой, милый? .. Эх, — тяжёлый вздох черноволосой женщины эхом отразился от стен покоев, нарушив тишину. Нурбану кое-как встала с софы, осторожно опираясь на уставшие ступни, и направилась в сторону своей кровати, так как одолеть пленительную силу сна уже не было сил…