В институте им. Склифосовского все шло своим чередом. Ничего необычного не произошло, если не считать
исчезновение двух святил отечественной хирургии. Куда делась Нарочинская, являющаяся главврачом данного заведения, знали практически все, кроме зав.отделением, которой сказали лишь о том, что Марина взяла отгул на шесть дней. А вот местонахождение Брагина не знала теперь даже его благоверная, которая до этого наивно полагала, что муж ее в свои два дня выходных уехал на рыбалку с Куликовым. Лена устроила вечером того дня, когда он должен был вернуться, званный ужин, а Брагин так и не явился на порог их квартиры, чем одновременно и испугал, и разозлил свою жену. На следующий день он не пришел на работу, хотя была его смена. И все бы указывало на то, что они с Сергеем загуляли, если б сам Куликов не появился в Склифе...
Михалева тут же побежала к нему, дабы спросить, куда он дел Олега.
- Сергей, Сергей! - кричала она, догоняя травматолога. Он обернулся и удивленно посмотрел на подбежавшую к нему девушку. Выглядела она не так жизнерадостно, как обычно. Волосы ее были растрепаны и даже, казалось, не расчесаны, следы от потекшей туши до конца не отмылись, а тёмные круги под глазами, свидетельствовавшие о бессонной ночи, завершали эту картину. Все указывало на то, что у них с Брагиным явно что-то произошло.
Куликов знал, что всегда будет на стороне друга, даже если это Олег сам виноват.
- Сергей, ты не видел Олега? - задала давно волнующий ее вопрос Лена.
- Вы же с ним вчера и позавчера на рыбалке были, - она, конечно, уже начинала сомневаться в этом, но спросить надо было. Хотя бы для того, чтобы посмотреть на реакцию мужчины.
- Да, хорошо съездили, порыбачили, - медленно проговаривал Сергей, тем временем думая, как бы прикрыть Олега. Ведь он его прекрасно понимал. Куликов бы тоже не выдержал такую вездесущую жену. Поэтому он ему всячески пытался вправить мозги, но не выходило. Пока.
- А сейчас-то он где? - нетерпеливо вопрошала Лена, заглядывая ему в глаза.
- Там остался еще на денечек. Просил передать, что очень хочет отдохнуть, и чтобы мы не волновались, - уверенно соврал Куликов, стараясь сказать все быстро, чтобы она даже не подумала о том, что он врет.
- Да, как же он там, бедненький, столько времени уже прошло, - запричитала Михалева, не до конца веря словам мужчины. Так она, не останавливаясь, повторяла одно и то же, постепенно отходя от Сергея.
Два дня назад...
Марина вовсю наслаждалась третьим днем своего отдыха. До этого времени она бы ни за что не поверила в то, что сможет так праздно проводить время несколько дней подряд. Она гуляла, читала легкую художественную литературу и спала на мягкой кровати, а если говорить точнее, на двух мягких кроватях, которые были в ее комнате, и которые она сдвинула, дабы лежать и вдоль, и поперек.
Эта безграничная лень Нарочинской никак не соответствовала занимаемой ей должности главврача. Но ведь каждая женщина имеет право на заслуженный отдых.
Марина не учла один нюанс. Мужчины имеют такое же право на отдых...
Когда Нарочинская спускалась вниз на завтрак, ее окликнула администратор сего заведения. Весьма очаровательная, несмотря на преклонный возраст, женщина.
- Извините, пожалуйста. Это же Вы проживаете сейчас в 37 комнате? - уточнила она у Марины.
- Да, а что? - она не совсем понимала, что от нее хотят.
- Просто я хотела Вас предупредить, чтобы это не было неожиданностью.... К Вам заселяют еще одного отдыхающего, - брови Нарочинской поползли вверх.
- А по какому, простите, праву? - возмутилась она. Чего-чего, а жить с кем-то еще она точно не хотела.
- Это правило такое. Я объясняла уже мужчине, который покупал для Вас эти путевки. Я думала, что Вы знаете. Он же специально сюда приезжал, чтобы разузнать все подробности, - до этого Марина ни за что бы не подумала, что Брагин поехал в эту глушь только для того, чтобы разузнать какие-то несусветные правила, но даже умудрился ни слова не сказать ей о них.
- Ну, и что за правила такие? - с нескрываемым недовольством произнесла она.
- У Вас же две кровати в комнате? - Марина нетерпеливо кивнула. - А тот, кто покупал эти путевки, не оплатил стоимость второго места. Поэтому мы имеем право заселить туда еще одного человека, - Нарочинская раздраженно хмыкнула и отошла от женщины, ничего ей не ответив.
«Брагин... Сволочь! Убью, когда вернусь!»
Марина, жутко недовольная тем, что к ней кого-то заселяют, стояла у окна в своей комнате. Сейчас у нее даже появилось непреодолимое желание уехать обратно в Москву. Но для начала ей уж очень хотелось посмотреть на того обнаглевшего человека, который решил поселится в одном номере с ней, учитывая то, что в санатории сейчас было полно свободных номеров.
Нет, этот человек, определенно, самоубийца. Ведь Нарочинская в гневе весьма страшна. И это даже Брагин неоднократно замечал.
Вдруг Марина услышала звук какой-то возни в дверном замке. Кто-то явно пытался открыть дверь, и делал он это впервые. Марина тоже довольно долго разбиралась с ключом в первый день.
Наконец-то, этот кто-то справился со своей задачей, и дверь распахнулась, а человек прошел в прихожую.
Но Марина не спешила выходить к нему навстречу. Она встала лицо к окну, сложив руки на груди, и ждала, когда человек пройдет в комнату.
- Вы считаете, что это нормально? - недовольно поинтересовалась женщина, даже не поворачиваясь к собеседнику лицом. - Занимать комнату, в которой уже живут, если тут полный санаторий свободных номеров.
- А Вы не знали, Марина Владимировна? - прозвучал за спиной до боли знакомый голос. - К начальству надо быть поближе.
Нарочинская развернулась и удивленно посмотрела на говорившего.
- Брагин? - с усмешкой произнесла она, разглядывая мужчину, словно из последних сил пытаясь поверить в то, что это, действительно, он.
- Я, - самодовольно улыбаясь, произнес Олег.
- Какого черта ты здесь делаешь? - серьезно спросила Марина, подходя ближе к хирургу.
- С сего мгновения... Я здесь живу, - ответил Брагин и шутливо "распластался" в реверансе.
Еще с минуту Нарочинская вкрадчиво смотрела на него, пытаясь понять, не шутит ли он, придерживаясь своей привычки оставаться клоуном в любой ситуации. Но нет. Хоть и вел он себя, как цирковой работник с большим красным носом и разноцветными носками, да вот только большой чемодан, стоявший чуть ближе к двери, доказывал женщине, что это, и в самом деле, ее новый сосед, который, абсолютно не понятным ей способом, умудрился поселиться в одной комнате с ней.
Осознав это, она встала в боевую стойку, сложив руки на груди.
- Бра-агин, - буквально пропела она. - Помнишь, я тебе когда-то говорила, что обязательно убью тебя, но не сегодня? - обворожительно улыбаясь, спросила Марина.
- Помню... И что? - уже догадываясь, куда она клонит, проговорил он.
- Этот день настал! - торжественно произнесла Нарочинская с некой ехидностью в голосе, и взгляд ее сразу сменился на негодующий, а сама она немедленно запустила в нежданного гостя подушкой, от которой тот ловко увернулся и тихо, но довольно разозлено и внятно проговорила:
- Пошел вон!
В такие моменты открытия ее разных и весьма скрытых эмоциональных сторон, она напоминала Брагину разозлившегося ребенка, которого чем-то обделили взрослые, и Олег прекрасно знал, что он один из тех немногих, перед которыми она открывается. А точнее сказать, попросту срывается.
Многим людям, даже хорошо знавшим ее, понять это поведение было трудно, но
он понимал. На нее каждый день что-то сваливалось: проблемы, переживания, заботы... и снова проблемы. При всем этом, большинство ее проблем состояло только из него самого. А ведь все это накапливается и, как снежный ком, обрушивается сверху на голову. Будь на месте Брагина сейчас кто-то другой, ей бы еще хватило терпения, но так... Нет.
Тот, кто дал ей этот отдых, сам же у нее его отнял.
Именно это добило железную, казалось бы, Нарочинскую.
И только Брагин, как ни странно, знал, что делать в это ситуации.
Уже через несколько минут он обнял недовольную и брыкающуюся поначалу Марину, и никто не знает, сколько они так простояли...
Прошло несколько дней.
Наступило время уезжать двум хирургам из санатория, который предоставил им такой короткий, но прекрасный отдых. Это было намного лучше, чем было бы, если бы они оказались в дорогом отеле с видом на море. Здесь были тишина и покой, которых им так не хватало на работе.
Несомненно, и Брагин, и Нарочинская жили своей работой и им, не смотря ни на что, все же хотелось вернуться, но эти дни дали им настоящее расслабление и шанс разобраться в себе и друг в друге.
За эти дни они успели раз тридцать переругаться и, с трудом, помириться. Каждый день сопровождался кипящими страстями, и потому, если посмотреть на них со стороны, почти невозможно было увидеть то спокойствие, которое им давало пребывание здесь.
Но это только потому, что их, собственно, мало, кто понимает. Их отношения никогда не поддавались логике, на которую всегда рассчитывают окружающие. И поэтому эта
неправильная любовь была самой истинной...
***
Михалева уже немного успокоила за это время свое испугавшееся за мужа сознание, и беспокойство ее незаметно сменилось на еле скрываемое раздражение.
Олег так и не появлялся, Сергей, его лучший друг, еще больше разозлив Лену, напрочь отказался называть место, куда они поехали рыбачить.
Конечно, верить в сказку Куликова не было уже никого смысла, но и доказательств его лжи у Михалевой не было. Даже жена травматолога подтвердила, что ее любимый ездил с Брагиным на рыбалку.
Лена была похожа на маленькую тучку, копившую в себе большую злость, которая могла в любой момент на кого-нибудь выплеснуться.
Но если "тучка" Лены была все же маленькой и скрытое раздражение не показывала, то Павлова уже откровенно разразилась громом и молниями.
Она уже была вне себя от ярости, когда, спустя несколько дней, главврач НИИ им. Склифосовского и лучший хирург того же заведения так и не появились и даже не потрудились сообщить, где они.
Ирина Алексеевна, жутко не довольная тем, что ей приходится выполнять не свою работу, подвергала остальных сотрудников той же участи, заставляя дежурить в два раза больше, что было вопреки здравому смыслу.
***
- Лена! Михалева! - громко позвала медсестру Нина. Девушка слегка нервно вздрогнула и оглянулась. - Найди мне кого-нибудь из хирургов, а то в ординаторской никого нет. К нам суицид везут, - Лена коротко кивнула и уже собиралась скрыться в коридоре, как что-то заставило посмотреть ее в сторону главного входа.
Двери широко распахнулись, впуская порыв теплого ветра в больницу, и взору Михалевой предстала хорошо знакомая ей женщина, которую она даже не сразу узнала или просто не поверила в происходящее.
Прекрасная женщина, блондинка, гордо вышагивая, зашла в помещение, озаряя лицо лёгкой улыбкой. Дубровская удивленно приоткрыла рот, увидев ее, и тут же одобряюще усмехнулась.
Дверь же захлопнулась прямо перед носом весьма очаровательного мужчины, который был немного не доволен тем фактом, что его ударило по носу, но очень скоро об этом забыл и, растянувшись в по-настоящему кошачьей улыбке, тоже зашел внутрь.
Лена застыла, как вкопанная, не в силах пошевелиться.
Навязчивые мысли болью отдавались в ее висках, напрочь сбивая уверенность, злость и даже силу воли.
Но воля к ней быстро вернулась, и она нацепила на себя удивленно-восторженную маску и подбежала к Олегу.
- Олежа! - она сильно стиснула его в объятьях и повисла на нем, не давая нормально дышать. Брагин умоляюще взглянул на Марину, но та только весело хмыкнула и повернулась к Нине. - Я так волновалась... Тебя так долго не было, Олежик, - захлебываясь, говорила она, не переставая на нем виснуть. Имя мужчины, произнесенное так слащаво, резало ему слух, и он, скривившись, отстранился.
- Я тоже очень счастлив видеть тебя, Лена, - в привычной театральной произнес Брагин и шуточно склонил голову. Михалева, поняв, что серьезно ее не воспринимают, решила сама стать более реальной.
- Где ты был? - с явным упреком воскликнула она, забывая свою первоначальную радость при появлении мужа. Мужчина на удивление весело улыбнулся, ехидно приподнимая брови.
- Я замечательно провел время в обществе этой пре-екрасной женщины, - промурлыкал он, указывая на Нарочинскую, которую, наверное, впервые в жизни, охватило такое неловкое смущение.
Нина изумленно посмотрела на них, внутренне радуясь тому, что, видимо, к ее друзьям все-таки вернулся здравый смысл.
Стоит ли говорить, что разъяренная Лена сначала долго бесилась, потом сменила гнев на милость и сказала Олегу, что великодушно его прощает и ждет, когда он вернется в их дом, от чего он с нарочитой вежливостью отказался.
Мозоля всем глаза, Михалева проработала в Склифе еще полтора месяца, а потом, поддавшись натиску тяжелых взглядов, написала-таки заявление по собственному желанию, тем самым ограничивая Брагина и Нарочинскую в выборе темы для очередного спора, «плавно переходящего в секс», как любил говорить Олег.
Зато сразу появилась другая тема для споров - свадьба. После развода Брагину невтерпёж было жениться, и лучшей кандидатуры он просто не нашел.
Но не будем раскрывать всем уже
семейную драму, как это делал известный нам хирург, разговаривая о предстоящей свадьбе практически со всеми, кроме, непосредственно, самой Нарочинской.
- Вот скажи, Нинок, чего она бесится? - с притворным изумлением приговорил он, искоса глядя на боевую подругу.
- А то ты не знаешь, - отмахнулась она, а потом, явно вспомнив что-то, с хитро-заинтересованным выражением лица повернулась к Олегу. - И все же... Откуда у тебя были ключи от ее квартиры? - мужчина театрально вздохнул, закатывая глаза.
- Сама дала. Чтобы я тихо подкрадывался к ней, как охотник к тигрице, - он, подтверждая свои слова, зарычал и отошел от Дубровской, не давая ей понять, что, в целом, сказал ей истинную правду.
Вскоре, даже принципиальная, не терпящая отношений на работе Павлова смирилась с новообразовавшимися женихом и невестой, которой постоянное внимание по этому поводу нравилось меньше всего.
- Ирина Алексеевна.
- Да?
- А что Вы в Новый год делаете?
- Я дежурю... И Вы, кстати, тоже.
- Блин, Ирина Алексеевна, я каждый год дежурю. Можно хоть раз я по-человечески встречу Новый год?..
- График-то я уже подписала.
- А давайте я его съем, а Вы новый напишете, а?
- Ну, я не знаю... Подумаю.
- Хорошо. Я Вам весь месяц буду вот так вот дверь открывать...
