Sail

— Эй, Элайза, — Боб просовывает голову в дверной проем, заглядывая в уютную, теплую спальню, выискивая взглядом жену. Она лежит на кровати, с головой укутавшись пуховым одеялом и тихо посапывает, хмурясь во сне от щекочущих ее умиротворенное личико солнечных лучей, проникающих в комнату. Морли не может сдержать улыбку. Закрывает за собой дверь, плотно отделяя их от внешнего, шумного мира, втягивает носом витающий запах ее шампуня и кожи, и подходит ближе, рассматривая любимое лицо. Впитывая, заполняя воспоминаниями, лаская взглядом каждую черточку, морщинку, кокетливую родинку над губой. Такая сладкая. Его. Боб осторожно скользит пальцами по нежной коже, наслаждаясь мягкостью и еле уловимым стоном, выскользнувшим из приоткрытых губ. Стянув футболку, совсем позабыв о небольшом сюрпризе для именинницы, Морли ложится рядом, притягивая завернутый кокон к себе. — Милый, — сонный, осипший голос Элайзы заставляет распахнуть глаза, которые он прикрыл буквально на минуточку, но, кажется, прошло не меньше часа. — Прости. — В том, что ты не спала всю ночь, виноват только я. — Но не только ты принимал во всем участие. Миссис Морли хитро улыбается, выпутываясь из одеяла, приподнимая уголок и приглашая мужчину в нежные объятия. А он и не думает отказывать. Уткнувшись носом в изгиб шеи, Боб дышит часто, притягивает Эл еще ближе, впиваясь пальцами в мягкую кожу не скрытых одеждой бедер. Голая. Восхитительно открытая для него. Ее стоны становятся громче, когда мужчина подхватывает одну ножку и закидывает на себя, сокращая расстояние до минимума, блондинка трется чувствительной грудью о его и запутывается пальчиками во взъерошенных волосах. Она ощущает все, что он сейчас чувствует. — Черт, Элайза, что ты делаешь? А Тейлор, в общем-то, ничего и не делает, не прикладывает абсолютно никаких усилий для того, чтобы ее муж сходил с ума каждую секунду. Эл верит, Боб знает, что в эти же секунды сходит с ума и она. Руки женщины медленно проделывают свой путь по мужскому телу, такому горячему и желанному, принадлежащему только ей. Напряженный, Морли перехватывает проворную ладонь, стремившуюся туда, куда он желает больше всего, и касается тыльной стороны губами. Выцеловывая каждый пальчик, не отводя взгляда от голубых глаз, наполненных такой сильной любовью, Боб в который раз убеждается, что выиграл самый главный приз этой жизни. Что теперь его бессмысленное существование, наполненное серостью, болью и страхом обрело настолько ослепляющую яркость, что порой хочется жмуриться и думать лишь о том, что когда он вновь распахнет глаза, это не будет сном. Что у жизни теперь есть имя. Красивое, мелодичное, звонкое, так потрясающе сочетающееся с его фамилией. — Там вода, — воздух из легких испаряется при каждом легком поцелуе, которыми одаривает Элайза, — уже давно остыла, — он жадно впивается в податливый рот, не понимая, откуда вообще берутся силы думать и говорить. — И пена… — Пена? — резко оторвавшись от мужчины, ЭйДжей по-детски хмурится и обиженно кусает припухшую от его укусов нижнюю губу. — Итак, меня ждет ванна с горячей водичкой и пеной, надеюсь до потолка, а ты тут устраиваешь, значит, отвлекающие маневры. Разбудил, так еще и поплескаться не дал. — Ты сама проснулась. — Потому что не могу спокойно спать, когда ты весь такой возбуждающий рядом. — Звучит неплохо. Элайза пихает его кулаком в плечо, и, к огромному сожалению, отодвигается. — Женщина, — недовольно бурчит Боб, поправляя съехавшие чуть вниз спортивные штаны, — Издеваешься? — Я хочу в пенку, мистер Морли, не заставляйте ждать. Еще и сфотографируешь меня. А потом, может быть, позволю присоединиться. — Никто тебя и спрашивать не будет. Пока Элайза борется с напускным возмущением и сковавшим ее огромным одеялом, Боб исчезает за дверью, напевая выдуманную им самим песню о непослушных женах и последующих наказаниях.