Гости

Над крышами домов поднимались пятна облаков на чёрно-синем небе. В этом было что-то прекрасное, когда я, подняв голову вверх, прислушиваясь к тихом уже сонному городу, день умирал с последними лучами дня. Вновь, оказавшись в комнате, хлопнув балконной дверью до дрожи стекла, в спину впилась темнота сентября. Тепло мягкого одеяла не чувствовали тонкие ноги, с выпирающими коленями. Когда приходил вечер, комнаты обретали ещё большую пустоту, чем в свете утра, жарких лучей после обеда. Лёгкие ощутили тяжесть воздуха, моё состояние, скрытое ложью, становилось ближе. В углах комнаты появлялись тени – Отчаяние около полуночи, когда дыхание становилось внезапно тяжёлым, в горло впивался комок. Тихими шагами приходила Тоска, холодными ладонями прикасалась к щекам, а с потолка, с изрезанным тупым ножом, не моргая, смотрело в мои глаза Прошлое. От них не скрыться на балконе, в подъезде, в комнате с пыльной мебелью. На кухне, царапало пожелтевшие от времени стены, бледное, от своего же состояния, Чувство Вины. В ванной, в которой никогда не горел свет, прижимая ноги к своей груди, с ожиданием меня, обитало Самоубийство, храня на подоконнике мои старые предсмертные записки, которые ещё не знали боли. Дверь скрипнула, на самом краю балкона, без страха, качая ногами, бросала сигарету в полную окурков пепельницу Бессонница. Их хриплые голоса, которые никогда не услышат за пределами этих стен, не давали закрыть глаза, оставалось только пристально смотреть в пустые глазницы Прошлого. Пальцы с трудностью во мраке находили под подушкой снотворное, с флакона которого, словно, намекая на конец мучений, в ладонях оказывались белые пилюли, больше, чем я желала для сна. Горький привкус, лекарство с трудом царапало горло. В гостиной горел свет ночника, в кресле, положив ноги на тумбочку, наклонилась над какой-то толстой тетрадью, едва читала вслух Печаль. Она была тиха, никогда не тревожила меня, как напоминая мне своим спокойствием о том, что долго ещё будет сидеть на полу, у моей кровати, в свете фонарей, разглядывая то, как я засыпаю, едва дыша сигаретным дымом. Заметив меня, вздохнув, словно находясь на и моём месте, Печаль, исчезла на кухне. Она было странным состоянием, которое старалось избегать общество Вины, Самоубийства и других гостей моего сознания. Все покидали к утру, а она после рассвета долго бродила по лестницам, мелодично читая: - « 14 марта, вечер…» Всё растворялось, бледное тело становилось человеком от ежедневного завтра, который начинался с таблеток, которые всегда по несколько штук ждали на столе. Балконная дверь плотно закрытая на замок, углы комнат освещал утренний свет.