affection // j.s.

Ее широкая искренняя улыбка предстала перед глазами. На щеках появились ямочки, а в уголках глаз еле заметные морщинки. Ее глаза в это мгновение такие красивые, а взгляд сияющий, что, смотря на это чудо, понимаешь, как тебе повезло. — Почему ты так смотришь? — звонкий голос заполоняет комнату, когда она отрывается от блокнота, в котором до этого делала какие-то наброски простым карандашом. — Как смотрю? — Не знаю, — легкое пожатие плечами и молчание не более пары секунд. — Завороженно. Очередная улыбка, слетающая с губ, и тишина в ответ. Просто переплетаю пальцы наших рук, не в силах ответить на вопрос. Чувствую тепло, разливающееся по всему телу, продолжая наблюдать за девушкой, чувства к которой крепнут с каждым днем. Ее глаза говорят больше, чем слова. — Перестань, — разрезая воздух, смущенно говорит она. Продолжает рисовать, а ладонь не отпускает. Но я не перестаю. С улыбкой наблюдаю за каждым движением ее руки, за каждой эмоцией, отражающейся на ее лице. Слышно лишь дыхание, нарушающее полную тишину. Еще секунда, и она вновь поднимает взгляд и смотрит в глаза, чуть качая головой в стороны. — Я отменю сегодня встречу, — без доли сомнения произношу я, понимая, как сильно хочу остаться с ней хотя бы еще на несколько часов. — Не стоит, — в ее голосе чувствуется волнение. — Она так важна для тебя. — Но не важнее тебя. Ее лицо вновь озаряет широкая, но при этом смущенная, улыбка. Она не оказывает сопротивление, не начинает спорить и настаивать на своем, лишь коротко кивает, соглашаясь провести еще один день вместе. Поддаюсь вперед и оставляю на ее губах поцелуй, после чего устраиваюсь рядом с ней поудобнее и, упираясь спиной в подушку, вытягиваю ноги вдоль кровати. Опускаю взгляд в блокнот и с интересом смотрю на набросок. В очередной раз восхищаюсь ее талантом, целую в макушку, мягко поглаживая пальцем ее ладонь. Произношу «Люблю тебя», и только услышав в ответ тихое «Я тоже тебя люблю», закрываю глаза и расплываюсь в блаженной улыбке, понимая, что действительно счастлив. Сагг резко вскочил на кровати, тяжело дыша. Его сердцебиение было учащенным, а со лба стекали небольшие капельки пота. Он сильно сжал в кулак простынь, но тут же ощутил боль — последствие удара рукой об асфальт, на которой до сих пор остались незажившие ссадины. Комната была окутана мраком, такая пустая и холодная, что хотелось полностью накрыться одеялом, чтобы чувствовать себя в безопасности. Но парень знал: это не поможет. Ничто не поможет. На часах показывало четверть третьего, но Джо уже не смог сомкнуть глаз, боясь вновь окунуться в ту идеальную, и, почему-то кажущуюся такой реальной, жизнь, которая посещала его каждый раз, как только он засыпал. Он не боялся увидеть эту самую жизнь, он боялся проснуться и ощутить, что все это было лишь фарсом — его фантазией, затаившейся в его голове. Поэтому в очередной раз он решил пренебречь сном. Хоть ему и безумно хотелось вновь увидеть Скай, самой высшей пыткой для него был момент пробуждения — тот самый, когда осознаешь всю тщетность и понимаешь, что это лишь иллюзия. Ведь Скай, настоящая Скай, больше не существует в этом мире, потому что в этом виноват лишь ты. В этот день шел дождь, как в тот, когда все случилось. Джозеф всматривался вдаль отрешенным взглядом, до сих пор до конца не осознавая того, что это происходит наяву. Его черный смокинг не спасало даже дерево, под которым стоял парень: капли все равно падали на черную ткань и впитывались, создавая неприятный озноб по всему телу. Он засунул руку в карман и извлек оттуда небольшой лист, в который был завернут еще один. Второй вложенный он разворачивать не стал, прекрасно зная, что это письмо, которое он написал вчера. У него ушло по меньшей мере попыток сорок на то, чтобы изложить на бумаге все свои мысли и чувства, переполняющие и бушующие в нем до сих пор. А вот внешний лист он развернул, вновь и вновь пробегая глазами по идеальному и понятному почерку. Ее почерку. На лист, который уже успел пожелтеть и изрядно помяться, упала капля. Сагг не понял, была ли это его слеза, скатившаяся по щеке, или же капля дождя, но это было не так важно, потому что в этот момент он почувствовал, как кто-то подошел, поэтому спешно завернул оба листа так, как они лежали изначально, и убрал обратно в карман брюк. Это был Оли, который, конечно же, заметил дорожку от слезы на щеке друга, но решил промолчать, прекрасно понимая его состояние. — Ты сделал все, что мог, ты же знаешь, — его голос был тихим и хриплым одновременно. — Но этого было недостаточно. И никакие слова утешения сейчас не помогут, — также тихо отозвался Джо. — Я просто хочу сказать, что сколько бы ты себя ни винил, это не изменит того, что ты спас ее тогда, на крыше высотки. Ты подарил ей время, которого у нее бы не было без тебя. — Но она все равно погибла, Оли. И теперь она погибла из-за меня, — его голос был резок, и Сагг даже пожалел о том, что его друг вновь поднял этот разговор. — Скай была счастлива с тобой, Джо. Пусть ты это не осознаешь, но за этот год она приобрела очень многое, — Уайт замолчал, обдумывая то, как сказать все то, что крутится в его голове. — Знаешь, ты ведь смог исполнить не только те первые четыре пункта ее списка. Я уверен, ты понимаешь, о чем я. Оливер посмотрел на друга, а затем все же решил озвучить мысль, которая терзала его все это время. — Она не дала мне умереть. И этот долг мне никогда ей не отплатить, — его голос дрогнул. Он легонько похлопал лучшего друга по плечу, а затем пошел вперед по асфальтовой дорожке, ведущей между могилами. Он направлялся туда, куда Джо так страшился идти. Вдалеке виднелась недавно откопанная яма, рядом с которой лежал гроб. Тот самый, заглянуть в который Сагг боялся больше всего на свете. Сама мысль об этом заставляла его дрожать, но он обязан был увидеть ее вновь. В последний раз. Все было как в тумане. Джо был настолько опустошен, что почти не слушал то, о чем говорил священник и те, кто присутствовал на похоронах. Людей было немного: помимо Джо рядом стояли Каспар, Оли и Зои с Алфи, а также две незнакомые девушки, которые, крепко обняв друг друга за плечи, тихо плакали. Наверное, это были подруги с работы, подумал он, ведь в последнее время он не знал, с кем общалась Уотерс. Возможно одной из них могла оказаться Элизабет — девушка, которую Скай упоминала в своем рассказе о вечеринке. Но он не был уверен, верны ли его догадки, и это его угнетало еще больше, ведь он понятия не имел, как девушка, которую он любил, жила последние два месяца своей жизни. В глазах все было размыто из-за слез, и Сагг даже не скрывал этого, потому что понимал, что бессмысленно. Он скучал, он был сломлен, он был разбит. И все это знали. И вот наступило время, когда каждый подходил к гробу и кидал в него горсть земли. Джозеф оттягивал этот момент до последнего, но понимал, что не простит себя, если не соберет всю волю в кулак и уйдет, так и не увидев ее в последний раз. На ватных ногах он подошел к гробу, который уже находился в яме, и взглянул на Скайлер. Она была бледной, а глаза ее были закрыты. Только в этот момент Джо понял, что видел ее прекрасные глаза три дня назад, в той машине, когда они оба находились под водой, и больше никогда не увидит. Это разрывало его душу на сотни мелких кусочков, которая вряд ли когда-нибудь еще сможет вернуться в прежнее состояние. Аккуратные ладони девушки покоились на животе, и он понял, как хочет вновь ощутить ее прикосновение, почувствовать тепло ее тела. Но теперь это останется лишь в воспоминаниях, которые будут убивать его вновь и вновь еще долго, а потом они будут постепенно угасать, а ее образ сохранится лишь на фотографиях. Этого-то Сагг и опасался больше всего. Он не собирался забывать. Пусть он будет каждую ночь просыпаться в холодном поту, но помнить. Помнить ее очаровательную улыбку, ее ямочки на щеках, ее красивый голос, ее запах и каждую ее родинку на теле. Смахнув с щеки слезы рукавом пиджака, парень достал из кармана те свернутые друг в друга листочки, один спешно положив в гроб, а второй вновь развернул. Он долго думал, пробегая глазами по всем пунктам, и остановился на самом последнем. «29. Быть счастливой рядом с тем, кто мне дорог». Вымученная улыбка скользнула по его губам. — Надеюсь, ты была счастлива рядом со мной, — он прошептал так тихо в момент, когда его душили слезы, затем свернул листок, поцеловал его и опустил рядом со вторым. — Я люблю тебя, Скайлер Уотерс. И мне очень жаль, что ты так и не услышала этих слов. Сагг поднялся с корточек, захватил горсть земли и, протянув руку, бросил ее на тело девушки. — Я верю, ты сейчас там с теми, кто тебе всегда был так дорог, — он окинул взглядом ближайшие могилы: там покоились ее мама — Кэролайн Линетт Уотерс, и ее лучшая подруга — Эрин Эбигейл Спаркс. После этого он подошел к своим друзьям и, не в силах смотреть на то, как гроб закрывают и засыпают, развернулся к Зои и крепко обнял ее, зарываясь в ее густые волосы. Слезы текли не переставая, и это был момент, когда Джо был настоящим. Он всегда скрывался за юмором и смехом, но сейчас не имел права сдерживать себя. Наверное, никто, даже его сестра, никогда не видели его таким. И ему не было стыдно. Джо еще долго находился на кладбище. Его смокинг был насквозь сырым, ведь дождь усилился, а по волосам вода стекала прямо на лицо. Он стоял поодаль от свежей могилы. Невыносимо было читать ее имя, смотреть на две даты и черту между ними, в которой была заложена вся ее жизнь. В этой проклятой черте. Все уже покинули кладбище и собирались забрать Джозефа, но он наотрез отказался уходить. Никто не настаивал, потому что каждый понимал, что ему нужно побыть одному, и именно тут. Парень стоял на месте около получаса, погруженный в свои мысли, когда вдалеке увидел незнакомую фигуру, трущуюся около могилы Скай. Подошел чуть ближе и узнал в полноватом мужчине ее отца. Пусть он видел его не больше десяти минут и через окно, но у него не было сомнений — это он. Сагг хотел было подойти и высказать все, что думает об этом человеке, бросившим свою семью на произвол судьбы, но решил, что он того не стоит. Незнакомец оставил букет каких-то желтых цветов и удалился, быстро покидая кладбище через другой вход. Джо, больше так и не подходя к могиле, вскоре тоже покинул кладбище, но домой вернулся только ближе к ночи. Он даже не помнил, где бродил все это время, ел ли вообще, но ему было все равно. Он не хотел ничего. Избавившись от костюма, он переоделся в домашнюю одежду и его накрыло какое-то наваждение. Он нашел фотографию Уотерс, поместил ее в рамочку и упал на кровать, рассматривая снимок. Долго-долго, изучая его будто впервые. Он старался сопротивляться сну, но усталость взяла свое. Он заснул с мыслью о том, что пусть ему будет невыносимо больно проснуться утром от осознания, что Скай — его Скай — мертва, но хотя бы во сне он будет с ней счастлив.