I want you to stay

– Может, нам начать встречаться? – Мираджейн то ли шутит, то ли говорит серьезно. С вечными ухмылками и злобными взглядами ее не поймешь. – Встречаться, говоришь – полу хмуро, полу растерянно повторяет фразу Грей. – Ага, встречаться – неожиданно улыбается Штраус и эта улыбка ледяному магу очень и очень нравится. *** Тысячами осколков рушится сердце ледяного волшебника, и он не верит своим ушам. Конечно, он понимал, что девушке требуется какое-то время, чтобы оправится от потери. Фуллбастер ожидал всего, да только не этого. – Грей, давай, расстанемся – Мираджейн не смотрит в глаза и говорит, говорит что-то, что проходит мимо ушей ледяного мага, но все сводится к одному – Мира уходит, Мира выбирает Эльфмана. Мира всегда выбирает семью, черт возьми. Это ранит, это почти предательство по отношению к нему, к Грею, но он понимает. Понимает, что Штраус лишившиеся своей младшей сестры стали более замкнутыми, отгороженными ото всех остальных. Но они справятся – всегда справлялись и все станет как прежде. Грей выдыхает – нет, никогда уже, так как прежде не будет. Мираджейн уже не будет той бунтаркой, не боявшейся затеять драку с самой Эльзой, не будет той, которую полюбил Фуллбастер. Той Мирой, улыбающейся нежно и солнечно лишь для него одного. Он выслушивает размеренную заготовленную речь Миры, что они не подходят друг другу, что Мира не любит и абсолютно не заинтересована в продолжении отношений с Греем и, то что это была всего лишь детская привязанность, основанная на взаимопомощи… – Это ложь. – Все же оставаться невозмутимым слишком сложно, слишком больно и невыносимо – Это... в любом случае… Эльфман … я… я не… не могу… прости … – заученный поток прорвало. Грей никогда не видел, чтобы гордая Мира, его Мира, плакала и это выводит из равновесия, сводит пальцы в кулаки и до безумия хочется обнять и никуда больше не отпускать это светлое и родное. – Не уходи. – Волшебник осторожно касается руки девушки, борясь с желанием отгородить ее, спрятать и никому никогда не отдавать. – Я хочу, чтобы ты осталась. Ты нужна мне, поэтому, прошу, не уходи. – Прежде чем она успеет что-нибудь сказать, прежде чем она попытается вырваться, прежде чем она уйдет – Грей притягивает Миру к себе и касается легким, невесомым поцелуем. Ее слезы застывают льдинками на его щеках. – Прости. – Мираджейн делает шаг назад. – Я не могу остаться. – Бывшая волшебница высвобождает руку и уходит. Мира всегда выбирает семью. Мира всегда выбирает Эльфмана. Фуллбастер понимает, что это конец. *** – Мира, – Люси хлопает ладошками по барной стойке привлекая её внимание – вы с Греем действительно встречались? – не видя выражения лица заклинательницы звездных духов, Штраус уже знает, как сочувственно и самую малость любопытно смотрит темно-ореховый взгляд Хартфелии, как он бегает от пепельноволосой официантки до чересчур весело смеющегося Фуллбастера. Бывшая волшебница S-ранга подтверждающее кивает. – Но почему вы расстались? – Хартфелия искренне не понимает, ведь они вместе смотрелись бы очень даже не плохо, и Штраус прекратила бы попытки свести Люси и Нацу. Не понимает, так же не понимал и Грей, но отпустил, потому что Мира так хотела, потому что Мира сама все разрушила. – Понимаешь… – Мираджейн убирает чистую тарелку в шкаф и поворачивается таки к Люси. – Мы просто не сошлись характерами – девушка улыбается, но почему-то от этой улыбки Люси хочется плакать. *** Так проходил день за днем – редкие диалоги между ледяным волшебником и помощницей мастера были подчеркнуто вежливы, а если парень пытался поговорить о разрыве отношений у Мираджейн сразу же находились новые поручения или дела, так что после третей неудачной попытки реанимации чувств Фуллбастер прекратил – ему оставалось лишь наблюдать, как Штраус душераздирающе солнечно улыбается и прячет в глазах так и не выраженную боль. Ему так хочется крикнуть ей прекратить, хочется, чтобы она снова подралась с Эльзой, хочется, чтобы она кричала, да даже хоть и заплакала, только прекратила быть такой подчеркнуто вежливой – отстраненной. Штраус словно вывернула наизнанку и извратила, то что было лишь для него одного. И лишь один вопрос не давал покоя. Почему? *** Мира спотыкается об остро-колкие взгляды ледяного мага и становится невыносимо – каждый день хочется сорваться и коснуться прохладной ладони. Ощутить такое нужное тепло, которое несмотря на свою магию умеет дарить Фуллбастер, но Мираджейн не может. Не может, потому что это ее покаяние. Это ее расплата, за то, что не выполнила семейный долг и не уберегла такую хрупную, нежную маленькую Лисанну, за то, что Эльфман стал еще более одержимым сохранения маленькой хрупкой семьи. Одержим в желании сохранить оставшуюся сестру и защитить ее от всего остального ужасного мира, даже если это означает остаться навсегда лишь вдвоем. Мира понимает чувства брата, и принимает его сторону, даже если для этого придется вырвать из себя все доброе, светлое и волшебное, что принес своим появлением в жизни девушки Грей. Мира понимает - забота Эльфмана душит отношения с Фуллбастером и принимает это. Потому что Эльфман единственное родное, что осталось в жизни Мираджейн, потому что старшая Штраус боится потерять и его. *** – Сегодня я ухожу пораньше – говорит Мира, как бы отвечая на немой вопрос Люси вступившей в гильдию меньше года и не знавшей, какой сегодня день. – У Миры и выходные бывают – Хартфелия удивляется, она еще ни разу не видела, чтобы пепельноволосой официантки не было в гильдии. – Не удивительно. Ведь сегодня, годовщина смерти их с Эльфманом сестры – Кана бросает взор на уходящих Штраус. Ледяной волшебник также смотрит, как удаляется громадный Эльфман и такая контрастная с ним хрупкая-зыбкая Мираджейн. К черту, ее с солнечной улыбкой, с большими темно-синими глазами и мелодичным голосом. К черту ее. Она ведь счастлива, да? Она этого хотела, так? *** Дождливая погода подходит этому дню. Этот день оплакивает потерю самого жизнерадостного человека в семье Штраус и даже если прошла пара лет – потеря никуда не девается. Чувство собственной ничтожности не исчезает – лишь прячется в потаенных уголках души, рвет ее, гложет самокапанием и самобичеванием. Мираджейн только кажется сильной. Мираджейн сильной, в общем, так и не стала – желание превзойти товарищей, в особенности Эльзу растворилось в одночасье. В одночасье мир, выстроенный для троих рухнул и остались лишь осколки воспоминаний да пара памятных вещиц. Остальной мир продолжил существовать без Лисанны, будто не случалось никаких трагедий, будто семья не раздробилась на два как бы целых и одно уже никогда так и не собранное. Жизнь не прекратилась после инцидента на задании – она продолжалась мерно и своевременно – просто часы для живых Штраус остановились. В день, когда умерла их маленькая нежная Лисанна. Место для могилы Лисанны могло быть и получше чем старый, потрепанный годами и тысячами смен сезонов собор, но Мира нуждалась в вере. Вере, что ее миленькая сестренка будет под защитой несметного количества ангелов и темное, страшное, мерзкое – что таиться в их с Эльфманом душах никогда не коснется, никогда не посмеет предстать перед младшей из семьи Штраус. Мираджейн кладет букет из белые лилий на мокрую холодную плиту нисколько не заботясь о том, что подол платья вымок насквозь, а зонт, который заботливо держит Эльфман абсолютно не защищает. Высеченные на живых сердцах надписи и даты с 768 по 782 до сих пор кровоточат, не желая затягиваться уродливыми рубцами. Старшая Штраус до рези в глазах всматривается в эти надписи, пытается что-то сказать – ведь это она не уберегла, она потащила всю семью на опасную и тяжелую миссию ранга S, даже не дав передохнуть толком от предыдущей. Это Мира переоценила свои способности, и не может теперь взглянуть в родные глаза. Это на ее совести, на дурацкой гордыне лежит самый страшный грех, который не отмолить и за несколько жизней – остается лишь только каяться и продолжать стыковать свою жизнь с оставшимся видимо-целым Эльфманом. Сильным до безумия, до беспамятства, до точки не возвращения – родным и всегда добрым славным Эльфманом, который так отчаянно боится потерять другую сестру, что контролирует каждый шаг, каждую улыбку и взмах ресниц. И Мира позволяет этому случится – это покаяние, это расплата. *** Грей продолжает смотреть в сторону ушедших Штраус, только следы под дождем быстро исчезают. Еще не совсем остывшее чувство бьется в груди электрическими зарядами Лексуса, жжется огненными кулаками Нацу, и режет сталью тысячей мечей Эльзы. Каждое бережно хранимое воспоминание отдает горечью настоящего. Вот Мира улыбается, и говорит, что всегда будет сильной и независимой, говорит, что всегда будет бунтаркой. Ледяной маг хмыкает в ответ, и они усталые возвращаются с первого сложного заказа Грея. Здесь Мираджейн бурчит что-то грубо-неразборчивое и сует в руки подарок на день рождение – сувенир с родины Фуллбастера. Тут старшая Штраус заливисто смеется – получила наконец-таки статус старшего волшебника – на все вопросы о сложности экзамена многозначительно ухмыляется и фыркает, мол, мелюзге не понять. Она тогда еще потрепала маленького Грея по голове, как щеночка – что было до чертиков обидно – помахала рукой на прощанье и отправилась на первую миссию s-ранга. Фуллбастер со злостью выдыхает и поднимается со своего места, наконец, решив для себя, что в последний раз поговорит с Мираджейн. Потому что хочет, чтобы она была счастлива, смеялась искренне и не скрывала за сотнями замков свое сердце. Плевать на отношения даже, просто Штраус должна понять, что хоронить себя заживо – она не обязана. Лисанна бы этого не хотела. Только направившись к выходу, парень услышал такое привычное от Каны «Грей, одежда» ледяной волшебник чертыхнулся и пошел собирать свои разбросанные вещи, злясь на эту дурацкую привычку раздеваться. *** Когда Фуллбастер пришел – Мираджейн сидела на корточках, а Эльфман держал над ней зонт. Их окутывала такая подавляющая атмосфера скорби, из-за которой голос Грея прозвучал громче и резче, чем он рассчитывал: – Я знаю, что эта боль…никогда не утихнет. – Грей? – Мира удивлена, даже шокирована. Эльфман смотрит грозно и с недоверием. Ему никогда не нравились отношения сестры и ледяного мага и вот этот придурок снова пытается влезть туда, куда не следует. В мир только для двоих: для него и для Миры. – Я знаю, как это больно, потерять дорого человека, но не смей хоронить себя заживо. Этого бы хотела Лисанна? Хотела бы она, чтобы ёе гордые брат и сестра так вели себя? Она бы никогда… вам этого не позволила. Лисанна любила вас и желала вам счастья, так будьте же счастливы. – Каждое слово отдает хрипом собственной боли, собственными бессилием и слабостью. Грей также потерял – глупо и ничтожно – растратил драгоценную человеческую жизнь одного из самых важных людей в своем недолгом существовании. Умирая Ул просила жить – ярко и красочно, с радостями и горестями, с сожалениями и возможностями. Она просила жить, а не существовать. И теперь он, Грей Фуллбастер, обязан донести эту простую истину до дорогой ему девушки. Девушки, которая, как и вся гильдия скрасили тоску и одиночество маленького слишком серьезного мальчишки. Старшая Штраус дергается как от пощечины, все слова, сказанные ледяным волшебником – правда от которой Мира и Эльфман хотели бежать, хотели кутаться в свою боль как в толстую пелену, закрывающую брата и сестру от всех остальных – так проще для них двоих. Так можно собирать по осколкам каждую упущенную возможность провести побольше времени с Лисанной, смаковать каждую ссору или спор. Так проще никогда не забывать. Но в конечном итоге это всего лишь побег от реальности, в сущности которого нет ничего от настоящей Лисанны, которую стоило бы помнить, такой, какой она была – веселой и жизнерадостной, грустной и непоседливой. Той, которая когда-то давным-давно сказала: «Все живое, в конце концов, умирает; это неизбежно. Но пока ты помнишь, это будет жить в твоем сердце – вечно». А они с Эльфманом и позабыли бы, если бы Грей не напомнил. По щеками Мираджейн покатились слезы, те, что стояли комом в горле на протяжении трех лет. Настоящее все же настигло ее, а прошлое останется прошлым. А потом случилось то, чего так боялась Мираджейн и то, чего, в сущности, боялся Эльфман. Сестра снова отдалялась, как в тот день, когда Эльфман и Лисанна научились магии трансформации – Мира хотела покинуть их. Оставить. Это чувство пугало сильнее всего и сейчас – все повторялось. Она не стала той, кем было до утраты Лисанны – резкой или грубой, просто ее улыбка стала более мягкой и может радостной. Мираджейн проводила все больше времени с ледяным волшебником, вытеснявшим Эльфмана из ее жизни и однажды это случилось. Однажды Эльфман вызвал Фуллбастера на поединок. – Отморозок, если ты мужик, то давай решим это между нами двумя. – Штраус суров и явно раздражен. – Выйдешь? – Я не хочу, чтобы Мира плакала – Грей же хладнокровен, ищет в глазах пепельноволосой официантки поддержку. Она кивает, теперь – это предательство по отношению к брату. Это ранит. Она всегда была на стороне семьи. Она всегда выбирала Эльфмана. Только не в этот раз. *** – Знаешь, Мире идет эта улыбка. – Грей сплевывает кровь и поднимается, опираясь на стену. – Сестра…да что ты знаешь? – Эльфман злится, Эльфман в ярости бросается на ледяного волшебника. – Я больше не позволю ей плакать. – Фуллбастер проводит свою атаку магией созидания льда. – Я защищу Миру любой ценой. – Магический удар попадает точно в Штрауса и тот громоздко оседает на землю. Яростное бессилие рвется – искажает лицо гримасой боли и злости. Мираджейн задыхается. Мираджейн не знает, радоваться или плакать. Куда идти и что делать – ведь это два самых важных человека в жизни девушки. – Мира будет счастлива, обещаю. – Темные глаза ледяного волшебника смотрят серьезно и решительно. – Ты… – Эльфман хотел бы встать, но не получается, значит парнишка не так уж и слаб, не так хлипок как кажется на первый взгляд – победил. Последнее слово чуть ли не сплевывается, сказанное полушепотом, но Фуллбастеру этого достаточно. – Обидишь мою сестру, я тебя в порошок сотру – говорит Штраус покидающему поле битвы ледяному магу. – Запомню. – В ответ хмыкает Грей и направляется к хрупкой пепельноволосой фигурке. *** Мираджейн счастлива. Мираджейн рада, что все закончилось незначительными повреждениями, в особенности тому, что братец Эльфман признал-таки Фуллбастера достойным встречаться с старшей Штраус. Мира улыбается светло и солнечно – человек не одинок, стоит лишь протянуть руку, а там всегда будет верный и надежный друг.