In the End

POV Венгрии Белая клавиша, черная клавиша... пальцы бегают по всему этому черно-белому полю, заставляя инструмент петь. Нежная трель разрушает это тишину, которая окутала нас. Но ничего это не меняет. Тишина все так же убивает, разрушает всю оставшуюся надежду. А я просто смотрю на тебя. Ты все такой же, как и всегда. Твое выражение лица ничуть не изменилось, оно все так же беспристрастно. Неужели ты не понимаешь, что это конец? Я медленно умираю... тебе настолько все равно? - Родерих…- мой голос неуверенно прерывает музыку. На секунду звук замер, но он продолжил играть, будто и не заметил. Мелодия становиться все более нежной, но мне все равно. Я бы отдала все, лишь бы его тонкие пальцы сейчас прикасались ко мне, а не к этой бездушной махине. Черная, уродливая, огромная. Она просто раздражает. И он меня раздражает своим спокойствием. Мелодия нарастает, но я не хочу её слушать, не хочу… Я смотрю на него, а сердце сжимается от боли. Так больно, что хочется кричать. Но я молчу. Подхожу к маленькому резному столику, настоящий маленький шедевр, хотя по-другому быть не может в его доме. Куда не посмотри, везде это его искусство… Я прощала ему, я всегда прощала ему. Но с некоторых пор это стало не выносимо. Он совсем забыл обо мне: только и делал, что играл на этом инструменте, или скупал все эти шедевры, тратя огромные средства, так что вот-вот бы разорился. И изматывающая война, которую мы проиграли, совсем посеяла пропасть между нами. И сейчас, когда я сказала ему, что я ухожу, он просто сел и начал играть. Вот так просто, без вопросов. Может он знает? Нет, не может. Я рассматриваю его, надеясь уловить хоть какую-нибудь эмоцию на его лице. Взгляд медленно скользит по всему его облику. Он как всегда безупречен, зализанная прическа, и только это торчащая прядь мешает, портит всю картину, но без неё он не был бы собой. Одет, как всегда, с иголочки: все выглажено, выкрахмалено, начищено до блеска. А глаза…так похожи на лед... лишь стоит взглянуть, и сразу попадаешь в капкан холодной любви… Я вспомнила те времена, когда просто была служанкой в этом доме. Я украдкой смотрела на него и ловила такие же смущенные взгляды в мою сторону, наша любовь только-только начала рождаться в наших сердцах. Я была так счастлива от одного его взгляда. И, вышло так, что мы соединили наши сердца союзом. Но потом он словно переменился или словно изменилась я. Меня стало беспокоить, что он совсем не выражал своих чувств, раньше я просто этого не замечала, мне было достаточно его взглядов и поцелуев. Но слова тоже важны. Словом можно оживить или убить… Он никогда не говорил, что любит меня. А потом: ссоры, обиды… и война, которая в конец разрушила наши мечты. Я взяла бокал вина со столика. Сделала глоток: старое, горькое, но безумно вкусное. Моя любовь такая же, как этот вкус. Я люблю его давно, страдаю от его холода ко мне, но в тоже время это чувство пьянит и дает сладость сердцу. Что за мысли! Я выпускаю бокал из рук, и он падает на пол с звонким дребезгом разбиваясь об него. Кажется, он дрогнул: фортепьяно выдало фальшивую ноту. Музыка все ещё звучит, пламя свечей подрагивает в постепенно сгущающейся темноте. Чувствую, что это все, я должна уйти. Я надеялась, что он поймет, скажет: « Прости меня, моя Элизабет, прости меня…» Я замираю и выжидаю, а в ответ лишь тишина, которую пытается скрыть музыка. Тяжелый вздох чуть не сорвался с моих губ, словно душа захотела улететь. Разворачиваюсь и тихо ухожу. Он, наверное, и не заметит. Завтра весь мир узнает, что Австро-Венгрии больше нет. Завтра все узнают, что я независима. И никто не узнает настоящей причины, для всех я просто захотела свободы. POV Австрии Я не знал, как поступить. Я снова потерял направление, когда оно было нужнее всего. Тогда, я решил, музыка поможет мне, и сел играть. Я хотел ей рассказать, что я чувствую, но не смог подобрать слов. Тогда я сел играть. Инструмент понимал меня словно с полуслова, а точнее с полприкосновения. Я пытался сыграть всю ту гамму чувств, что овладела мной Ну как все же устроена ты, понять не могу я. И кто мне расскажет, куда уходят все наши мечты, и наши надежды вновь растворяются… Пальцы просто летали над клавишами, заставляя фортепьяно издавать, казалось бы, удивительные звуки. Мне казалось, что это пела моя душа, а не инструмент. Я просто играл, импровизируя, слушая только свое сердце. Но она просто стояла молча, я думал, что она вслушивается, что она поймет – я её люблю. Музыка звучала все нежнее, и нарушала, повисшую тишину…Послышался её тихий робкий оклик, я замер. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Я ждал, что она скажет... она скажет, что… Но нет, она замолкла. Её голос потонул в моей музыке. Я хочу прикоснуться к ней, хочу чтобы она почувствовала меня, поняла…но я боюсь... Все эмоции выражаю в игре. Стараюсь сохранить беспристрастное выражение на лице, она не должна увидеть мою слабость. Я не должен сдерживать её. Я не должен ей мешать. Пусть идет. Если нет ничего, то пускай пропадет все… «Пожалуйста, сделай первый шаг…Пожалуйста, не бросай меня.» - на языке вертятся эти слова, но гордость ни за что не позволит мне раскрыть рот. Она смотрит на меня, а я краем глаза слежу за ней. Элизабет прекрасна, словно муза. Она так изящна…её грация скользит во всех её движениях, будь то взмах ресниц или движение рукой. Настоящая леди. Никогда бы не подумал, что она способна гарцевать на лошади в военном мундире, и справляться с мечом, если бы не видел. В её глазах пылает пламя, и я сгораю сразу, как посмотрю в них… « Как же трудно прожить одному мне без тебя…» Мы были счастливы. Ты смеялась вместе со мной, и больше всего я любил твой смех и твои взгляды предназначенные лишь мне. Ты так трогательно обо мне заботилась, впрочем, как и обо всех, но со мной ты была особо нежна. Мы скрепили наш союз. Но изменился я, и изменилась она. Я никогда не умел красиво говорить, при всей моей любви к книгам, искусствам и музыке. Ей это не нравилось. А я ничего не мог с собой поделать. Я не мог в достаточной мере показать свою любовь.… Это не значит, что я её не любил, просто…просто она перестала мне верить, верить моим взглядам, моим губам. Я не виню её, женщинам нужны слова. Женщины любят ушами.… Вроде бы глупое суждение, но все же верное. Тогда я стал ещё больше уходить в себя, я боялся её претензий, боялся того, что сделаю все не так и только сделаю хуже. Появились и другие проблемы, мне стало страшно ещё больше. В итоге я проиграл и полностью отдался музыке, я хотел сыграть то, что чувствую…. И вышло «ничего»… «Я прошу тебя, вернись… я прощу тебя, вернись». Зазвенел разбитый хрусталь. Я вздрогнул и сфальшивил. И вдруг я понял: «Ничего не выйдет». Любовь это тоже, что этот бокал. Сожмешь – разобьется, расслабишь руку – разобьется, будешь небрежен – разобьется, дотошен – разобьется. И как в бокале, в любви намешаны разные чувства, образующие именно тот сладкий вкус. А если бокал разбился, то склеить его будет очень сложно. И с разбитой посуды обычно не пьют и не едят, её просто выбрасывают… Я подавил в себе желание вскочить и задержать её, обхватить тонкий стан руками и прижать к себе. Она должна уйти. Так будет лучше для тебя милая Элизабет. Прощай.