Простушка, или Красота не толще кожи

      — М-да, не густо, — прокомментировал Ян, увидев весь мой багаж, состоящий из пары сумок.       — Всё, что моё, ношу с собой, — усмехнулась я.       Ян подвёз меня до квартиры, занёс вещи, сунул мне в руку ключи и уехал. Я быстро разложила всё по местам, заварила кофе, уселась в кресло и в первый раз почувствовала себя в полной безопасности. Когда вечером в дверь постучали, я уже твердо решила, что никогда не вернусь в особняк Торстенов.       — Привет, — тихо поздоровался Эрик, когда я открыла дверь, — можно войти?       — Конечно, проходи. — Я посторонилась. Моё сердце при виде его бледного измученного лица, сжалось от боли. — Кофе будешь?       — Да, если можно.       Я вышла на кухню, быстро заварила порцию свежего кофе. Если честно, то меня немного удивило его поведение. Я ожидала, что он ворвётся в квартиру, будет метать гром и молнии, мне придётся его долго успокаивать и уговаривать, а тут… Когда я вернулась в комнату, Эрик сидел на диване, откинувшись на спинку и закрыв глаза.       — Эрик, — тихо позвала я его, — твой кофе.       Он открыл глаза, выпрямился, взял кружку и сделал пару глотков, потом оглянулся, будто искал, куда поставить кружку. Не найдя ничего подходящего поставил её на пол.       — Ты меня простишь?       — За что?       — За всё. Я представить себе не мог, что они до такого дойдут. Когда я вернулся, отец мне всё рассказал. Боже, Бьянка, тебе надо было мне сразу сказать… Ты бросаешь меня? — спросил он хрипло.       — Нет, только твою мать и сестру. Эрик, я не вернусь туда.       — Значит, завтра я поеду за своими вещами, — улыбнулся мой муж, посветлев лицом.       — Почему завтра? — невольно заинтересовалась я.       — Сегодня я с тебя глаз не спущу. Вдруг ты ещё что-нибудь выкинешь, — пробормотал он, притянув меня к себе.       — Вот и выкину, — проказливо улыбнулась я.       — Всё что угодно, только не бросай меня, — взмолился он. — Я чуть сума не сошёл, когда обнаружил, что ты ушла. Отец рассказал, как ты вынуждена была весь день либо бродить по городу, либо прятаться в доме и добавил, что на твоём месте никогда бы меня не простил. Би, я шёл сюда, и у меня от страха тряслись коленки.       — Не выдумывай, — хмыкнула я, — ты ничего не боишься.       — Боюсь… Больше всего на свете боюсь потерять тебя. Я думал, что ты потребуешь развода, — признался Эрик.       — Значит, ты не против пожить здесь?       — Пока, да.       — Что значит «пока», — начала сердится я.       — Пока мы не найдём что-нибудь получше. Би, прости, но мне здесь не повернуться, — признался муж, заставив меня рассмеяться.       — Эрик, — начала я нерешительно.       — Ну что ещё ты натворила, — подозрительно уставился на меня муж.       — Я хочу вернуться на работу.       — Би, ну зачем тебе это. Там все только и делают, что таращатся на тебя и бегают плакаться.       — Помнится, именно для этого ты меня и нанимал. Слушай, — я подозрительно на него уставилась, — неужели всё дело в банальной ревности. Ты из-за неё заставил меня уйти с работы?       — Ну, не то чтобы…       — Эрик!       — Я больше не буду… — пообещал он. — Может, это и к лучшему. По крайней мере, там ты точно будешь в безопасности, а вечером я буду заезжать за тобой и отвозить домой. Ты рада?       Вместо ответа я крепко его поцеловала.       Прошёл почти год после нашей с Эриком свадьбы. Мы купили небольшую уютную квартирку, в хорошем районе и с прекрасным видом из окна. Наконец-то я смогла почувствовать себя настоящей хозяйкой. Сделав ремонт и купив мебель, мы устроили небольшую вечеринку в честь новоселья, пригласили друзей и Харальда. Всем очень понравилось наше жилище, и мы от души повеселились.       Я с наслаждением отдавала всё своё свободное время наведению идеального порядка и уюта в нашем гнёздышке. Одним из самых частых гостей у нас стал отец Эрика. Он жаловался, что его дом превратился в настоящий склеп и там невозможно работать. Особенно ему полюбилось большое уютное кресло, где он мог сидеть часами, разбирая почту, делая наброски ответов на письма, перелистывая газеты и попивая кофе. Если я была свободна, то становилась его секретарем.       Была ли я счастлива? Да. Эрик был хорошим мужем. Иногда, конечно, мы спорили, но дело никогда не доходило до ссор. Эрик терпеть не мог ложиться злым в постель. Он говорил, что семейное ложе существует для любви, а не для выяснения отношений, и твёрдо придерживался этого утверждения.       Однажды у нас в квартире зазвонил телефон. Когда я сняла трубку, то очень обрадовалась, услышав голос бабушки Эрика. Она жила в городе Орхус в доме, который достался ей от родителей. Анна была удивительной женщиной.       С виду маленькая, хрупкая, но её воле и твёрдости характера мог бы позавидовать любой воин. Она была добра и отзывчива и очень любила жизнь. Мы несколько раз навещали её, и я обнаружила, что по-настоящему полюбила эту женщину. Анна отвечала мне взаимностью. Мы могли часами болтать, как закадычные подружки, весело хохоча над какой-нибудь весёлой историей, которых она знала неимоверное количество.       Через несколько минут разговора я сильно встревожилась. Обычно по-девичьи молодой и звонкий голос Анны на сей раз звучал глухо и как-то слабо. Мне с трудом удалось из неё вытащить, что она недавно сильно простыла и никак не может отойти. Как бабушка Эрика меня не убеждала, что с ней всё хорошо, я приняла твёрдое решение, что нужно срочно навестить её. Не успел Эрик прийти с работы, как я тут же рассказала ему обо всём, и он поддержал меня. Мой муж обожал свою бабушку.       На следующий день мы были в Орхусе. Анна очень обрадовалась нашему приезду, хотя пытаясь это скрыть, и ворчала, что не зачем было сюда лететь сломя голову ради неё. Мы пробыли рядом с ней почти две недели. Анна совсем оправилась от болезни, и нам пора было ехать домой.       Я заметила, что бабушка Эрика стала непривычно печальна и задумчива. На все мои попытки узнать в чём дело, она только отмахивалась. Наконец, до меня дошло, что всё дело в нашем отъезде. Когда я напрямую её спросила, то она призналась, что устала от одиночества.       — Но почему вы в таком случае не переедете к сыну в Копенгаген? — удивилась я.       — О, моя дорогая девочка, как ты думаешь, почему я уехала из дома, в котором прожила много счастливых лет с моим дорогим Кристианом? Нам с моей невесткой было тесно не только в одном доме, но даже в одном городе. Я уже много лет живу здесь, в родительском доме. Мой дорогой муж был очень предусмотрительным человеком. Он не позволил мне продать его, когда я хотела. Более того, сделал капитальный ремонт, хотя видит Бог, я первая тогда упрекала его в глупом расточительстве. Кристиан как будто предвидел, что рано или поздно мне предстоит сюда вернуться. А теперь на склоне лет… Дорогая, боюсь, что теперь мне ещё труднее будет приспособиться.       Разговор с Анной меня растревожил. Когда мы говорили, она, казалось, разом постарела на моих глазах. Я рассказала мужу об этом. Мы всё обсудили и решили, что поскольку в Копенгагене нас особо пока ничего не держит, то почему бы нам не переехать в Орхус. Эрик переговорил с отцом, и тот очень обрадовался нашему решению. Харальда давно беспокоило, что мать живёт одна, но уговорить её переехать в Копенгаген ему так и не удалось. Они решили, что Эрик возьмёт на себя филиал их фирмы в Орхусе, а Харальд будет вести дела в головном офисе.       Когда мы объявили Анне, что хотим поселиться где-нибудь неподалеку от неё, то несколько опешили от её реакции.       — Ни в коем случае!       — Но Анна, — изумился Эрик, — почему? Мы думали, что вы будете рады.       — Я не просто рада, а безумно счастлива, — воскликнула пожилая женщина.       — Но ты сказала…       — Я имела в виду, что не желаю, чтобы вы жили где-то неподалеку. Мой дом просто огромный для меня одной. Выбирайте любой этаж, любое крыло, любое количество комнат. Бьянка, дорогая, я хочу, чтобы ты чувствовала себя здесь, как дома. Ты можешь сделать ремонт, перестановку мебели, всё что угодно, я заранее на всё согласна.       — Анна, спасибо вам огромное, но дело в том… — я не знала, как объяснить пожилой женщине, что её внучка мой злейший враг.       — Моя жена переживает, что сюда могут заявиться мама или Хельга, — усмехнулся Эрик, догадавшись о моих затруднениях. — Би, ты напрасно переживаешь.       — О, дорогая, мой внук абсолютно прав. Я не позволяю им переступать порог моего дома.       — Но почему? — изумилась я. — Хельга ваша внучка, и какие бы отношения не складывались между вами и Линнеей…       — Хельга терпеть меня не может, как и её мать. Она когда-то пыталась проникнуть сюда, но я сказала, что предпочитаю смотреть на змей по телевизору, а не в собственном доме.       — Анна, вы слишком суровы к моей сестре, — вмешался Эрик.       — Нет, дорогой, это вы с твоим отцом… а, впрочем, не важно. Бьянка, я буду очень рада, если вы с Эриком поселитесь у меня.       Разве можно было ей отказать?       Мы поселились в доме Анны. Бабушка Эрика предложила мне открыть свою практику, и для этих целей мы переоборудовали комнату на первом этаже. Первые мои клиенты появились тоже благодаря ей. Наша жизнь постепенно наладилась.       Эрик с утра убегал по делам в офис, а я начинала принимать клиентов примерно до обеда. После обеда мы с Анной, ходили по магазинам, посещали выставки, театральные премьеры, короче, вели насыщенную светскую жизнь.       Всё было почти идеально и, если честно, то меня это тревожило. У меня был любящий, сказочно красивый муж. Дом, о котором можно только мечтать. Родственники…что ж, за исключением парочки, остальные относились ко мне очень хорошо. Бабушка Эрика вообще меня обожала, но почему-то меня всё время преследовало чувство, что я сплю. Сон был, конечно, прекрасен, но как всё хорошее, он должен был рано или поздно закончиться. Я даже не подозревала, каким страшным будет моё пробуждение.