Помни, как ты сломал меня

Лечу в такой знакомой ладье над Жемчужным озером и молюсь, чтоб скорость хоть чуть-чуть увеличилась. Если я опоздаю, то никогда себе этого не прощу. Слишком мало времени у меня было чтоб найти способ его спасти. Тёплый ветер дует в лицо и мешает расслабиться. Уж лучше бы он был ледяным, отрезвляющим рассудок. В Чародоле всегда тепло, но в данной ситуации мне это не на руку. Мне надо остудиться, расслабиться и не волноваться перед тем, что должно произойти. Русалки, всплывающие на поверхность воды, проводят меня огорченными взглядами. Они наверное рассчитывали на новую жертву в своих путах, но сегодня увы время не на их стороне. Эх, вот бы оно ещё на моей было… Маркус, Маркус, ну что ты со мной делаешь? После нашего последнего разговора в библиотеке Чернолюта, который закончился далеко не мирным рукопожатием, я всё время думаю о тебе. Я ночами анализировала каждый твой поступок, каждую встречу и каждое слово, сказанное тобой, но так ничего и не смогла найти, кроме неприязни ко мне. А я ведь так надеялась, пусть и подсознательно, что ты не чувствуешь ко мне того презрения, которое я всегда видела. Я слепо искала хоть что-то, дающее мне надежду, но всё было впустую. Ты закрыт для меня, как и для всех. И знаешь, что? Ты растоптал меня, унизил. Ты всю жизнь меня презирал, а я не решалась сделать тебе больно. Ты чуть не сломал мне руку при первой встрече, избивал за рубиновый ключ, мучил меня в подземелье Змиулана, поранил Вьюгу на темпогонках и хотел убить меня во время цветения Алого Цветка. Я могла в любой момент тебе отомстить за всё это! А знаешь, почему я терпела? Потому что сама только недавно поняла, что влюбилась в своего врага! И как только до меня снизошло озарение, ты ушёл. Просто взял и позволил Астрагору забрать своё тело. Но я верну тебя… Пусть ты и показывал ненависть, но я знаю правду. После того, как мне сообщили о твоём зачасовании, я посетила комнату в Черноводе, в которой ты иногда жил. Моему удивлению не было предела, когда на полке одного из книжных шкафов я увидела твой часолист. Помню, Норт как-то ляпнул, что у тебя их два. Один ты всегда носишь с собой, а второй — прячешь ото всех, храня там часограммы из своего прошлого. Но там я нашла не только их. Некоторые из страниц были исписаны. Много исправлений, зачеркиваний, а иногда попадались и небрежно вырванные листы. Ты писал извинения. Извинения для меня. Каждый раз, когда ты со мной разговаривал, ты хотел извиниться, но в итоге срывался, грубил, а потом вечером, сидя за столом со свечой, излагал всё на бумаге. Интересно, а если бы ты знал заранее о своей смерти, то отдал бы мне те записи? Навряд ли, ты же Маркус Ляхтич — надменный, грубый и лживый Златоключник, который ставит мне и моим друзьям палки в колёса и хочет быть лучшим во всём. А ещё нужно добавить то, что предмет твоих насмешек влюбился в тебя. Иронично, не правда ли? Вот впереди уже видно поле старочасов. Ладья опускается ниже и я, вызвав крылья, пытаюсь найти твой цветок. Стрела в руке просто ледяная, поэтому я разворачиваюсь в другую сторону, налево, прям около самой границы поля с водой. Знал бы, каких усилий мне далось раздобыть твою стрелу! Пришлось проделать не самую желаемую мной экскурсию по Рубиновому шпилю. Просто жуть, хорошо ещё, что мне помогли Римма с Цзией, я бы без них никогда не справилась. Не знаю, сколько лечу уже, но определённо много. Чувствую усталость, но мысль о твоём спасении придёт сил. Недалеко слышатся шорохи. Видимо, жахи меня заметили, ну да ладно. Я с ними быстро справлюсь. Стрела буквально обжигает руку, но я уж не прислушиваюсь к ней. Просто лечу. Я ещё несколько минут назад увидела тебя вдалеке. Честно, никогда не видела тебя спящим и даже не думала, что увижу. И сказать нельзя, что ты тот самый гад, который всё время делал мне больно. Флёр, как по команде появляется вокруг, образуя завихрение над твоим цветком. Я черчу крест и произношу твой часовое имя… Вулкан… Ты бы мне его никогда не сказал. Но моё же ты знаешь, значит надо сравнять шансы. Дальше всё было как в тумане. Помню, как я летела обратно к Чародолу, сжимая твою руку в своей. Помню, как мы прибыли на берег и меня встретила Диара. Ты к тому моменту уже начал приходить в себя, но так и не открыл глаза. Тебя унесли в лазарет, а мисс Дэлш помогла мне добраться до замка.

***

Прошло уже около трёх недель. Я каждый день надеюсь, что кто-нибудь зайдёт в мою комнату и скажет, что я могу тебя проведать, но этого не происходит. Я сама, не замечая этого, начала ходить по коридорам недалеко от твоей комнаты. В Белом замке уже второй день почти никого нет. В Астрограде какой-то праздник и все спешат на нём побывать, а я сижу здесь и думаю, как ты там. Знаю, что ты уже можешь вставать и выходить за пределы тех четырёх стен, но лекари напрочь это запрещают. Как-то я точно так же сидела на подоконнике, рядом с дверью, за которой ты находился, когда она открылась. Ты вышел в коридор, осмотрелся по сторонам, словно кого-то искал, а потом зашёл обратно. Не знаю, заметил ты меня, или нет, но я клянусь всеми ключами, что не дышала. Это просто было не в моих силах. Слёзы подкатили к глазам, а в груди стало тяжело, но в то же мгновение легко: я расслабилась, когда увидела тебя живым и здоровым. Эх, кто мог предугадать такой поворот событий? Точно не я. И что со мной вообще происходит? Хотя, ответ ясен, как день. Ты сломал меня, раздавил и унизил своей ненавистью, а потом вновь начал возрождать, только уже с новыми чувствами, эмоциями… Да и вообще я стала другой. Такое чувство, будто во мне что-то щёлкнуло и поменялось на свою противоположность. Слышу, как что-то разбилось в твоей комнате. Немного колеблясь, спрыгиваю с подоконника и иду к тебе. Да, знаю, если меня заметят или же ты расскажешь кому-то, то у меня будут неприятности. Но вдруг случилось что-то и тебе нужно помочь? Аккуратно открываю дверь. Кровать расположена так, что ты меня не видишь и вообще сидишь ко мне спиной. На полу валяются осколки, как я поняла, от кружки. Ты разминаешь кисть правой руки, пальцы пробивает мелкая дрожь, словно конечность и вовсе тебя не слушается. Немного погодя я замечаю кровь. Беру с прикроватной тумбочки бинт, подсаживаюсь к тебе на матрас и, не взирая на твоё недоумения, начинаю перебинтовывать руку. Ты сидишь смирно, словно статуя, даже колкостей не говоришь, абсолютно ничего. Хотя, мне больше и не надо. Это наверное единственный случай, за время нашего знакомства, когда мы не ругаемся, не оскорбляем и не бьём друг друга. Просто сидим, в абсолютной тишине, я держу тебя за руку, перебинтовывая её, а ты ждёшь… Только интересно чего? Завязываю узел, но выпускать твою руку из своих так не хочется. Специально не поднимаю голову, чтоб не видеть твоего надменного взгляда. Я ведь чувствую, как ты прожигаешь во мне дырку, буквально убиваешь. — Проваливай, Огнева, — голос изменился. Остался таким же надменным, но при этом серьёзным, с хрипотцой. Интересно, а что он хотел сказать на самом деле? — Ты оглохла? Пошла отсюда! А что я могу ответить? Ничего. Не очень хочется отвечать грубостью или вообще что-то говорить. Просто встаю и направляюсь к двери. Случайно наступаю на один из осколков. Слышится хруст, но я не останавливаюсь. Хотя, нет, кое-что я должна спросить! — Ты знаешь, кто тебя спас? — мне жутко интересно, что он ответит. Опять нагрубит, или промолчит? А вдруг ответит? Не уйду, пока не узнаю. — Если тебя это так интересует, то нет, — я понимаю, что он обернулся ко мне лицом. — А теперь повторюсь: проваливай! — Ну и хорошо… — отвечаю так тихо, что даже не знаю, услышал он, или нет. Никогда бы не подумала, что с радостью послушаюсь его совета. Хочу уйти, так далеко, чтоб никто не смог найти. Пожалуй так и сделаю. На Жемчужном озере сейчас наверное пусто. Это то, что нужно.

***

Я никуда не спешу, прогуливаясь по коридорам Белого замка. Уже давно за полночь, малочисленные здешние обитатели уже спят, что мне только на руку. Хочу погулять вот так в темноте, скрываясь даже от самой себя. Интересно, которую ночь я уже плохо сплю и вот так брожу среди многочисленных поворотов? Если бы бабушка меня увидела, то всенепременно прочитала бы лекцию, огромную лекцию, а потом ещё натравила бы Мендейру. А та вообще с меня несколько дней взгляда не сводила бы, следя за здоровьем. А что поделать? На солнце я провожу мало времени, плохо сплю и много практикуюсь в эферах. Вот что это, а? И как я оказалась в этом крыле? Я уже на подсознательном уровне прихожу сюда в надежде, что меня не прогонят. Странно, дверь открыта, а внутри тишина. Не обычная, а давящая и пугающая. Внутри комнату полная разруха. На полу валяются обгорелые книги, перевёрнутый стол, открытое настежь окно и изрезанные шторы коричневого цвета. Марк сидит на кровати, схватившись за голову и что-то шепчет. Неразборчиво, словно безумец. — Марк, что случилось? — я стою в дверном проходе, всё же не решаясь зайти. В ответ тишина. Я делаю шаг вперёд — никакой реакции. Подхожу к постели и сажусь на самый краюшек, положив руку ему на плечо. Он поднимает на меня лицо и смотрит так пристально, что мне становится страшно. Он не отвечает. Я решаюсь на сумасшедший поступок, который даже не успела обдумать. Воспользовавшись его замешательством, я касаюсь второй рукой к его щеке. Сама не понимаю, зачем это делаю, скорее всего хочу, не столько его, сколько себя приободрить. Я ожидала чего угодно: ухмылки, какой-нибудь язвительной реплики, оскорбления и даже пощечины. Но нет. Он накрыл мою ладошку своей и прикрыл глаза, словно успокаивался. В этот момент я его совершенно не узнавала! Где тот грубый и напыщенный Марк?! — Если я спрошу кое-что, ты ответишь? — его голос не такой грубый, каким был. Скорее… смирившийся. Да, он смирился с чем-то. — Всё зависит от вопроса, — отвечаю ему. — Это ты прочла его, да? — он головой кивает в сторону разорванных листов на полу, и я с трудом понимаю, что это его второй часолист. — Марк, я… — Зачем? — теперь он смотрит на меня. В его взгляде столько боли, что я задумываюсь: кому сейчас реально плохо, ему или мне? — Ты могла забыть обо мне, как о кошмарном сне, могла просто выкинуть, как ненужное воспоминание. Но ты вернула меня. Неужели это из-за того, что там было написано? Неужели я достоин прощения, после всего, что было? — он не говорил сейчас привычных мне гадостей и не унижал, нет. Он делал куда больнее, говоря о себе, как о пустом месте. Хех, возможно, я уже не выйду из этой комнаты живой, но попытаться стоит. Чтоб хотя бы было, за что погибать. Усаживаюсь к нему ближе, обнимая за шею, кладу голову на плечо и просто наслаждаюсь этими секундами счастья. Это того стоило. — Ты совсем страх потеряла? — неужели я добилась от него искреннего шока? Кому скажи, не поверит. — Я его потеряла ещё тогда, когда зашла к тебе в комнату и нашла этот бедный часолист, — я не могу скрыть улыбки. Он не пытается противиться моим действиям. А через несколько минут тишины, томно вздыхает, приняв какое-то решение, обнимает меня в ответ. — Не говори о себе, словно о пустом месте. — А разве я для тебя таковым не являюсь? — он поднимет моё лицо за подбородок так, что наши глаза находятся параллельно. Хочет проверить, не солгу ли я? Ну что же, ты сам хотел услышать ответ. — Нет. И никогда не мог им являться. После того, что произошло, я действительно не должна тебя прощать, но это не значит, что ты не заслуживаешь второго шанса. Я готова была отдать сейчас всё, что у меня есть. Могу отказаться от крыльев и даже от часодейства. Могу сделать всё, чтоб он мне улыбался так всегда, как сейчас. Это невероятное чувство внутри. Оно не приятное. Даже наоборот: с привкусом горечи и обиды, такое болезненное и невыносимое. Его невозможно сдержать внутри. — Ты ненавидел меня, избивал и унижал. Каждый раз ты уничтожал меня взглядом. Ты уничтожил саму суть меня, а потом заново воссоздал, только по новым чертежам. Помни, как ты сломал меня, — я видела его сожаление. Он винил себя и это неправильно. Он не должен этого делать! — И вновь собрал, подарив новую жизнь. С каждым словом ты всё крепче сжимал меня, словно я говорила то, что задевало тебя за живое. Именно сейчас я почувствовала, как тебе одиноко. И знаешь, я поражаются, как ты всё это держишь в себе, не позволяя вырываться наружу? Ты построил стены, чтоб отгородиться ото всех, я знаю. Но не уверена в том, что у меня получилось их преодолеть. Хотя, как я могу сомневаться, когда чувствую твои губы на своих? Ты открылся для меня, доверил то, что скрывалось внутри, а я позволила тебе себя изменить. Разве после всего этого, мы можем оставаться врагами? Нет, определенно, нет. Не знаю, что ты чувствуешь на данный момент, но я совершенно счастлива! Просто это нельзя описать словами. Даже невозможно. Боюсь, что сказав что-то, я могу солгать, но это необходимо. Можно сравнить с полётом души. Она вылетает из тела, оставляя этот бренный мир и тебя наполняет только радость. Я не хочу ничего менять или исправлять. Желаю, чтоб всё было именно так. Наверное, это и называется настоящим счастьем. — Скажи, — он отстраняется всего на несколько сантиметров, чуть нависая надо мной. Пепельные волосы спадают вниз, из-за чего я не могу отвести от него взгляда, — можно воспринимать твой <<второй шанс>>, как ответные чувства? — он улыбается, так ехидно, как раньше, но без злобы. — Можно воспринимать это, как <<да>>.