Беззвучно

Мы вернулись с вылазки. Шли по городу. Выживших было мало. От разговоров вокруг меня потряхивало. На моей одежде все еще была кровь. Я не чувствовала, как иду. В ушах шумело. Рядом очнулся Эрен. Он о чем-то спрашивал. Я не слушала. Мне казалось, что меня вот-вот вывернет. Совсем рядом неожиданно громко прозвучал голос. Я встала как вкопанная. – Я отец Перты. Я бы хотел немного побалакать с Вами, прежде чем увижусь с ней. Спасибо, что приглядывали за моей дочуркой! Доча мне тут письмецо прислала… Пишет, то это большая честь для нее – служить под Вашим началом, капрал… И что она собирается сделать все возможное, чтобы оправдать Ваши ожидания… Так открыто бахвалится, совсем не понимает, что такие слова могут сильно встревожить папочку, - он засмеялся. – Эм, ну короче… Как ее отец я, э-э… считаю, что моему ясносолнышку пока рановато замуж-то выскакивать… Все-таки молодая деваха, вся жизнь впереди, так что… Я медленно повернулась к нему. Капрал стоял с помертвевшим лицом. Ноги подкосились, и я упала на колени. Я закричала от горя, что есть сил, но из горла вырвались лишь дикие хрипы. Петра… – Петра, Петра, Петра, Петра, Петра… - беззвучно повторяла я. Сзади кто-то подошел и понял меня, ведя вперед. Я не видела ничего, слезы застилали глаза. Петра… Прости. *** На улице уже темно. Серый дым от сигареты хорошо видно, словно он – единственное настоящее в этом мире. От открытого окна холодно. Как и от подоконника. Пепельница почти полная. Тихий стук в дверь. Я иду открывать. На пороге капрал. От него сильно несет выпивкой, но глаза ясные. Она затуманены лишь болью и не пролитыми слезами. – Можно? – тихо спрашивает он, не смотря мне в глаза. Я открываю дверь шире и пропускаю его. У него в руках два стакана и бутылка виски. Из кармана торчат две пачки сигарет. Я закрываю дверь и иду к окну. Беру пепельницу и выбрасываю окурки в мусорный пакет. Ставлю на стол, стоящий у кровати пепельницу. Капрал ставит стаканы. Его немного шатает, но движения все-еще точные. Он открывает бутылку и наливает. Мы сидим на кровати друг напротив друга. Мы пьем. Все также молча. Ставим пустые стаканы на стол. Капрал вновь наливает. Выпивает залпом. Наливает. Кладет сигареты и спички на стол. И начинает говорить. *** Капрал говорил. Много говорил. Рассказывал о тех, кто умер. Как нашел их, как тренировал. Говорил и тех, кто были раньше. Говорил об Изабель и Фарлане. Он плакал. Вначале даже не замечая этого. И вновь говорил. Сквозь слезы улыбался и рассказывал забавные моменты. Рассказывал и грустное. Говорил о своих ошибках. Говорил и говорил. В какой-то момент он уже не мог говорить, а просто пьяно рыдал у меня на плече. Я успокаивающе гладила его по спине, пока он не успокоился. Он лежал, положив голову мне на колени. Я перебирала его волосы. Сидеть у него уже получалось с трудом, так что я не возражала. – Знаешь, Петра мне написала письмо, - вдруг снова начал говорить он. – Его нашли в ее вещах. Письмо на случай ее смерти. Я всегда воспринимал ее как сослуживца, в лучшем случае – как младшую сестренку. Она была влюблена в меня. А я отправил ее на смерть, понимаешь? Я ведь знал, что скорее всего именно в этой вылазке мы потеряем многих, даже если все удастся. Он резко замолчал. – Она была хорошим человеком. Они все были хорошими людьми. Мы сидели молча какое-то время, думая о своем. Я горько подумала, то только сейчас поняла, что он и в самом деле не железный. Что и у него бывают срывы. Что ему тоже бывает невыносимо больно. В дверь постучали. Тихо приоткрылась дверь. Заглянул Ирвин. – Так и думал, то ты здесь. Это было сказано явно не мне. Капрал промолчал, не желая показывать слабости. – Кара, ты не против, если я присоединюсь? Я лишь кивнула. – Спасибо, - он сдержанно улыбнулся и вошел, прикрыв дверь. Хм… Это уже не одна бутылка. Это коробка. Коробка с виски. Здесь явно его любят. Еще два стакана. Мы ожидаем кого-то еще? – Скорее всего к часу подтянется Ханджи, - заметил мой взгляд Ирвин. Ясно. Я понимающе кивнула. Это будет длинная ночь, полная историй. Ночь, полная горечи. Ночь, полная воспоминаний.