Glory and gore

Клянусь честью и кровью служить Ульфрику Буревестнику...

Он поднимает меч вместе с сотней своих людей, лезвие рассекает воздух со свистом, но звук тонет в общем гуле. Они чувствуют победу - она так близко, оседает пылью на коже, впитывается внутрь. Имперцы сражаются вяло, почти нехотя - тоже чувствуют, ощущают, что нет уже надобности пытаться что-то сделать, изменить ход сражения: они уже побеждены. Дело за малым: капитуляция Туллия. Или смерть. Меч, долгое время служащий ярлу, прошедший с ним всю войну, - с одного маха отрубает слишком храброму легионеру голову. Тело падает на землю и тонет в куче других - Солитьюд защищен хорошо, даже чересчур хорошо. После смерти императора здесь появилось слишком много солдат, хотя защищать уже стало некого - правитель всей Империи был мертв.

...ярлу Виндхельма и истинному верховному королю Скайрима.

А теперь столицу провинции пытаются захватить повстанцы. Ульфрик бежит впереди всех, ведя свое войско в бой. Туллий закрылся в замке - должно быть, боится за свою шкуру, раз не вышел защищать город, - а с ним там наверняка и Рикке. Но это - после, сначала нужно хотя бы пробиться туда. Довакин бежит за своим ярлом - он, хоть и являлся данмером по крови, был истинным сыном Скайрима - родился и вырос в Виндхельме. И хотя Буревестник не знал, какие цели преследовал этот серокожий, почему-то ненавидевший Легион, он все равно позволил тому вступить в братство. Ведь на чьей стороне Довакин - тот и победит, не так ли?

Да будет Талос мне свидетелем...

- Прокляни тебя Азура, - шипит Драконорожденный, вонзая клинок в живот имперца. Тот хрипит, нелепо машет руками пару секунд, пытаясь выхватить меч, и наконец валится на землю. В глазах легионера застывает какое-то почти детское удивление. Но данмер этого не замечает - бой идет, и нужно бежать дальше, пробиваться к замку. Кровь закипает в жилах от происходящего вокруг; драконьи слова вылетают легко, и огонь трех слогов сжигает незадачливых врагов.

...да свяжет меня эта клятва до смерти и после нее.

Еле различимый свист стрелы - и вот рядом слабо вскрикивает знакомая нордка из братства (Ильда? Ильден?). Из ее затылка течет кровь, заливая шею, - девушка падает на землю лицом вперед, застывая навсегда. Довакин, присев на секунду, рукой касается мягких светлых волос, но тут же вскакивает, когда вторая стрела вонзается в землю рядом. Лучник прячется где-то на городской стене, и достать его сейчас просто невозможно. Поэтому Довакин бежит вперед, за пределы попадания чужих стрел, мимолетом замечая на пальцах вязкую багряную жидкость.

С моим господином и с моими братьями и сестрами по оружию.

Но это неудивительно - кровь везде. Алые пятна на кирасе, на лице и руках, на земле; запах забивается в ноздри, кровью пропитываются волосы и кожа, а над городом облаком висит тяжелый смрад. Данмер сплевывает на землю, но ничего не меняется - во рту остается мерзкий металлический привкус. Легионеров с каждой минутой все меньше и меньше, и вот они - братья и сестры Бури - уже около Мрачного замка, который в этот день особенно оправдывает свое название. Последнего из имперцев - защитников Солитьюда - казнит Галмар, перерубая совсем еще молодому парнишке хребет. Наступает странная тишина; напряжение собирается в тугой комок, и Довакин нервно сглатывает, разглядывая своего почему-то все еще молчащего предводителя. Ульфрик держит паузу еще несколько секунд, а затем говорит: - В эту дверь сейчас могут войти только трое. И столько же должны вернуться. Галмар, Довакин, - данмер вздрагивает и убирает меч в ножны - он уверен, что еще успеет выхватить его в нужный момент, - со мной. Остальные - прочешите город. Все легионеры должны быть мертвы к рассвету. Нервно усмехается сильно выделяющийся среди остальных нордов имперец в первых рядах, но Ульфрик уже исчез за дверью, и Драконорожденный следует за ним, не обращая внимания ни на что более.

Слава братству Бури...

В замке темно и сыро, как в тюрьме. Довакин морщится от таких сравнений - на ум сразу лезут воспоминания о старой жизни, до вступления в братство и всей этой гражданской войны. Гулким эхом отдаются шаги Буревестника и Каменного Кулака, за ними почти неслышно шагает Драконорожденный. Свечи почти не горят, только в главном зале - как раз там, куда и направляются трое. Легат Рикке почти не изменилась с последней встречи с Довакином, хотя это и было, кажется, целую вечность назад. У нее все такие же морщины около глаз и тонкие седые пряди в тускло-рыжих волосах. Генерал, впрочем, тоже не особо поменялся за эти шесть месяцев, что Драконорожденный его не видел. Время, казалось, навеки застыло в этом мрачном месте. Все что-то говорят, по очереди, ровно, четко, зная свои роли, как в хорошо поставленной пьесе с не менее хорошими актерами. Ульфрик, Рикке, Туллий, даже Галмар принимает участие, только Довакин отмалчивается, будто находясь где-то в своем мире, далеком от войны, легионеров, братьев Бури и прочего. Там, на вершине Глотки мира, в вечных снегах. Только серая ладонь крепко сжимает рукоять меча. - Рикке, ты еще можешь спастись. Уходи, - Ульфрик просит, ему действительно жаль эту женщину - в конце концов, они знают друг друга так давно. - Иди, Рикке, - Галмар повторяет за Буревестником, но толку-то. Легат молчит, поджав губы, а потом говорит: - Ни за что. Я буду защищать свою Империю до конца! - она взмахивает мечом, начиная атаку, и ей даже удается выбить у Буревестника меч из руки, но стальная секира Галмара мгновенно прерывает долгую и не особо счастливую жизнь легата.

...истинным сынам и дочерям Скайрима.

- Да хранит тебя Талос, - шепчет Ульфрик, глядя на мертвое тело перед собой. По его руке - Рикке задела мечом - течет кровь, капая с пальцев на светло-серый пол, но предводитель восстания не обращает на это внимания. Сейчас его цель - прямо перед ним. Растерянный, почти поверженный генерал - лицо Империи. - Хватит. Хватит... Я... Я сдаюсь. Капитуляция, - Туллий сидит на каменных ступенях, закрыв лицо ладонями и опираясь локтями на колени. Довакин, посмотрев на него со всей возможной жалостью, подходит к Буревестнику сзади и тихо говорит: - Ну а что теперь-то? Ульфрик вздрагивает и, повернув голову к данмеру, также тихо отвечает: - Казнь. Он поднимает меч и подходит к генералу. Галмар и Драконорожденный стоят позади, наблюдая за происходящим. Торжество момента. - Империя, которую я знал, никогда бы не сдалась. И Империя мертва. Ульфрик с размаху ударяет мечом и отрубает генералу голову. Кровь Туллия алой лужей заливает ступени и пол, смешиваясь с кровью Рикке, чье тело лежит рядом с Довакином. Он шепчет молитвы девяти богам, чтобы те упокоили души павших сегодня - и братьев по оружию, и врагов.