Потерянный родственник

      — До сих пор не верится, что у меня есть сестра, — медленно, словно распробывая, как это звучит из собственных уст, проговорил Наруто. Рен лишь кивнула в ответ, соглашаясь с его словами. Она не переставала удивляться тому, как резко ее жизнь повернулась на сто восемьдесят градусов. Каких-то пару дней назад она тренировалась в своей деревне, совершенно не подозревая, что сегодня окажется в Скрытом Листе один на один со своим братом-джинчуурики. Она пока ещё не разобралась, что обескуражило ее больше: что у неё есть брат или что он такой же джинчуурики Девятихвостого, как и она?       — Знаешь, я часто бывал здесь, будучи ребёнком, — начал Наруто. Спокойный взгляд голубых глаз был устремлён вдаль. Физически он был здесь, в нескольких сантиметрах от Рен, но мысленно — где-то глубоко внутри себя. А разговор завел в попытках разбавить атмосферу — «хорошее решение» подумала про себя Рен. Точно так же, как и она, Наруто пребывал в недоумении и силился принять тот факт, что сейчас рядом с ним сидит самый близкий и самый далекий человек одновременно. — Я приходил, чтобы разрисовывать лица Хокаге цветной краской, а потом часами отмывал свои же творения — меня практически сразу брали с поличным, — Наруто рассмеялся во весь голос, вспомнив о своем недалеком прошлом. Рен подхватила его настроение и тоже улыбнулась.       — Предупреждаю заранее, когда-нибудь на этой скале будет и мое лицо! — он не упустил шанса и ей рассказать о своей мечте. Призадумавшись, он решил спросить у новоиспеченной сестры, нет ли у нее в планах тоже стать Каге своей деревни. Наруто пока точно не знал, как работает связь между братом и сестрой, но, может, у них и мысли одинаковые. Однако на этот счёт он, к сожалению, ошибся. Девушка задумалась, она знала, что титул Каге получает лишь самый сильный и достойный этого звания шиноби в деревне, но сама никогда не задумывалась по этому поводу. Хотелось ли ей быть самой сильной куноичи? Безусловно! Хотелось ли ей нести столь большую ответственность за деревню и ее жителей, которые вверили ей свои жизни? А вот тут уже подкрадывались сомнения. В итоге, девушка решила ответить, как есть:       — Если честно, я никогда не задумывалась об этом, — немного разочаровавшись в неудаче своей теории, Наруто быстро перевёл тему.       — А расскажи тогда о своем детстве, мне очень интересно послушать, как сложилась твоя жизнь.       Рен не была уверена, что «сложилась» и «жизнь» можно было употреблять в одном предложении в отношении себя. Первые пять лет в детском приюте с не самыми добрыми воспитателями, дальше изнуряющие тренировки с учителем, а потом снова еще больше тренировок и вдобавок частичные извлечения Кьюби, после которых у неё были провалы в памяти. Осознание только-только зарождающихся чувств к Тоби лет в четырнадцать, а потом в пятнадцать осознание, что человек, пробудивший в ней эти самые тёплые чувства, исчез, оставив ее одну. И вот сейчас принятие того, что та заезженная история о том, что сенсей нашел ее среди сотен белоснежных лотосов, полная брехня, а украл он ее прямо из рук родителей. Кто бы мог подумать, что все это время она жила во лжи.       — У меня было не самое веселое детство, Наруто, — почесывая затылок, улыбнулась девушка, надеясь, что дальше расспросов не последует.       — Да брось! Кому ты об этом говоришь? — усмехается Наруто, вспоминая о том, как в детстве не понимал, почему взрослые и дети отворачивались, тыкали пальцем и все время перешептывались, глядя на несведущего шестилетнего мальчишку. Кто-кто, но именно Наруто не понаслышке знал, что такое «не самое веселое детство», и уж он-то, как никто другой, мог понять те трудности, через которые пришлось пройти Рен.       Девушке пришлось поведать историю своей жизни, рассказать о строгих воспитателях в детдоме, которые за малейшие проступки наказывали так, что пару рубцов до сих пор украшали спину девушки. Она не хотела, чтобы Тоби-сенсей так или иначе фигурировал в этой истории, ибо все карты совпадали — это он украл ее шестнадцать лет назад, а значит он был, а может и до сих пор является врагом Листа. На ходу придумав историю, что за ней начал присматривать учитель из Академии, она полностью заменила образ Тоби на некого Даичи-сенсея, имя которому придумала за мгновение. Рассказывая свою историю, она пыталась одновременно слушать себя со стороны и пришла к неутешающему выводу, что жизнь у нее была максимально посредственной. Ничего интересного вроде захватывающих и опасных миссий со своей командой или же банальных вечеринок с друзьями в ее жизни не было, а все потому, что сенсей уверял, что в Академии нет надобности, объясняя это тем, что со сверстниками ей будет скучно. Сейчас же выслушивая ответную историю Наруто о бесконечных миссиях, верных товарищах и друзьях, которых он приобрел за годы в Академии, она осознавала, чего была лишена все это время. И самое печальное, что единственный близкий и важный человек в ее жизни, Тоби-сенсей, с которым были связаны практически все воспоминания девушки, был сейчас не рядом.       Гора Хокаге была лучшим местом в деревне, откуда можно было наблюдать закат. Наруто всегда приходил сюда поразмыслить над чем-то важным — так он сказал, прежде чем показать это по настоящему красивое место. Обычная гора, убежище для жителей в случае нападения на Лист, но в действительности в такие летние вечера отсюда открывался невероятный вид на всю деревню. Особенно красивая в лучах тлеющего заката Коноха в этот момент казалась чертовски родной, будто каждый вечер Рен проходил прямо здесь, а не в далеком туманном Киригакуре. Палитра цветов вокруг диска солнца постепенно сменялась с золотых на бордовые, вместе с тем унося негативные эмоции с собой за горизонт. Мысли об учителе со временем уходили на второй план, куда-то на задворки памяти, давая место более насущным проблемам вроде той, куда ей идти сегодня ночевать. Ключи Джирайя-сама любезно предоставил, а вот к какой именно двери в Конохе они подходят сказать забыл. Благо хоть Наруто знал это место и обещал показать ей, где оно располагается.       Когда ярко-красные лучи пылающего солнца уже скрылись за линией горизонта и над деревней нависли сумерки, Наруто предложил спуститься вниз. Рен с радостью приняла это предложение, и оба двинулись в сторону лестницы. Потихоньку загорались огоньки то в одной части деревни, то в другой — оживала ночная Коноха. Рен не терпелось прогуляться по ее улицам, осмотреть каждое здание, впечатляющее своей архитектурой и стилем, побывать в главных местах деревни вроде библиотеки или какого-нибудь парка, но все это в списке дел она решила отметить завтрашним числом. Самой главной целью сейчас было поскорее найти квартиру Джирайи, которая, по словам Наруто, находилась недалеко от центра, а с рассветом они с ним договорились снова встретиться и пройтись по округе.       Забывшись в разговорах, брат с сестрой незаметно для себя уже дошли до пункта назначения. Расположенное на самом краю спального района здание, на втором этаже которого и находилась квартира саннина, мало чем отличалась от всех рядом стоящих построек. Сероватое в свете луны здание с немного потрескавшейся кое-где краской не вызывало чувства уюта, а вот разноцветные лампочки прямо на соседней улице поднимали настроение.       — Ну что ж, спокойной ночи..? — неловко проговорил блондин, едва заметно качнувшись в сторону девушки. Кажется, он сомневался, можно ли на прощание обнять сестру, которую никогда не видел. Заметив это, Рен протянула ему руку и улыбнулась:       — Приятно было познакомиться, Наруто Узумаки! — по правде говоря, она сама не была на сто процентов уверена в уместности этого действия, однако едва он вложил свою ладонь в ее, Рен притянула старшего брата к себе и обвила руками его спину, зарывшись носом в плечо. Какие странные ощущения. Такие… новые..? Если задуматься, то она никогда и никого не обнимала. Разве что только учителя, и то было в детстве, пока он не стал серьезней по отношению к ней, стоило девочке подрасти на пару лет.       Шестое чувство подсказало, что и Наруто сейчас улыбается. Он так же приобнял ее в ответ и спустя какое-то время отстранился. На его лице расползалась смущенная улыбка, а щеки покрылись румянцем.       Как только она закрыла дверь за Наруто, из груди вырвался облегченный вздох — день сегодня выдался уж очень напряженным и морально, и физически. В свете всех этих допросов и новых знакомств тело девушки совершенно позабыло о том, что буквально несколько часов назад оно изнывало от усталости после долгой дороги. Поэтому прямо сейчас Рен в своём новом временном жилище, заботливо предоставленным Джирайей, направлялась в дальнюю комнату, за дверью которой она ожидала увидеть гостиную, где и собиралась как следует отдохнуть. Как и говорил саннин, его личных вещей в этой двухкомнатной квартире было не то чтобы мало — с первого взгляда вообще непонятно, жил ли здесь вообще кто-нибудь до сегодняшнего вечера. Скромную комнату украшали лишь небольшой письменный стол и пара книжных стеллажей. Больше никакой мебели здесь не наблюдалось. Решив попытать удачи в поиске места, где можно было прилечь, Рен вышла в коридор и направилась в соседнюю комнату, где ей и посчастливилось наткнуться на кровать королевских размеров.       Спальная комната оказалась на удивление не такой посредственной, как вся остальная часть помещения. Помимо роскошной кровати с несколькими довольно-таки изысканными подушками здесь так же были и прикроватная тумбочка с будильником, бежевый узорчатый ковер прямо посередине комнаты и даже симпатичные коричневые занавески, за которыми можно было увидеть одну из многолюдных улиц Конохи. Как ни странно, но все атрибуты, создающие уют в доме, Джирайя по некоторым причинам решил сконцентрировать в одном месте. А пройдя немного вглубь комнаты, Рен удивилась ещё больше: прямо на подоконнике стояло несколько комнатных растений, некоторые из которых уже зацвели белыми и розовыми цветами. В голове просто не укладывалась картина, где Джирайя-саннин с радостью поливает свои цветы и напевает какую-нибудь мелодию себе под нос. К сожалению, опыта ухода за комнатными растениями у Рен не было от слова «совсем», поэтому, понадеявшись, что полива раз в пару дней им будет достаточно, Рен закрыла занавески и плюхнулась на мягкую кровать.       Все здесь и сейчас казалось ей таким странным. За то, с каким упорством Рен сверлила взглядом потолок, ей можно было вручить медаль. Девушка сжимала края покрывала и пыталась найти ответы на вопросы, что она сейчас тут делает, в этой квартире, в Конохе в конце концов? Как волны судьбы занесли ее в это место? Вновь вспомнился учитель и то, что она больше года жила самостоятельно, и причина ее нахождения здесь будто начинала обретать логический смысл. Однако сейчас был не самый подходящий момент уходить в глубокие размышления о действиях учителя, своих запутанных чувствах и смысле жизни в целом, поэтому, отдавшись царству Морфея, она позволила себе заснуть.       Однако сладкий сон длился недолго. Спустя примерно в час во входную дверь начали громко стучать, требуя немедленно ее открыть. В такие моменты Рен проклинала себя за свой чуткий сон. Надеясь, что гость вскоре уйдёт, ибо вставать с кровати и тащиться открывать дверь в планах у Рен не было, она, укутавшись в одеяло, попыталась снова заснуть. Она ведь поговорила со всеми, с кем надо было, включая каге деревни, поэтому этот случай она со спокойной душой решила списать на «ошиблись квартирой». Тем не менее стук будто усиливался с каждым разом, и вдруг в неразбираемом потоке слов Рен внезапно расслышала имя Джирайи — теперь все встало на свои места. Видимо, это была его знакомая, но что же такого мог сделать саннин, чтобы она в такой поздний час ломилась с криками в дверь его квартиры? Собрав остатки сил, Рен буквально заставила себя подняться с кровати, чтобы объяснить этой непрошенной гостье, что Джирайи сейчас нет, и, более того, он наверняка уже отправился на свою миссию. Не прекращая зевать, она протопала весь коридор, чтобы, открыв дверь, юрко и очень вовремя увернуться от брошенной в нее женской туфли. Острый каблук, пролетев весь коридор, оставил довольно заметную вмятину на противоположной стене, чем вызвал неподдельный ужас на лице девушки, представлявшей, что такая вот вмятина могла остаться на ней, не увернись она от «нападения». Сон сняло как рукой.       — А ты ещё кто такая?— заверещала женщина средних лет. Яркий макияж, весьма короткая юбка для ее возраста и очень высокий тембр голоса. Явно заметные покачивания в стороны и неспособность устоять на двух ногах выдавали ее нетрезвое состояние. На вид ей было где-то за тридцать, но после Цунаде Рен усомнилась в своем умении определять женский возраст, поэтому на этот счёт сказать ничего не могла. — Он что променял меня на это? — женщина бросила фразу в никуда, бесцеремонно указывая всей ладонью на куноичи. Наруто говорил, что вскоре она поймёт, почему он называет саннина «извращенным отшельником», но кто же знал, что это произойдет так скоро. Рен вздохнула, понимая, что без боя эта женщина отсюда не уйдёт, и ей просто придется объяснять, кто она такая и что здесь делает.       — Проходите, — Рен вежливо отодвинулась в сторону, чтобы «подружка» саннина могла пройти в квартиру. — Я вам все сейчас объясню, — одарила женщину улыбкой, надеясь тем самым смягчить ее настрой и вызвать доверие. В голову пришла просто невообразимая идея угостить эту разъяренную даму чаем, но Рен понятия не имела, где он может быть, поэтому на свой страх и риск пригласила женщину пройти на кухню вслед за ней.       — Вам зеленый или чёрный?— не поворачиваясь к гостье, спросила Рен. Рыская по шкафам в поисках чая и пары чашек, Узумаки не торопилась садиться к ней за стол — все-таки, как бы ужасно это ни звучало, ее приняли за новую «пассию» Джирайи.       — Я жду объяснений, — процедила женщина.       — Значит, зелёный, — наконец наткнувшись на заварку, Рен быстро поднялась и включила чайник. Напряженное молчание накалялось под звуки кипящей воды, а женщина все так же не отводила глаз от девушки в ожидании достойного объяснения.       — Я совершенно не та, за кого Вы меня приняли, — начала Рен. Женщина приподняла бровь, всем видом показывая, что не верит ни одному ее слову. — Я.. Я.., — и тут девушка задумалась, как же можно ответить на вопрос, кем она приходится этому старику так, чтобы это устроило его подругу. — Сестра его ученика, Наруто, если знаете. Я не из Конохи, поэтому сейчас мне негде жить, а он любезно предоставил мне свое жилье,— последовало долгое молчание. Женщина выглядела так, будто это объяснение ее вполне устроило. Да и в конце концов, не мог же он действительно променять ее на эту несовершеннолетнюю девчушку.       — Я не знаю, кто такой Наруто, Джирайя не рассказывает мне о своей работе, — кажется, объяснение ее в самом деле устроило ибо теперь она выглядела намного расслабленней, чем когда хотела убить ее туфлей пару минут назад. Чайник к этому моменту уже был готов, оставалось только подождать, пока заварится чай и разлить его по чашкам.       — И где же Джирайя сейчас? — женщина достала сигарету из сумки и, многозначительно посмотрев на Рен, спрашивая разрешения только для вида, закурила прямо в комнате. Небольшой перегар смешался с дымом от сигарет и перебивал едва слышимый аромат зелёного чая.       — Скорее всего, он уже ушёл на миссию, — Рен разлила чай в белые фарфоровые чашки и поставила одну из них перед женщиной. Та сидела с закрытыми глазами, стряхивая пепел с сигареты. Внезапно две одинокие слезы медленно скатились по обеим ее щекам, а затем послышались тихие всхлипы. Она потушила сигарету, опустив ее прямо в только что заваренный Рен чай, и закрыла лицо руками. Узумаки была сбита с толку, не понимая, в чем дело и как можно тушить сигареты о чай. Она хотела обратиться к ней по имени, чтобы попытаться ее успокоить, но поняла, что они до сих пор не знают имен друг друга. Встав из-за стола, Рен подошла к ней и, выждав паузу, положила руку ей на плечо с фразой «не плачьте» — ничего более утешительного на тот момент ей в голову не пришло. Женщина будто специально залилась слезами пуще прежнего. За какие-то доли секунд с тихих всхлипов она перешла на громкие рыдания, ввергая Рен в ещё большее смятение. Начав что-то бормотать, что Джирайя то ли не перезвонил, то ли бросил ее, она указывала на самый крайний шкаф рядом с холодильником. Видимо, эта дама здесь не в первый раз, а причина, по которой Наруто его называет «извращенным» становилась все яснее — кажется, этот старичок тот ещё дамский угодник. Пройдя к тому самому шкафу и открыв его, Рен поняла, на что так яро указывала его подружка — новенькая бутылка саке, одиноко стоявшая в темном шкафу, отчаянно желала быть выпитой.