Девушка-флюгер, непрочитанное

      Да, песни Михаила Елизарова прекрасны, - одно плохо - в письменном виде, лишённые сильного и звучного голоса исполнителя, они изрядно теряют эмоциональный накал, и "царапают" глаз. Но что поделать, текстами Елизарова, с лёгкостью можно пересказать изрядную часть романа о гувернантке, которая-всегда-права, а "Бескозырка", это, как раз та самая история, о мужчине, который в "любимых" женских руках беспомощней котёнка: "Добрые руки за мною следят. Негативный опыт - он тоже опыт. У вас ещё топят котят? У нас ещё топят. Ощущаю родство наших кож. Ты к воде меня тащишь за тёплую шкирку. Перед тем, как ты пальцы свои разожмёшь, Разреши мне надеть бескозырку. Утопи меня! Утопи меня! Как ненужное, бесполезное! Чтоб не вынырнул, привяжи к ногам, Всё тяжёлое, всё железное..."       И мисс Эйр, скажу я вам, пальцы разжала ни разу не содрогнувшись. Плюх! Только круги по воде пошли; "утопила" беспомощного, надломленного - правда, хрустнул он в сугубо "правильных", для дальнейшего развития событий местах, - Эдварда Рочестера и смылась.       А через год вернулась, и давай "мазать" елеем "чучело" будущего мужа: "Ах, он такой - разэтакий, отпуская в широкий мир, не потребовал бы с меня даже поцелуя". Это, дорогой читатель, озвученное мнение мадам Бронте, как раз, для той части аудитории, которая считает, что подлец-Рочестер, - если бы не стойкая самоотверженность и добродетель гувернантки - изнасиловал бы её там же, в библиотеке, не снимая лыж.       "И пальцем бы не тронул", - говорит сама Бронте, но как-то невпопад, и не вовремя. Зачем писательница сообщает это читателю тогда, когда всё уже решено, и данное заявление уже ни на что не повлияет? Грешник за свои намерения наказан сполна, вона, сидит чучелком, и не булькает, а вопрос, чего он там когда-то хотел уже не актуален.       И как это заявление совместить с "покаянием" самого мистера Эйра:" Я хотел заразить мой цветок бла-бла-бла..."? Так "хотел", или "не потребовал взамен поцелуя"? Или же, мисс Эйр, улепётывая, прекрасно знала о том, что ей ничего не угрожает, просто мадам Бронте держала читателя за "дурака"?       Я, читатель, в силу вредного своего характера, и некоторых логических выводов о характерах и наклонностях персонажей, активно склоняюсь ко второй версии. Да и на кого, на кого, а на насильника, в той самой сцене, в той самой экранизации, Тимоти Далтон был не похож вовсе: " Утопи меня! Утопи меня! Перед кем я тут сердце вывернул? Да тяжёлое привяжи к ногам, Чтоб не вынырнул, чтоб не вынырнул!"       Булькнуло, и только пузыри пошли. Пошёл ко дну сэр Эдвард вместе со своей законной женой, собачьим своим одиночеством и исковерканной жизнью...но ненадолго. Самое интересное, читатель, что в данной ситуации сэр Рочестер очень быстро оправился и поднялся на поверхность.       Дух его, как и жизненная сила, и воля были в полном порядке, как, впрочем и память, и с этим всем мадам Бронте нужно было что-то срочно делать, потому что с таким Рочестером гувернантка точно бы не договорилась. Это человек, который: "не так-то легко прощает", да, его чувства сильны, но до определённого момента - пока он не получит плевок в душу.        Селина игралась, и "доигралась", в итоге, ей хватило одного раза, и мисс Эйр наступила на те же грабли. Только в отличии от мисс Эйр, с Селиной не было так серьёзно, и ей Рочестер не выворачивал душу наизнанку.        Думаю, этот гордый человек никому и никогда не плакался в жилетку. Один раз попробовал, и то, когда крайняя необходимость заставила его это сделать, а в ответ услышал упрямо - "упоротое": Ты обманщик и негодяй, хотел меня соблазнить и бросить. Оставайся со своей женой и будь счастлив".       Полагаю, что любовь Эдварда Рочестера после такого, не была потушена, как в случае с Селиной, но претерпела серьёзные изменения. Было бы куда проще, если бы из Торнфильда сбежала перепуганная сопливая девчонка, оставившая, написанную, дрожащей от обиды рукой, записку:"Кямран-бей эфенди, я тебя ненавижу ", но мисс Эйр записки не оставила, и дрожащей от обиды, глупой соплячкой не была. Она была "жрецом, приносящим в жертву своё сердце".       Сказать, что Рочестер не понимал причин, по которым сбежала его невеста? Понимал. Даже, когда она расплакалась напоказ, пытаясь "вырулить" ситуацию в свою пользу, даже тогда, на сумасшедшем пике эмоционального напряжения, Рочестер, походя, раскусил все её хитрости: "Если я буду бушевать, то ты владеешь искусством слёз" - сказал он своей бывшей невесте.       Его бывшая невеста поступила хитро и изворотливо - оскорбила его в лицо: "оскорбила, ранила, бросила", потому что Эдвард Рочестер был по-своему прав. Но мисс Эйр не хотела признавать правоту бывшего жениха, и предпочла считать его мерзавцем.       Даже когда кузен Риверс потянув лапы к "святому", для любой девушки, оскорбляет её чувство - мисс Эйр покорно молчит, ибо согласна с доводами кузена.       Эдвард Рочестер, дорогой читатель, не автомат, и не бесчувственная машина, его любовь, определённо изменилась, но вовсе не из-за утерянных прелестей мисс Эйр он бродил по саду, как приведение. У Эдварда Рочестера наступил тот этап в жизни, - мисс Эйр была небольшой, но важной частью этого события, - с приходом которого либо в петлю, либо на свободу. И метаться тут было с чего и без мисс Эйр .        Бывшая невеста сознательно предала его, и он проглотив эту пилюлю достаточно спокойно, сделал определённые выводы, о новом виде шкурничества, на этот раз от девственницы. Потому что больше ничего не мог сделать. У Рочестера оставалась своя жизнь, жена, за которую он нёс ответственность, определённый объём обязанностей, и конечно, весь тот воз проблем, который он вёз на себе все последние годы. Жизнь продолжалась, впрочем, как всегда: "А душа горит, как смертница. Хуй стоит, планета вертится, И мне в общем-то не верится, Что ты больше не моя... Пепси-кола, водка "Хортица", Хуй стоит, погода портится, А душа от боли корчится, Глу-па-я. Хуй стоит, земля вращается, А душа с тобой прощается, Всё прощает и прощается, Глу-па-я. М. Елизаров