Там, где Великий ворон клюёт кусочек неба

Протекает день, за ним другой. Чудо ходит к дракону каждую ночь, сжимая в руках гостинцы и редкие травы. Безопасный путь в пещеру ей за коробку печенья показали цапля и бобр. Данил замечает, как она пропадает ночами, и ему очень интересно, но виснущая на нём дни напролёт ведьма несколько сковывает движения. Алёнка теперь знает о драконе всё, да и он о ней тоже. Чудеса никогда не были тайной для драконов. Чудо ищет способ помочь ему взлететь и потому задаёт много вопросов, на которые Дракон отвечает, хоть и не на все. Взамен чудо рассказывает ему о своей жизни и угощает вкусностями. — Дракон, а что делать, если к тому, кто мне очень дорог, пристаёт ведьма? — Подожди немного. Ведьмы всегда очень надоедливы, скоро он её от себя обязательно отгонит. Или попробуй привести его ко мне. Так и происходит одним из дней, когда Данил просто скидывает со своей шеи тонкие руки. — Ты мне надоела. — Что, прости? — ведьмочка смотрит на него откровенно непонимающе, будто так вообще не могло произойти, и это какая-то ошибка. — Достала. Перестань висеть на мне и вообще сгинь с глаз моих. Глаза ведьмы округляются. Неужели её заклинания совсем не помогают ей, как раньше, в молодости, завоёвывать сердца? Данил уходит в сторону костра, а в его спину летят оскорбления на незнакомом языке. *** Чудо смотрит на огонь, такой яркий, тёплый и совсем по-настоящему живой. Смотрит, не двигаясь — боится потерять волшебство момента. — Алёна, — Данил аккуратно трогает её за плечо, и она нехотя отрывается от созерцания. — Что? — спрашивает, а на лице — умиротворённая пламенем улыбка. — Покажи мне дракона. И Великого ворона, и Королеву, и всех. В её глазах — то смятение, что не передать словами. — Ты веришь мне? — в голосе самое искреннее удивление, на которое чудеса вообще способны. — Верю. Вспомнив слова Дракона, она незаметно кивает, а затем, будто кое-что не учла, выпрямляется: — Ты ведь дежуришь. — Ты постоянно прогуливаешь свои дежурства, так почему нельзя мне? Чудо кивает и уходит в свою палатку, едва приподняв уголки губ. *** — Аля, проснись, — голос Данила снаружи заставляет чудо проснуться. Она смотрит наружу: темно. Мягко выскальзывает в тёплый ночной воздух. Глядя на чудо, у него просто нет сил и желания делать замечания по поводу того, что она, пожалуй, слишком долго спала. — Спасибо, что разбудил, — Алька сонная-сонная и одетая в то, что попалось под руку — всё это до невозможного очаровательно. Идти следом за ней, когда она тянет тебя за рукав, почти случайно задевать ладонью её хвостики. — О, а вот здесь осторожненько, — предупреждает она Данила и падает первой. Чудо специально ведёт его менее безопасным, но интересным путём, потому что если что-то достаётся просто так — не ценишь это по достоинству. Прикатившись ко входу в пещеру, они помогают друг другу встать и заходят в гости к дракону вместе. — Здравствуй, Дракон! Дракон открывает янтарные глаза и видит свою привычную гостью не одну и благоразумно молчит о том, что наслышан о том, кто в эту ночь пришёл с ней. — Дракон, а когда ты взлетишь? Обычно он отвечает ей «никогда», но сейчас ему хочется кое-что сделать. — Меня бодрит малина. Возьми корзиночку и керосиновую лампу в той куче хлама, и нарви мне её тут недалеко, и сегодня же попробуем. — Хорошо, — быстро найдя всё, что сказал Дракон, Алёна-чудо покидает пещеру, радостно мурлыча под нос приятную. решительную мелодию. Данил внимательно разглядывает зеленоватую чешую, гребень на шее, золотистые рога и торчащие из пасти клыки. — Я хочу тебе кое-что рассказать. Кто знает, может, эта история чему-то научит тебя. — Да? — Данил садится на каменный выступ в полу пещеры. — По-настоящему я влюблялся всего один раз в жизни. Она родом не из этих мест, а с далёкой Луны. У неё мягкая шерсть и длинный хвост… были тогда. Я помню её такой.

История Дракона

Он смотрел, не в силах отвести взгляд от её немного резковатых очертаний. — Привет, — Кошка рассмеялась и сощурила лавандовые глаза. — У нас на Луне нет таких зверей, как ты, так что расскажи-ка о себе. И он рассказал всё, что сам знал о своём виде. Знал он мало, но ей хватило. — А о себе расскажешь? И, глядя в её сияющие хитрецой глаза, Дракон понял, что влюбился. Они виделись каждый день. Кошка всегда находила его, где бы он ни был, и задавала вопросы. Чувствуя на себе её взгляд, Дракон чувствовал себя счастливее всех драконов на свете, и зеленоватые чешуйки радостно поблескивали на солнце. А Кошка спрашивала и спрашивала: вопросы появлялись будто из ниоткуда и возвращались туда же, потому что на большую их часть Дракон просто не мог ответить. За неделю набралось очень много неотвеченных вопросов, за две на них нашлись ответы, а через месяц Кошка стала центром его жизни. Дракона погубила его нерешительность и робость. Кошка казалась такой необычной, что он просто не знал, как себя с ней вести, и потому он не искал встреч, не заговаривал первым. Просто ждал и отвечал на ничтожную часть всех её вопросов. Обоих это вроде как устраивало. Но однажды Кошка просто исчезла. Её не было рядом день, два, затем неделю и больше. Дракон считал дни до того момента, когда она снова появится и спросит его снова, как раньше. Но время шло, а Кошка всё не появлялась. Она бесследно исчезла, и Дракону понадобилось очень много времени, чтобы понять это и смириться. Дракон замолкает, потупив взгляд мудрых жёлтых глаз в неровный пол своей пещеры. Данил глядит на чуть подрагивающий хвост. — Я всю свою жизнь жалел, что не говорил ей, как она мне дорога. Жалел, что не задавал ей вопросов, не искал её, не признался ей в чувствах. И до сих пор жалею: боль с годами только сильнее въелась. Данил слушает. — Она ведь тебе нравится, — вскользь замечает Дракон. Мельком так, но до дрожи метко. Оба знают, о ком речь, и оба думают, что всё намного больше, чем просто «нравится». Чудо вбегает в пещеру быстрым вихрем, прижимая к груди корзиночку с ягодами. — Готово! Кушайте и летите! — Но… эммм… может быть, завтра утром? — вспомнив, что обещал, Дракон ужасается и абсолютно теряется, но тёплая рука на чешуе передней лапы передаёт едва заметный импульс решимости. *** Выйдя из пещеры, Дракон неуверенно всматривается в окружающую его темноту. Вдалеке едва-едва брезжит рассвет, но кусочек луны всё ещё виден. От радости и нетерпения Алёна подпрыгивает на месте, и её смешные хвостики колышутся из стороны в сторону. — Тише, всех зверей перебудишь, — шепчет ей Данил, но в такой момент она просто не может быть спокойной. Чудеса хоть и умны, но слишком уж щедры на эмоции и чувства. — Давайте же, вылезайте, погода самая лётная, жизнь скоро изменится, так что летите без страха и упрёка! — говорит чудо, но почти шёпотом, страшась спугнуть происходящее. Покинув пещеру, Дракон шумно втягивает носом ночной воздух и расправляет крылья. — А что, если она меня не ждёт? — Конечно ждёт. Как вас такого не ждать? Теперь-то вы знаете ответы на все вопросы и можете начать общение первым! — Я бы ждала, — мечтательно вздыхает Аля, трогая крыло. — Подумать только: вы полетите на Луну ради своей любви. Я тоже так смогу, если у меня будут крылья и любовь где-то далеко-предалеко. — Может, тебе и не придётся долго лететь, — расплывчато отвечает ей Дракон и взлетает. Сначала совсем чуть-чуть и медленно, затем, покружив над лесом, резко взмывает выше. — Летите, летите! — смеётся чудо, подпрыгивая и взмахивая руками, точно пытаясь взлететь следом. Ей так легко и радостно от того, что Дракон летит к своей Кошке спустя много лет, чтобы снова быть с ней как раньше. Когда Дракон совсем пропадает из виду, и полоска рассвета становится всё шире, он понимает, что пора. — Аля?.. — осторожно зовёт он, затем оборачивается к ней и видит, что она крепко уснула в траве у самого входа в пещеру.