День траура

- Ваше Величество, все готово, все ждут Вас, - негромко произнесла молодая служанка, заглянув в слегка приоткрытую дверь. - Спасибо, Мэри. Я еще раз посмотрела в зеркало. Передо мной стояла статная женщина. Несмотря на свою молодость, на ее побледневшем от горя лице уже появились морщинки. Глаза, выцветшие от слез, из небесно-голубых превратились в туманно-серые. И даже огненно-рыжие волосы не по возрасту кое-где окрасились в серебряный цвет. Тяжесть на душе отражало черное, как смоль, платье незамысловатого покрова с кружевными вставками на рукавах, украшенное россыпью черных бриллиантов. Я не хочу верить, что это я. Но это действительно так. Эта Королева - я. Повезло, говорите? Нет, ни капельки. Кроме того, что я Королева, я еще и вдова, и мать-одиночка. Как это произошло? В один миг... В один миг я лишилась всего, что хотела, и получила все, что мне чуждо. Моего мужа... Хотя нет, он так и не успел им стать. Отца моего ребенка убили сразу же после его родителей. Он и секунды не успел побыть Королем. А я, я видела лужи крови, кучу трупов, но ничего не могла поделать. Я сидела на липком полу под столом и смотрела на мертвые, безжизненные тела людей, с которыми несколько мгновений назад еще могла перекинуться словом. Но самое ужасное было смотреть в его глаза - глаза, которые были полны надежды... напрасной надежды. Это было поистине ужасное, невыносимое зрелище. Я не говорила где-то месяц. Лучшие психологи страны пытались мне помочь. И все бестолку, пока я не узнала, что беременна. Когда я успела? Это случилось ночью, которую он провел у меня в комнате, перед утром объявления результатов, перед роковым утром. Самое ужасное, что из людей, которые были тогда в зале, выжила одна я, я успела спрятаться, а они нет... Это странно, но я виню себя за их смерть, хотя разве это кого-то сейчас волнует? Коридоры, впитавшие в себя атмосферу того ада, который здесь творился в тот день, стены, похолодевшие от увиденного. Каждый мой шаг отдавался долгим гулом - гулом голосов, звавших меня на помощь, шлейф платья шелестел, касаясь мрамора. Я спустилась по лестнице и подошла к главной двери, около которой стоит моя дочь, одетая в траурное платье. Это не самый подходящий наряд для ребенка, согласитесь. В ее косу, цвета пшеницы, была вплетена черная лента. Она знает, в кого у нее такие волосы, глаза... но только по фотографиям и моим рассказам. Я положила свою руку на ее хрупкое плечо и слабо улыбнулась, когда она посмотрела на меня. - Пора... - прошептала я. - Мама, можно я буду плакать? - спросила она еле слышно. - Солнышко, слезы - это то, о чем никогда не нужно спрашивать разрешения, - так же тихо произнесла я, ласково посмотрев на свое чадо. Она - моя единственная отрада, единственный смысл жизни. Двери начали медленно открываться, и я увидела тысячи людей, одетых во все черное. Здесь присутствуют все касты: от Двоек, нарядившихся в шикарные, достойные Королей платья, до Восьмерок, натянувших на себе какие-то темные мешки. Все они пришли, чтобы почтить память людей, так и не вернувшихся из тронного зала. - Ее Величество Королева Америка и ее Высочество Принцесса Эмберли. Я взяла малышку за руку и мы пошли по дорожке, усыпанной лепестками черных роз. Люди, молча кланяясь, расступались перед нами. Не было слышно не единого звука, даже птицы не щебетали. Мы проследовали к Королевскому кладбищу, находящемуся в глубине сада. Там были похоронены все члены Королевской семьи. Мы подошли к трем надгробным плитам, установленных в один день. Его Величество Король Кларксон Шрив, Ее Величество Королева Эмберли Шрив, Его Высочество Принц Максон Шрив. Теперь Король больше никогда не сможет побить своего сына, а Королева - узнать об этом. Максон никогда больше не сможет поцеловать меня, увидеть первый шаг нашего второго ребенка или внука. Я больше никогда его не увижу... Наверно, я должна была свыкнуться с этой мыслью еще тогда, в тот день, но не смогла. Кто-то когда-то сказал мне, что люди остаются жить, пока о них помнят. Сегодня ночью мне приснился сон... Максон стоял передо мной в белом свадебном костюме, словно был живой, и улыбался так искренне, так нежно. А потом он сказал: "Не волнуйся, Америка, у нас с тобой с самого начала одно сердце на двоих. Главное, вспоминай обо мне почаще, расскажи Эмби о нашей истории любви, об Отборе и все время говори ей, что папа ее очень любит. Я всегда рядом, оберегаю Вас. Люблю тебя, дорогая. Хоть ты и ненавидишь, когда я тебя так называю". Слеза покатилась по моей щеке, затем вторая, третья. Мне кажется, что я уже выплакала весь запас соленый воды, но нет, до сих пору я плачу. - Мамочка... - слегка дернула Эм меня за юбку платья. - Да, милая? - оглянулась я. - Почему мне так больно здесь находится? Почему такая сильная тоска по людям, которых я даже не знала, вдруг одолела меня? - Никогда не говори, что ты не знала их, дорогая. Тебя назвали в честь твоей бабушки - мудрой Королевы, а вот твой папа... - слезы полились с новой силой. - Мама? - Все хорошо, - дрожащим голосом произнесла я. - Твой папа был лучшим человеком. Он был тем, с кем мне действительно хотелось разделить свою судьбу. И он просил передать, что очень тебя любит... Наверно, у вас остался последний вопрос: "Как я стала Королевой?" Это произошло по двум причинам. Во-первых, я была единственной из отобранных, кто выжил. Во-вторых, я носила под сердцем Наследника, а точнее Наследницу. Мне - девушке без образования, было очень трудно первое время. Все обрушилось на меня так внезапно: беременность, ответственность за всю страну... Но тогда - да и сейчас тоже - мне все время казалось, что кто-то мне помогает, поддерживает меня. И только благодаря этому человеку, я справилась и справляюсь со всеми трудностями. Вот уже пятый год, как Максон ушел, вот уже пятый год мы устраиваем поминки. Каждое место во дворце наполнено воспоминаниями о нем. В столовой мы заключили сделку, на моем балконе первый раз поцеловались, а на нашей лавочке в саду первый раз встретились. Я тогда его еще назвала пустоголовым... Я точно знаю, что когда-нибудь я снова встречусь с ним, ну а пока... - Минута молчания...