Часть 14
6 сентября 2015 г. в 01:58
Где-то, верно, уже вовсю цвели вишни, над первыми цветами несмело кружили пчелы, пробовали голоса птицы. Весна входила в свои права. Жоффрей сидел на земле, прислонившись спиной к дольмену, рядом с ним лежал костыль, который дал ему отец Антуан, когда помогал бежать из монастыря, Мелюзина неподалеку собирала травы. Вставало солнце, разукрашивая камни розовым цветом. В эту весну хотелось жить, как никогда.
- Скоро земляника пойдет, - пробормотала Мелюзина, - Твоя красавица любит ее с самого детства.
- Правда? - заинтересованно сказал Жоффрей. - Я и не знал.
- Видишь, не такой уж ты и умник, - хмыкнула колдунья. - Я-то ее вырастила, я все знаю, даже много лишнего, оттого меня и изгнали в эти леса, да забыть не смогли.... Дружок ее, Николя, смышленый такой всегда был, вечно попадал в передряги благодаря твое птахе, но так ни разу и не признался старому барону, что это его драгоценная дочь во всем виновата. Любил ее сильно.
- Не только он, - чуть слышно прошептал Жоффрей.
- Они убегали на вон ту полянку, видишь, за деревьями? Николя приносил полные ладони земляники для своей феи. Хороший был парень, я молюсь за него духам...
Жоффрей вполуха слушал рассказ Мелюзины о детстве Анжелики, а перед его внутренним взором вставали картинки той, невзначай подслушанной, пьяной исповеди Николя. Мосты сгорали там, где горели гневом зеленые глаза Маркизы... Наверно, он должен был ревновать, рассказать Анжелике о том, что друг ее детства пытался убить его, но правда состояла в том, что он понимал несчастного конюха, как никто другой. Ведь и он тоже испил до дна чашу страдания, когда она не подпускала его к себе, мучая своей холодностью. Но теперь все позади, он все же сумел завоевать любовь своей зеленоглазой феи, ему, колдуну и изгнаннику, потерявшему все, она отдала свое сердце, и он мог позволить себе такую роскошь, как великодушно простить разбойника и оставить в памяти жены светлые воспоминания о нем.
Тихая грусть овладела сердцем Жоффрея. Не так он мечтал встретить эту весну, совсем не так... Ему вспомнились Цветочные игры в Тулузе, которые, кажется, закончились только вчера... Он хитро прищурился, глядя на Мелюзину, - не он ли умел когда-то возвращать веру в любовь?
Колдунья удивленно посмотрела на него, когда он негромко запел:
Ведьма! Ведьма! - кричали вслед,
Ей в эти земли возврата нет.
Идет в тумане, и нет огней,
Нет ведьме места среди людей.
Она лишь дева, с глазами звезд,
Нет места страху, не видно слез,
Лишь грусть на сердце, закрыты двери,
В ночном подлунье ей вновь поверить,
В судьбу-спасенье, вернуть любовь,
С рассветом новым прозреет вновь
Толпа несчастных... Сияют звезды
Среди камней. Но верит в счастье
Творенье леса и дочь людей.
Мелюзина слушала старинную кельтскую балладу и не могла сдержать слез, ведь она знала ее истинный смысл, только она одна, а теперь еще и Жоффрей. Подойдя к нему близко-близко и заглянув в глаза, она тихо произнесла:
- А ведь ты и вправду волшебник. Немногим дано читать в сердцах людей то, что они скрывают даже от самих себя. Это дар... Или проклятие... Как тебе больше нравится.
Потом она отвела взгляд и посмотрела поверх его плеча.
- Ты открыл мне мое сердце, а я открою тебе твое. Огонь будет гореть в нем до конца твоих дней. Он будет пылать так ярко, что никакой другой свет не сможет сравниться с ним.
Жоффрей обернулся, желая узнать, что привлекло внимание Мелюзины, и увидел Анжелику, стоящую всего в нескольких шагах от них. Она с волнением смотрела на него. Только что она пережила то восторженное исступление, которое всегда охватывало ее, когда она слышала пение Жоффрея, и теперь мечтала лишь об одном - подойти к нему, прильнуть губами к его губам, замереть в его объятиях и забыть обо всем на свете, утонув в его глазах.
- Пожалуй, я пойду, - проговорила Мелюзина. - Сдается мне, что я здесь лишняя.
Когда старуха скрылась за деревьями, Анжелика шагнула к мужу.
- Вы снова поете...
- Да, моя дорогая. Любовь к вам переполняет мое сердце и мне хочется петь от счастья.
Анжелика улыбнулась и опустилась на траву рядом с ним.
- Так вот о каком огне говорила Мелюзина...
Жоффрей одной рукой обнял жену за талию, а другой нежно провел по ее волосам.
- И он будет гореть в моем сердце до скончания веков. Вы верите мне, прекрасная дама?
***
После того, как Мелюзина сняла с него лубок, удерживающий ногу, для Жоффрея начались настоящие мучения. Колдунья была безжалостна. Она часами заставляла его упражняться и разрабатывать ногу, приговаривая, что скоро его походке будут завидовать самые высокородные господа. Жоффрей не просил столь многого, ему просто хотелось ходить, пусть и хромая, но наконец-то перестать быть немощной развалиной и превратиться вновь в сильного и уверенного в себе мужчину.
Почти каждый вечер его навещала Анжелика, которая потихоньку выскальзывала из замка после того, как все ложились спать. Первый раз, увидев жену на пороге пещеры во вдовьих одеждах и со строгой гладкой прической, прикрытой чепцом, он сначала не узнал ее, а потом расхохотался:
- Моя маленькая матушка-аббатиса!
Анжелика рассказала ему, что в замке все уверены, что он умер, поэтому ей и приходится носить это черное платье в знак траура, но ближе к лету она обязательно его снимет. Жоффрей настаивал, что никогда еще она не была так хороша, как сейчас, и что наряд монахини только подчеркивает ее юность и красоту.
- Не верю я вам! - смеясь, отвечала она. - Глупости все это! Просто вам нравится насмехаться надо мной, мессир де Пейрак.
Он привлекал ее к себе и шептал, что она хороша в любой одежде, его прекрасная фея с изумрудными глазами, а потом легко касался губами ее губ. Держа в объятиях ее нежное тело, ощущая под пальцами гибкость стана, бархатистость кожи, вдыхая тонкий и чарующий аромат, исходящий от ее волос, он с радостью и волнением осознавал, что желание, неукротимое и дурманящее, просыпается в нем. И это давало ему силы с еще большим усердием упражняться в ходьбе, ведь наградой ему должно было послужить радостное сияние ее глаз и нежное: "Как же я счастлива, мой дорогой..."
В начале лета он уже мог передвигаться без поддержки, еще сильно хромая, но сам, и вечерами он выходил из пещеры и спускался к маленькому озеру, расположенному за плотной стеной дубов, которые надежно защищали его от случайных прохожих. Там он раздевался и долго и с наслаждением плавал, ощущая, как силы постепенно возвращаются к нему.
В один из вечеров к нему присоединилась и Анжелика. Как и обещала, она сняла с себя траур, а с ним как будто тяготы и заботы последних месяцев, и перед его восхищенным взором предстала совсем юная девушка, донельзя похожая на ту, что некогда он встретил на пыльной, залитой солнцем дороге в Тулузу. Но если та с ужасом и отчаянием ожидала встречи с навязанным ей ненавистным колдуном и калекой, и готова было скорее умереть, чем покориться ему, то эта новая Анжелика была весела и жизнерадостна, а ее сердце переполняла любовь, которая принадлежала только ему. Легкое крестьянское платье едва доходило ей до щиколоток, корсаж почти не стеснял грудь, а пышные золотистые волосы свободно струились по спине, небрежно перехваченные алой лентой. Она со смехом протягивала ему глиняный кувшин, наполненный простоквашей:
- Не желает ли благородный господин немного освежиться в такую жару?
- Непременно! Особенно если предложение исходит из уст столь восхитительной красавицы!
Одним махом опустошив кувшин, он властно привлек жену к себе.
- Не хотите ли прогуляться, прекрасная Мариэтта? Ведь так вас зовут, не правда ли?
Анжелика опустила ресницы.
- Господин волшебник?
- Немного, - прошептал он, касаясь губами ее виска. - Так вы согласны сопровождать меня?
Она лукаво посмотрела на него.
- А куда?
- К прекрасному колдовскому озеру, скрытому под сенью деревьев, где мы будем совсем одни...
- Могу ли я довериться вам, монсеньор? Я ведь всего-навсего простая деревенская девушка, а вы такой важный господин.
Граф улыбнулся и еще теснее привлек ее к себе.
- Ты можешь полностью мне доверять, моя радость, я никогда не позволю себе обидеть тебя.
На берегу озера он скинул рубашку и обернулся к Анжелике.
- Не желаете ли поплавать?
- Я не умею.
- Я научу вас, это совсем несложно.
Она на секунду смутилась, потом поспешно разделась и зашла в воду. Жоффрей последовал за ней.
- Главное, позвольте воде держать вас. Ну же, не бойтесь.
Анжелика оттолкнулась от дна ногами и тут же почувствовала, как сильные руки мужа подхватили ее.
- Вот так, моя девочка, вы просто умница! Не правда ли, бесподобные ощущения?
Анжелика с восторгом почувствовала, что вода действительно держит ее, и что она не тонет, а плывет.
- Как это волшебно, Жоффрей! - прошептала она.
И в тот же миг он прижал ее к себе и жадно приник губами к ее губам. Она пылко ответила на его поцелуй. Головокружительный водоворот страсти подхватил их и вынес на берег, на упругую шелковистую траву. Жоффрей снова и снова целовал ее, его объятия становились все крепче, ласки все жарче, и вот наконец они соединились, словно две половинки одного целого. Счастье, пронзительное и пьянящее, целиком захватило их. Эта бесконечная ночь, наполненная благоуханием цветов, шелестом листвы и любовными вздохами, привела их к порогу Рая...
ЭПИЛОГ.
Анжелика с волнением распечатала конверт, который ей вручил хмурый посыльный, едва удостоивший ее несколькими словами и поспешно откланявшийся. Письмо было от Дегре.
"Мадам де Пейрак.
Гонцу было велено вручить вам это послание лично в руки и ни с кем не пускаться в разговоры на протяжении всего пути от Парижа до Монтелу. Я не знаю, там ли вы нашли приют или в каком другом месте, но все же надеюсь, что мои догадка верна. Итак, мадам, у меня для вас одна очень важная новость - близкий вам человек, избежавший королевской милостью костра, нашёл последний приют в холодных водах Сены, о чем есть официальный рапорт от 19 февраля сего года. Отныне вы свободны в выборе пути. Надеюсь, что он не будет слишком тернист, и вам будет сопутствовать удача. "
Анжелика едва дождалась вечера, чтобы рассказать о письме Жоффрею.
- Это отличная новость, любовь моя! - воскликнул он. - Дегре оказал нам неоценимую услугу. Теперь мы вольны ехать, куда пожелаем, и можем больше не опасаться погони за спиной.
Она провела рукой по его щеке.
- Но мы не сможем открыто заявить о том, что вы живы. Нам по-прежнему придётся скрываться.
- Это неважно. Неужели же в целом мире мы не найдём уголка, где будем свободными и счастливыми?
Она на секунду задумалась, а потом лицо ее просветлело.
- Нам нужно обратиться к Молину, Жоффрей! Он был недавно в Монтелу, чтобы сообщить мне о том, что Аржантьер не был конфискован во время процесса. Рудник осталась в стороне от алчных королевских контролеров. Возможно, и каналы, по которым доставлялось туда серебро под видом штейна, до сих пор работают.
Граф задумчиво покачал головой.
- Не будет ли опрометчивым решением сообщать ему о том, что я жив?
- Я думаю, что стоит рискнуть.
Молин как будто и не удивился, когда увидел высокую фигуру графа де Пейрака рядом с Анжеликой, когда пришел ночью на назначенную ему тайную встречу около дольмена. Он молча поклонился ему и произнес:
- Я исполнил все в точности, как вы распорядились, мессир. Ни ваша жена, ни ее семья ни в чем не нуждаются.
- Благодарю вас, Молин, я знал, что на вас можно положиться. Скажите, как обстоят наши дела на руднике? По-прежнему ли вы поддерживаете связи с Испанией?
- Сейчас это стало намного сложнее. На рынке серебра царит жуткая неразбериха, и нет человека, который привел бы его в порядок, - он со значением посмотрел на графа. Тот ответил ему прямым взглядом.
- То есть, Молин, если я правильно вас понимаю, вы предлагаете мне стать перевозчиком серебра, рескатором?
- Не просто рескатором, а Рескатором с большой буквы. Мы придумаем вам легенду, допустим, что вы приехали на Средиземноморье из Южной Америки, куда испанский король послал вас за золотом и серебром из сокровищ инков. Уверен, что вы тут же захватите монополию в этом деле и потопите всех мелких перевозчиков. Ума и таланта вам не занимать, а начальный капитал, если у вас его нет, я могу обеспечить. Потом, когда дело пойдет, можно будет наладить добычу и в Испании, и в Марокко, если вам удастся заключить договор с тамошним султаном.
- У меня есть надежный друг в Фесе, - медленно проговорил граф. - Я смогу действовать через него.
- Вот и прекрасно! Думаю, мы с вами договорились.
- Да, господин Молин.
Когда управляющий удалился, Жоффрей обернулся к Анжелике и привлек ее к себе. Она положила голову к нему на плечо.
- Теперь, моя душенька, пути назад нет.
Анжелика молча кивнула.
- То, чем предлагает мне заняться Молин, противозаконно и очень опасно.
- Не пытайтесь испугать меня! Я последую за вами, куда бы вы не направились!
- Конечно, дорогая моя, и это не обсуждается. Как вы могли только подумать, что я решусь расстаться с вами? Я слишком люблю вас, и разлука для меня будет равносильна смерти.
Анжелика слегка улыбнулась и обвила руками его шею.
- Тогда я завтра же скажу отцу, что король приказал мне вернуться ко двору. Что он назначил вдове графа де Пейрака достойную ренту и простил ее.
- Да, это отличное решение. А потом мы отправимся в Испанию.
Жоффрей выпустил ее из объятий и прислонился к холодной поверхности дольмена, задумчиво устремив взгляд к звездам. Потом прошептал:
- Господи, уже в который раз по твоей воле я начинаю все с нуля... Но спасибо тебе за то, что я жив, и со мною мой ангел-хранитель, - он немного помолчал, а потом улыбнулся:
- Что ж, граф Тулузский умер... Да здравствует Рескатор!
Конец