Правильно

Посреди ночи Шталь проснулась от телефонного звонка. Снова, как тогда, когда обрушилась Стена и произошла непоправимая трагедия. Путаясь в простынях, Валери подскочила с кровати. Плохие предчувствия неприятно щекотали в груди, а по холодной от пота спине бегали мурашки. На экране возникло помятое, обеспокоенное лицо Руди. — Прости, что разбудил… — Что случилось? — Шталь натягивала джинсы на бегу от одного угла комнаты к другому, где в сейфе хранился пистолет. — Дориан. Он… Боюсь, у него сбои… опять, — Руди снова заикался и путался, Валери начинала нервничать. — Я не стал звонить Малдонадо, я боюсь, его могут отключить… — Руди! Соберись! — не выдержав, крикнула Валери, краем сознания понимая, что счёт идет на минуты. — Он пришёл ко мне и попросил стереть оперативную память и перезапустить операционку, сделать что-нибудь, чтобы… ну, чтобы он забыл…. Я сказал, что не могу, что он собственность управления, и без приказа Малдонадо я не имею права… делать подобные вещи… И… — Что, и?! — Он ушёл, — виновато произнёс Руди. Он был взволнован, напуган, — я должен был найти другие слова, ведь Джон и… и Дориан тоже… мои друзья… были друзьями… точнее… В общем, у меня не так много друзей... Собственно, я решил позвонить тебе, потому что видел вас на кладбище и подумал, что ты… что он… тебя послушает… — Чёрт, — выругалась Валери. Быстро сложив в незаурядном уме два плюс два, она определила место, где может найти его. Лаборатория в китайском квартале. Туда часто наведывался Джон, стараясь вспомнить. Туда же отправился и Дориан, но чтобы забыть. Подхватив оружие подмышку, а в руки туфли, Валери мчится вниз по лестнице, прыгает за руль и давит газ в пол прямо босыми ногами. На крыше гудит сирена и сверкают спецсигналы, Шталь давит акселератор сильнее, одновременно подавляя панику и загоняя возникший в горле ком обратно в желудок. Сердце стучало в висках, по рёбрам и по всему салону автомобиля, горло душили спазмы, когда она едва не выпала из машины, прорываясь в нужной двери, не дожидаясь и не стучась, вышибла её хрупким плечом, подхваченная волной адреналина, не осознавая, как сильно будет оно болеть к утру. Не слышала, как кричит во всё горло, до срыва связок, едва завидев Дориана, окутанного проводами, неживого, отключенного, словно сломанная кукла, с распахнутыми глазами цвета летнего неба, потухшими, безжизненными… — Отключи эту штуку и отойди от него! — голос сорвался на звериный рык, она угрожала владельцу подпольной лаборатории пистолетом, пока тот отсоединял устройство от его процессора. — Я ничего не сделал, я еще ничего не сделал… — лепетал он, напуганный до чертей, то поднимая руки над головой в знак безоговорочной капитуляции, то возвращаясь к своим проводкам. — Ничего не вышло, да? — по острым, смуглым скулам пробежалась голубоватая змейка, в голове слышалось самая человеческая досада и боль, а Валери почувствовала, что стоит босиком на холодном полу, и глотка вот-вот лопнет от нестерпимой рези, будто сотни наноботов разрывают её изнутри… — Детектив Шталь? — Дориан отчаянно удивился, обнаружив перед собой Валери, с ушибленным плечом и зашкаливающим пульсом, в кожанке, наброшенной прямо на лёгкую ночнушку и босую, глянул ей в глаза своими необыкновенными, такими живыми, и Валери выронила пистолет... Она рыдала. Громко, размазывая слёзы по бархатным щекам, скривив идеальное личико, пряча его ладошках, как плачут маленькие девочки, когда им очень больно. Отстранила растерянного DRN, вышла на крылечко, силясь продышаться и успокоиться. — Думаешь, мне не хочется сделать то же самое? — огрызнулась Шталь, едва ощутив спиной его присутствие. — Прости, Валери. Я не думал, что это будет так… трудно, — она обернулась, готовая поклясться, что андроиды умеют краснеть, в блестящих слезами глазах плескался глубокий океан — стыд и раскаяние, отчаяние и одиночество, удивительное множество оттенков чувств, которых Валери никогда не видела в своём отражении. — Это трудно, Дориан. Иногда слишком… — Я уже видел смерть, но никогда смерть того, кто мне дорог, — андроид поравнялся с ней. — Наверное, именно поэтому мою серию списали. Я больше непригоден к работе. Моя эмоциональная заинтересованность мешает мне вернутся к своим обязанностям и работать с другим напарником. Вероятно, серия MX действительно гораздо больше подходит к работе в полиции… — Это неправда! — с жаром воскликнула Валери, становясь с ним лицом к лицу. — Твои показатели в разы лучше, чем у большинства копов в нашем отделе. Управление официально одобрило твою работу. А уж сравнивать себя с MX… — она покачала головой и закатила глаза, Дориан вымученно, но всё же улыбнулся. — Джон не хотел бы этого… Ты нужен нам, — Шталь не могла вспомнить момент, когда она, и не только она, прикипела всей душой к причудливому переплетению сервоприводов, синтетических мышечных волокон, процессора и модулей, чья «синтетическая душа» являлась всего лишь набором программ и гениально выдуманным нейронным интерфейсом, способным к самообучению. Для неё он был более человечен, чем многие из тех, с кем ей приходилось работать. Человечнее, чем она сама. — Эмоции делают нас людьми, Дориан. — Но я не человек. — Почти… — ей почему-то захотелось взять его за руку. — Ты ведь не из-за меня плачешь? — Дориана осенила странная догадка. Слёзы свободно текли по её щекам щекочущими дорожками, покрасневшие, опухшие глаза, онемевшие ноги и нещадно ноющее плечо. От переключения внимания нестерпимая боль утраты притупилась, Дориану хотелось помочь ей, облегчить боль или обнять, как она обняла его тогда, у могилы Джона. — Я не хочу, чтобы ты уходил, — наверное, хромы ещё читают мысли время от времени, Валери сделала шаг ближе, поражая, будто электрическими разрядами, чувствительные, синтетические рецепторы, сметая вихрем своего биополя все препятствия на своём пути, опустила тёплые ладони на плечи, уничтожив всё его личное пространство подчистую. Дориан почувствовал теплоту её губ, которых лишь едва коснулся своими, волну неизведанных импульсов, прокатившуюся по всему телу до самых кончиков пальцев, безуспешно стараясь идентифицировать их природу. Сжал её тонкие, хрупкие пальцы своими — произведением искусства роботостроения, не в силах остановить процесс обработки данных и не в силах сделать выводы из происходящего, казалось, еще минута, и процессор перегреется и зависнет. — Мне кажется, это не совсем правильно... — произнёс Дориан совсем близко от её лица, вывод был сделан верно, но разрывать прикосновение отчего-то совсем не хотелось, — ...то, что произошло. Ты очень нравилась Джону… Андроид мерцал, как светомузыка, раскладывая по ячейкам памяти гигабайты обработанных, совершенно новых эмоций, Валери кивнула, развернулась и отправилась к машине, убежденная, что Дориан больше не совершит необдуманных поступков и что сама она только что сделала очень большую глупость.