Правильно

Валери и раньше думала, что Дориан куда более человечен, чем она сама. Сейчас же она в этом убедилась. Обычное утро, тот же кофе в белоснежной до рези в глазах чашке, блестящие металлом ручки шкафчика в ванной, где она хранила единственные свои выходные сережки. Фамильные, бриллиантовые. Единственное, что Валери Шталь забрала из дома, когда покидала его навсегда. Всё то же бесстрастное выражение красивого до тошноты лица, глядеть по утрам на которое она старательно теперь избегала. Значок, табельное оружие, строгий пиджак. Солнечные лучи, бьющие в южные окна каждое утро… Только вот утро это не было обычным. Этим утром Валери собиралась на похороны одного из лучших детективов округа, незаменимого коллеги, доброго друга. Джона Кеннекса. — Детектив Шталь, вы в порядке? — По приказу Малдонало после происшествия у Стены в её квартире круглосуточно дежурили два MX, сменявшие друг друга на время подзарядки. — Даже слишком, — отрезала она, обувая идеальные ножки в коричневые лодочки. Она почти ничего не чувствовала ни сейчас, ни в ту проклятую ночь, когда увидела тело Кеннекса среди груды обломков разрушенной Стены. Не уронила ни слезинки, когда смотрела в его глаза, навсегда потухшие. Когда видела, как едва держится Малдонадо, как плачет в своей каморке Руди. Она ощущала только, как вихрем закручивается в её душе раздражение и гнев, как в тот день, когда она уходила из дома и когда узнала о своём происхождении. — Мы вложили в тебя чёртовых три миллиона! А ты собираешься так бездарно распорядиться своей жизнью! — миссис Шталь кричала тогда исступлённо, чувствуя решимость дочери, осознавая, что безвозвратно теряет свои вложения, инвестиции, силы. — Вы не дали мне выбора! — абсолютно всё, от цвета волос и формы губ до незаурядных умственных способностей и склонностей к точным наукам было для неё предрешено. Её ожидало место в престижном учебном заведении для хромов, тусовки в закрытых клубах и брак с хромом, в котором родились бы идеальные дети. Но Валери изо дня в день смотрела на себя и видела лишь куклу, выпестованную и вышколенную всегда держать лицо, владеть собой и быть примером для подражания. На безупречном фасаде не дрожал ни один мускул. Ни одна эмоция — будь то радость или беспричинная грусть — не искажала образцовые черты, словно при сборке её генокода забыли добавить что-то важное, что-то человеческое. Нет, синтетическая душа была не у Дориана, она была у неё. И Валери была даже рада, что способна испытывать хотя бы презрение к самой себе. Детектив Шталь молча прошла сканирование личности на подступах к кладбищу, преодолела голографическую ленту оцепления и ступила на мягкий силиконовый газон. Над её головой бесшумно пролетали дроны-патрули, MX почти не было — вряд ли Джон хотел видеть их пустые глазницы на собственных похоронах, ветер доносил обрывки голосов и запись птичьего щебетания, путавшиеся в её наспех собранных волосах. — Оставь меня! — сказала Валери грубее, чем собиралась, но тут же махнула рукой — вряд ли она могла обидеть машину. Андроид послушно застыл у тропинки, и детектив двинулась вглубь одна, проходя мимо аккуратных могил, на которых вместо надгробий сверкали голограммы, а где-то — по старинке мраморные и гранитные обелиски. Она не помнила, как добралась до нужного квадранта, уперевшись невидящим взором в ровные, блестящие земляные стенки последнего пристанища Джона, в переливающийся радугой фантом его крепкой фигуры, в насмешливые глаза необыкновенного цвета, серо-янтарного, обрамленные по-детски длинными ресницами. То, что когда-то было живым человеком, наглухо заперто в стальном ящике, накрытом звездно-полосатым флагом, парящим на воздушной тяге над провалом в земле, чернеющим, словно пропасть — капитан добилась для Кеннекса традиционных, старомодных похорон вместо привычной утилизации тела в крематории. Валери остановилась чуть позади капитана Малдонадо, произносящей дрожащим голосом прощальную речь, и пасмурного Пола, угрюмо кусающего губы. Руди мельтешил среди деревьев, бормотал что-то под нос, проявляя все признаки усугубившейся социопатии, а на Дориана Валери боялась поднять взгляд. Она не разбирала слов капитана, ощущая незнакомую представителям её вида усталость и застрявший глубоко в горле ком, который не могла ни выплакать, ни проглотить... — Я ещё не выжил из ума, чтобы утешать синтетика, — когда Ричард прошагал мимо неё, Шталь очнулась от мрачных размышлений и поняла, как глубоко в них застряла — церемония уже закончилась. Дориан остался возле могилы один. Никто не спешил приносить соболезнования андроиду, пусть даже он был единственным близким для Джона человеком. Почти человеком. Его напарником. Его другом. Только Мальдонадо хлопнула его по плечу и поспешила прочь, опустив глаза и даже не взглянув на Шталь. Валери набралась храбрости, подошла неслышно, едва задевая рукавом рукав его пиджака. Он прятал мокрое лицо в ворот рубашки, неорганика блестела в утренних лучах дорожками слёз, неотличимых от человеческих. — Простите, детектив, я запрограммирован на эмоции. — Дориан, — Шталь не знала, что сказать — гениальный интеллект тут был ей не помощник. Шагнула вперед, бесстрашно представ перед ним, силясь заплакать и стыдясь, что не может разделить его чувства, пусть синтетические, но вполне реальные. — Мне очень… очень жаль. — Что мне теперь делать? — В небесно-синих глазах кричала боль утраты, а Валери поначалу и не поняла вовсе, что он имел в виду. Его будущее в полиции? Ведь без Кеннекса наличие в отделе DRN стало под огромный вопросительный знак. Или он просто не знал, как ему теперь жить дальше? Валери, не в силах выдержать испытующий взгляд, зажмурилась, встала на цыпочки и обняла его, неловко, неудобно, крепко, ощутив запах пластика, озона и почему-то одеколона. Дориан застыл в замешательстве, словно завис, голубые всполохи пробежали по его скулам, будто он мучительно соображал, как в таких случаях положено реагировать. Коснулся теплой спины и гладких, зачесанных в хвост, каштановых волос, ощутил биение сердца и кровь, бегущую по венам, едва уловимый аромат кофе, душистого мыла и её самой — необъяснимый, нерациональный, волнующий. — Спасибо, — произнес Дориан, и Валери поняла, что сделала всё правильно.