Моя неизбежная судьба

      Пронзающее "Нееет" еще долго звенело эхом в его ушах. Это было последнее слово Далии перед тем как от нее остался лишь прах.       Клаус не сразу заметил сотни обращенных на себя взглядов ничего не понимающих соратников, не сразу увидел обеспокоенных Элайджу и Ребекку, он не сразу ощутил, что до сих пор держит в руке сердце Кэролайн. Не меняя положения, он медленно достал из кармана телефон и набрал чей-то номер: "Хейли, возвращайтесь домой, Хоуп в безопасности."       Затем он пересилил себя и повернулся к серому застывшему трупу, опустился перед ним и вложил в проделанную дыру хрупкое сердце. После аккуратно поднял труп с земли и направился внутрь дома. Уже в дверях гибрид остановился рядом с молодой ведьмой Давиной. - Ты знаешь, что делать, - сказал он, не глядя на девушку, и скрылся в глубине старинного дома.       Ребекка кинулась вслед за братом, она знала, что с Далией придет Кэролайн, Клаус предупредил их, и поэтому она беспокоилась чуть больше остальных. Ей нужно было узнать, почему Кэр предала малышку Хоуп и разобраться с блондинкой с глазу на глаз. Но, увидев брата с ее вырванным сердцем, а после мгновенную смерть Далии, Ребекка растерялась. Она ничего не понимала и ей нужны были объяснения.       Она не сразу, но нашла Клауса в подвальном помещении дома. - Ты должна присмотреть за Кэролайн некоторое время, - услышала она хриплый голос брата, не успев промолвить и слова. - Клаус, ты спятил? Присмотреть за кем? За высушенным трупом? - Ребекка никак не могла понять о чем говорит брат. - Она скоро придет в себя и ей нужно будет кое что обьяснить, - продолжал Клаус. - Она не придет в себя, ее больше нет, - в недоумении произнесла древняя. - Поднимись наверх и найди Давину, она все тебе объяснит, и оставь меня на минутку одного, обсудим это позже, - он говорил тихо, будто, Кэролайн не умерла, а уснула, и он боялся разбудить ее.       Она молча вышла, а Клаус наконец- то остался один. Он смотрел на такие родные черты лица, на эти губы, которые дарили ему улыбку, от чего в груди становилось жарко, на нос вседа гордо вздернутый вверх, но не мог увидить только глаза. Ее бесконечно глубокие голубые глаза были спрятаны от него под тяжестью век. Клаус простоял молча ровно минуту, вероятно, обдумывая что-то, затем нежно дотронулся до серых пальчиков и промолвил: "Я верну тебя, обещаю."