A Lost. (Потерявшаяся. )

Tonight... We are young...

Элайджа Майклсон укладывает Надю за заднее сиденье Porsche. Она обессиленная после прочтения заклинание. — И, каким же способом мне наказать ее? - Клаус позволяет себе так выразиться. — Никто не причинит вреда моей семье! - резко произносит первородный закрывая дверь автомобиля. — Значит, мы уже не твоя семья, брат? - на лице Клауса проявляется усмешка. — Вы моя семья. Всегда ею будете. Я любыми способами буду защищать вас, - Майклсон уверен в себе. Он не оставит Клауса, но и Надю тоже. — Моя дочь будет рядом со мной, нравится тебе это или нет. Мне наплевать. Надя очнулась в особняке Майклснов. Девушка открывает свои глаза и видит перед собой Ребекку с чашкой горячего шоколада. Петрова рассматривает комнату : Хрустальна люстра, потолок цвета шампань, огромная кровать бежевого цвета, над которой возвышались легкая фиолетовая ткань, белое кожаное кресло, туалетный столик. Это ее не удивляет, ведь она все равно сбежит. Блондинка заговорила с ней первая. — Ты разбила люстру, за которую я платила, - Ребекка надула свои пухлые губы, и ведь вид блондинки показывала, что она обиженна на Надю. — Ну, уж прости, она попалась мне под руку, - фыркает Надя. — Прощаю тебя, но ты заплатишь за нее, а точнее заплатит твой отец, кстати он устраивает вечеринку, по поводу твоего возвращения домой, - Ребекка позволяет себе засмеяться, и протягивает Надя чашку с горячем шоколадном. — У меня для тебя сюрприз. Ребекка подходит к просторному шкафу, выполненному из дерева, открывает его дверцу и достает, на вешалке, зеленое винтажное платье двадцатых годов, подол которого украшал черный бисер, Надя медленно пьет шоколад, девушка присматривается и обнаруживает на тумбочке повязку в тон. — Я подумала, что зеленый тебе подойдет, - Ребекка прилаживает к себе вешалку с платьем. — Это было одним из моих любимых платьев. Теперь оно твое. — С чего такая доброта? – интересуется ведьма. — Девочки должны держаться вместе, - вампирша подходит к кровати, и кладет на ее край платье. — Переодевайся. — Ты ужасная стерва, но именно из-за этого ты мне и нравишься, - Надя милое улыбается, а на ее глазах выступают слезинки. — Встретимся в двадцатых, - Ребекка собирается уходить, но задерживается на секунду. — Я рада, что ты вернулась домой. Элайджа и Ребекка час назад. — Сестра, прошу, выслушай меня, - Элайджа сидит на подле Ребекки. — Нет, Элайджа, я не буду строить из себя мать Терезу, ради твоей, потерявшейся дочери, которая может быть и вовсе не твоим чудом родившемся ребенком, - в руках блондинки бокал виски. — Ошибки быть не может, Надя моя дочь, все сходиться, - Элайджа пристально смотрит сестре в глаза, и спустя минуты та сдается. — Я лишь прошу тебя поговорить с ней. Она недавно потерла мать, и ей нужно с кем-то поговорить. Сделай это для меня. — Хорошо, я поговорю с ней, и вечеринку организовываю я, ты ничего не знаешь о двадцатых, - Ребекка допивает виски, и уходит в комнату Нади. Элайджа поправляет запонки на рукавах рубашки, одевает свой пиджак. Вампир, ключом, открывает шуфлядку своего рабочего стола, и достает фото сделанное в Чикаго, в двадцатых годах. На фото он улыбается, а рядом изображена девушка в коричневом платье, с дорогими украшениями, с прической « боб » . Тогда Кетрин не была похожа на себя. Тогда все прятались за роскошью и масками. Именно тогда он, что обрел свое счастье. Тогда он был счастлив. Элайджа грустно улыбнется и вновь спрячет фото в шуфрядку, и закроет ее, на два оборота ключом. — Как я выгляжу? – Надя не стучится в его комнату, а просто проходит в его комнату, и безмятежно кружится. — Ты прекрасна, - он улыбается ей, и протягивает ей свою руку. — Готова? — Не очень, но ты будешь рядом, - она берет его под руку. Элайджа и Надя спекаются в гостиную. Свет софитов слепит их. Этот блеск слепит Элайджу, но он продолжает улыбаться. Вампир берет в руки бокал шампанского, делает глоток, и обращается к присутствующим. — Дорогие собравшийся, прошу минуту вашего внимание, эта молодая девушка, подле меня Надя Майклсон, и она моя потерявшаяся дочь, которая к счастью, обрела семью, и нашла дорогу домой. Предупреждаю, если хотя бы волос упадет с ее головы, то вы будите отвечать передо мной. Сейчас поднимем бокалы за семью! — За семью! - Надя улыбается и подносит бокал к своим губам. Звуки джаза разносятся по всей комнате. Гости танцуют и веселятся. Элайджа и Надя танцуют в самом центре гостиной, и все взоры устранены на них. Надя аккуратно дотрагивается до его плеча, а он боится дотронуться до ее талии. Поворот. Надя пытается танцевать в такт музыке, но у нее это не выходит. Элайджа смеется. — Может я и твоя дочь, но я никогда не буду Майклсон, - Надя чувствует, как Элайджа притягивает ее к себе. — Нет, ты Майклсон, - возражает он и кружит дочь вокруг себя. — Дай мне секунду, я хочу честно поведать тебе свою историю. Позволь мне рассказать тебе о времени, когда я был счастлив. Когда я чувствовал себя молодым. Твоя мать заставляла меня это чувствовать. Они танцуют. Свет софитов слепит его. Этот блеск и роскошь уносят его в двадцатые. Во время жестокое, полные смертей, крови, которые скрывались под блеском и роскошью. Тогда все одевали маски. Тогда было мало настоящих людей. Свет софитов уносит его далеко, во времена, когда он был счастлив.