She need's a hero

А бывали ли у вас такие моменты, когда сложно понять, что чувствуешь? Хочется летать, или же забиться с рыданиями в угол? Желаешь остановить миг навечно, или поскорее промотать пленку жизни?... Полина внезапно осознала, что совершенно не понимает, что с ней происходит. И ей нужен тот, кто поможет разобраться. Второе место. Вроде хорошо, нет, это даже чертовски восхитительно! Среди четырех десятков стран выйти на вторую позицию - разве не прекрасно? ...А уступить победу сопернику после того, как с огромным отрывом лидировала в голосовании большую часть времени - это ли не тот самый крах, когда что-то внутри с треском проваливается, оставляя после себя лишь немую пустоту?... И желание отвернуться от коньячно-золотистых глаз победителя, так наивно-неосознанно вырвавшего заветную первую позицию, так случайно-нещадно столкнувшего с пьедестала за крохотный шаг до окончательного признания... А ведь она даже не поздравила Монса. Сейчас, быстро шагая в гримерку, минуя толпы караулящих фанатов и корреспондентов с яркими вспышками фотокамер, Полина потихоньку начинала осознавать - нет, чёрт возьми. Все далеко не хорошо. Так, не время хандрить, сказала себе блондинка, толкая заветную дверь и буквально вваливаясь внутрь, не забыв навернуться, ненароком наступив на длинное белоснежное платье с выступления. Полина с ужасом предвкушала падение на пол, как вдруг почувствовала крепкие руки у себя на талии, рывком вернувшие ее в вертикальное положение. - Эй, аккуратнее, удариться еще не хватало, - став уверенно, девушка тут же почувствовала, как шеи касается горячее дыхание и резко повернула голову, все еще ощущая ладони на себе. И встретилась с карим взглядом, в котором угадывалась золотистые искорки. - Порядок? - с улыбкой поинтересовался Монс, все еще находясь в непосредственной близости, пока Гагарина приходила в себя. - Ага. Все отлично, да, - стараясь говорить без акцента на английском, певица легко попыталась отстранить от себя теплые ладони парня. Спохватившись, Зельмерлев быстро убрал руки, все еще вглядываясь девушке прямо в глаза, вызывая противоречивые чувства и уйму эмоций. Несколько мгновений артисты смотрели друг на друга, а после блондинка окинула победителя вежливой улыбкой: - Спасибо... Я пойду, хорошего вечера, - мигом развернувшись, Гагарина уже потянулась к двери, как ее руку, несильно сжав, потянули на себя, заставляя обернуться. - Что-то случилось? - нет, самое последнее, что хотела сейчас видеть девушка, так это прожигающий взгляд коньячных глаз. - Нет, все в порядке, - помотав головой, Полина силой вырвала руку, стараясь смотреть куда угодно, лишь бы не ему в лицо. Это слишком занимало мысли. Слишком цепляло нутро, чтобы вот так просто стоять рядом. Слишком рвало душу. Монс нахмурился. А девушка, отвернувшись, зашла в гримерку, сдерживая рвущиеся наружу слезы и даже не пытаясь закрыть дверь, ведь ей было не до этого. Лишь бы он ушел. Тот, кто унес ее победу, тот, чей взгляд преследовал ее даже во сне, чей голос играл на самых трепетных струнах ее души, а движущаяся по сцене фигура приковывала взгляд, заставляя забывать обо всем, что происходит. Монс просто спасал ее от того, что она сейчас переживала. Когда он был рядом, даже косвенно, ей не приходилось думать о сыне, оставленном дома на попечение нелюбимого отчима, о муже, остывшем к ней и еще с самого начала давшем понять, что она не является смыслом его жизни, как и приемный сын Андрей. С Монсом Полина спасалась от этого мира, но, черт, понимала, что не может вот так просто отдаться чувствам, перечеркнув всю прежнюю жизнь и забыв прошлое. Ведь от него не убежать. От него можно лишь ненадолго уйти. А тот мужчина, стоящий сейчас в дверном проеме, мог, Полина знала, заставить ее забыть обо всем навсегда. Чего она бы никогда не смогла себе позволить. Ибо она ему совсем не нужна. - Полина... Не сдержавшись, она издала всхлип. Послышались тихие шаги в ее сторону. После - еще один всхлип. - Полина. Терпение с треском разлетелось, остатки самообладания полетели к чертям, открывая раскаленную душу и выплескивая ураган эмоций. - Хватит! - голос, скорее похожий на рев, на мгновенье оглушил Монса, заставив отпрянуть от вихрем развернувшейся девушки. - Что ты вообще забыл у моей гримерки?! Неужели не видишь, что ты только делаешь хуже?! Черт, ну хватит уже лезть ко мне в душу, выворачивать все наизнанку, и... И... Голос сорвался на вой, девушка сжимала дрожащие губы, размахивая рукой и уже не пытаясь сдержать льющиеся по щекам слезы. Зельмерлев просто смотрел на нее, скрывая во взгляде калейдоскоп чувств. - Ты же всё равно уйдешь, завтра мы улетим на разных самолетах, так зачем же ты даешь ложную надежду?! Зачем заставляешь привязаться, если все равно оставишь?...И еще эта твоя победа... Поздравляю, что уж там! Хватит, лучше уйди сейчас... Пока не поздно... В следующий миг девушка почувствовала на своих губах чужие, требовательно, но мягко целующие. На секунду стало невероятно тепло, то ли от нахлынувших ощущений, то ли от жарких объятий, в которые ее заключил швед. От неожиданности Полина приоткрыла рот, однако, Монс застыл, будто спрашивая. И тут же россиянка осознала всю суть ситуации. Резко оттолкнув Зельмерлева, она влепила такую сильную пощечину, на которую только была способна, заставив Монса отвернуть по инерции лицо. Тот медленно перевел взгляд на тяжело дышащую девушку, вдруг со страхом увидевшую в его глазах смешанное разочарование с упреком и долей печали. - Ты сама все это делаешь, - вдруг проговорил Монс, глядя будто сквозь блондинку. - Сама вынуждаешь людей уходить. Большего и не требовалось. Полина не успела ничего сказать, она просто беспомощно смотрела на удаляющегося мужчину, даже не удосужившегося захлопнуть дверь. Певица так и стояла посреди гримерки, тяжело дыша, но уже не плача. Последние капли высыхали, а вот совесть грызла похлеще чего-либо. А душа тихо выла о том, какая она идиотка... * * * - Бокал шампанского, - тихо проговорила блондинка, даже не смотря на официантку, стоящую за баром, - хотя, постойте, нет... Лучше вина. Сухого, красного. Девушка улыбнулась, ступая за заказом, а Полина вновь осталась в одиночестве. В баре много кто был, все веселились и праздновали, однако мало кто обращал внимание на сидящую в уголке сгорбленную обладательницу серебра. На душе царапались кошки, а настроение все ухудшалось. То ли дело, когда на стойку опустился бокал, а в него - мерно втекающая бордовая жидкость. Полина моментально схватила и осушила его, лишь слегка покривившись неприятной кислинке. Смерив взглядом бутылку, а после и тактично отошедшую на другую сторону стойки официантку, блондинка швырнула на стол заранее подготовленные купюры и, схватив вино, умчалась куда подальше из людного места, оставив удивленную барменшу бормотать что-то про сдачу. Коридоры отеля встретили девушку прохладным одиночеством, хотя, скорее, дело было в настежь распахнутых окнах и холодном, как для мая, воздухе, треплющем легкий тюль. Около одного из проемов Полина позволила себе остановится, вдыхая ночную прохладу Вены. Вино будоражило кровь, согревая девушку, а после нескольких больших глотков она уже совсем не чувствовала холода. Зато ощущала нарастающую пустоту в груди, а с ней - надобность ее чем-то заполнить. Нет. Кем-то. Полина понимала, что запуталась, что она утопает в своих проблемах и не в силах сама найти выход. Она лишь знала, что ей нужен тот, кто заставит думать, что завтра никогда не наступит, заставит жить сегодня. Что нужен тот, кто спасет ее. Знала, что ей нужен герой. ...Что ей нужен Монс. Торопливый стук туфель разнесся по пустому коридору, увлекая за собой эхо. Двери лифта приглашающе раскрылись, впуская вихрем несущуюся девушку, тонкими пальцами ищущую нужную кнопку. Посмотрев на свое отражение, на красные скулы и затуманенный взгляд, блондинка часто-часто задышала. И, чёрт его знает, от вина ли, или от жара, полыхающего внутри. Гостиничный коридор не петлял из стороны в сторону, позволяя быстро отыскать заученный на память номер комнаты, и Полина, поставив булытку напротив двери, громко постучала, прислушиваясь к каждому шороху по ту сторону. Тишина. Втянув воздух, девушка уже занесла руку для еще одного отчаянного стука, однако дверь распахнулась, и блондинка предстала перед удивленным Монсом, на секунду задержавшем взгляд на пылающих щеках, чуть приоткрытых губах и затуманенных глазах артистки. - Монс... Мгновение понадобилось, прежде чем парень сгреб блондинку, увлекая внутрь и одной рукой кое-как захлопывая дверь, пытаясь не наступить девушке на ноги. Полина крепко обвила его шею руками, прижимаясь ближе и с трепетом уже второй раз за сегодня ощущая крепкие руки Монса на своей талии. Швед впился в губы девушки, но, не расчитав, почувствовал во рту металлический вкус крови и стон Полины на выдохе. Оторвавшись на секунду, боясь, что сделал слишком больно, мужчина взглянул ей в глаза, однако, увидел там лишь чувство вины и бурлящее желание, полностью перекрывшее голубизну глаз. - Монс, я... - пролепетала Полина, впитывая манящий цвет таких родных карих глаз. - Прости, просто... - Чщ-щ, тихо, - прошептал Зельмерлев, проводя большим пальцем по ее губе, - не надо ничего говорить. Сегодня только ты и я, остальное - не важно. И он вновь легко накрыл ее губы своими, практически теряя самообладание под тихий выдох Полины, чувствуя, как она расслабляется, впуская его язык внутрь и позволяя наконец почувствовать жаркую влагу, блуждая руками по телу и пытаясь нащупать застежку у платья, а, не найдя, просто рывком сдирая роскошную ткань, вызывая рваный выдох у россиянки. Ее руки плавно перешли с его волос на кофту еще с выступления того, потянули край на себя, высвобождая Монса от ненужной тряпки и давая почувствовать, как упругая грудь прижимается к нему, от чего в штанах становится все теснее. По телу разливался жар, а внизу завязывался тугой узел желания, заставляя перейти Монса с губ на скулу, мочку уха, а после - хрустально-белую шею Полины, осыпая цепью влажных поцелуев и чуть прикусывая нежную кожу у ключиц. Девушка, запрокинув голову, шептала его имя и сбивчивые слова, то и дело соскакивая на непонятный русский, ведь сейчас речь шла лишь о том, как бы до кровати дойти, не то, что о переводе ласковых фраз на английский... Для Монса это стало краем, за который выплеснулись эмоции наравне с желанием и остатками какого-то самообладания, здравый смысл давно полетел к чертям, и он, не в силах сдерживаться, подхватил девушку за ягодицы, чувствуя, как она обвивает ногами его торс, и, едва добравшись до кровати, буквально увалился вместе с Полиной, придавив всем телом к матрацу. Девушка часто дышала, запустив пальцы в его взлохмаченные волосы и чувствуя, как он языком обводит сосок, сжимая рукой другую грудь. Внизу все давно пылало, мысли отключились, тело наполнилось ноющими сладостными спазмами, а когда Монс скользнул ладонью по внутренней части бедра, по коже словно прошелся электрический импульс, выпустив изо рта светловолосой громкий стон. - Монс... Грудь Полины тяжело вздымалась, а в голосе послышалась мольба. Девушка была доведена до исступления. Одного лишь взгляда было достаточно, чтобы швед одним ловким движением оставил блондинку без трусиков, трясущимися руками срывая ремень и свою последнюю одежду. В последний раз проведя руками от ее груди до бедер, мужчина резко преодолел расстояние между ними, полностью заполняя и становясь с ней одним целым. Срывая с губ Полины жаркие стоны и позволяя притянуть себя ближе, Монс постепенно ускорялся, краем уха ловя просьбы о больше, сильнее, быстрее... Воздух в комнате накалился до предела, оба не сдерживали себя, совершенно не задумываясь, что постояльцы нескольких соседних номеров, вероятно, все слышат. Постепенно вся энергия и весь жар собирался в тугой комок внизу, взрываясь и разнося волны по всему телу, отдавая приятной дрожью и даря долгожданное расслабление... * * * Монс тяжело дышал, прижимая Полину к себе и утыкаясь в светлую макушку. - Ты как? - единственное, что выдавил из себя парень, целуя россиянку в волосы. - Не устала, - после недолгой паузы выдала девушка, проводя носом по шее шведа и по-дурацки улыбаясь, словно девочка-подросток. Зельмерлев хмыкнул, проводя рукой от плеча до локтя светловолосой. - Ну, это можно исправить, - со смешком ответил Монс, притягивая Полину ближе. За окном занимался рассвет, а значит, что вместе с ним приходил новый день, который должен был подарить двоим нашедшим себя лишь разлуку и билеты на два рейса в разных направлениях... Однако, ни Полина, ни Монс, не задумывались о том, что, возможно, через несколько часов больше никогда не увидят друг друга. И упустят тот единственный шанс, который судьба преподнесла им, дабы сделать счастливыми... Но это все потом. А сейчас, вероятно, некие двое так и не дадут спокойно поспать людям из соседних номеров этой ночью...