Цепная реакция

Цепная реакция — последовательность единичных реакций, каждая из которых вызывается частицей, появившейся как продукт реакции на предыдущем шаге последовательности. Она пришла сюда, чтобы сбежать от того, кто стал из друга мужем. От его постоянных подозрений и ревности. Он - от жены, которая вышла за него из-за его брата. Сложно жить жизнью того, кем ты никогда не был и не станешь, пусть вы и были близнецами. Ничего личного. Обоих привело сюда просто банальное желание отдохнуть. Она устала от капризов, он - от семьи, которая ему никогда не принадлежала. Вот и все. Никто из них не ожидал встретить здесь другого. Неловко. Нелепо. Она сидела в одиночестве, прожигая невидящим взглядом стул напротив, когда он подошёл. - Не против? - Она мотнула головой - все равно, кто. Главное чтобы без лишних вопросов. Но, подняв голову, все-таки удивилась: - Какими судьбами? - Он лишь качнул головой. - Устал, и только. А ты? - Она подавила вздох, крутя в руках бокал с огневиски. - Примерно то же... Ревность, запреты, слежка, будто... - Она запнулась, подбирая подходящее сравнение. - Тебя заперли в клетке, верно? - Он закончил все за неё. - Да, и не дают... - Она продолжила, про себя удивившись схожести мыслей. А ведь они казались такой прекрасной парой. Кто бы мог подумать, что именно его она сегодня встретит? Устал..? Хотя этого можно было ждать: она с трудом понимала Анджелину, так легко согласившуюся на этот союз. - Взлететь, - закончили оба в унисон. Они оба улыбнулись - такое понимание было даже несколько странным для обоих. Про себя он тоже удивлялся (куда без этого), но не тому, что встретил ее здесь, напротив, как она смогла так долго держаться? Он всегда знал, что его брату досталось сокровище, которое он, как видно, так и не смог оценить. Понимание приходило с полуслова, незнакомое, непонятное. Возможно, причиной был огневиски, а может, просто встретились две страдающие души. Кто знает? Она просто хотела понимания, он просто хотел настоящего тепла. Они прекрасно понимали это, а потому не ждали друг от друга ничего сверх. Даже не так: именно сегодня им не надо было больше ничего. Накопленное рвалось наружу, тщетные попытки забыться в суете дней, в работе, пользы не приносили. Сегодняшняя встреча была словно бы мольбой о частичке тепла, которым оба были обделены. Они ведь тоже заслужили его? Заслужили же? Еще вчера каждый из них бы спрятал эту мысль как можно глубже, постаравшись поскорее избавиться от нее навсегда, а теперь, а что теперь? Просто день и просто встреча. Непростыми были лишь обстоятельства. - Твоё здоровье, - а ведь она была красива. Даже война и изнуряющая работа её не испортили. Напротив, она теперь была даже красивее прежнего - взрослее. Трагедия сделала его самого более замкнутым, мертвым. Она видела это в его глазах. Она хотела помочь ему воскреснуть, он ей - забыться. Как они оказались там наверху, оба уже и не помнили. Полутемная комната с зашторенными окнами - самое то для "простой дружеской помощи", верно? Огневиски шумел в головах, смазывая четкие движения, смешивая желания. Он целовал ее исступленно. Так, как если бы она была для него самой желанной на всей планете. Она отдавалась ему с той же страстью. Её длинные пальцы беспорядочно метались, перебирая рыжую шевелюру, он прижимал её к себе, как утопающий, хватающийся за соломинку. Отчасти, наверное, так и было: они вдвоем тонули во враждебном мире, ища спасение там, где его быть не могло изначально - друг в друге. Ведь это было безнадежно, бессмысленно. Но оба откладывали эту мысль на потом, отдаваясь моменту слабины до конца... Все происходящее словно было чередой реакций на то, что происходило с ними. Впрочем, так и выглядела вся их жизнь до этого - сплошные попытки забрать у мира принадлежащее по праву. Плед, покрывающий старую кровать, внезапно оказался несколько жестким, но кому какое дело? Их мантии давно уже остались в стороне, а её рубашка уже наполовину была расстегнута, являя его распаленному взору кружево белья. Она старалась снять с него рубашку тоже, однако маленькие пуговицы не поддавались так легко. Её пальцы скользили и снова возвращались. Было бы гораздо проще применить магию, однако все внезапно вылетело из головы, оставив звенящую пустоту. За ее рубашкой последовала строгая "офисная" юбка. Она чувствовала себя беззащитной и слабой, и это был первый раз, когда ей это правда нравилось. Она водила руками по его плечам и спине, зарывалась пальцами в волосы, стараясь быть к нему как можно ближе. Беззвучно вздыхала, когда он находил наиболее чувствительное место. Наконец, его рубашка легла куском ткани где-то на полу, явив ей накаченное тело. Она провела ладонью по прессу, чувствуя, как он слегка напрягся, прислушиваясь к себе. Прелюдия, интермедия, как дети, в самом деле! Неужели им это все ещё нужно? Оба уставшие, не ждущие от всего этого ничего больше, и все равно исступленно ласкающие друг друга, восполняя потребность в чувствах. Жар его тела затуманивал все то разумное в голове, что осталось неохваченным алкоголем. И обоим сейчас совсем не было важно, что потом скажут другие. Плевать, что домой они оба сегодня не придут, оставшись здесь, в этом тёмном помещении лишь для того, чтобы почувствовать себя живыми, как когда-то. Маленький секрет... Её грудь вздымается в такт прерывистому дыханию, тёмные волосы разметались по кровати. Он изучает её, постепенно, аккуратно. Обоим это нужно как воздух - почувствовать себя нужными, любимыми. А завтра они по-шпионски будут покидать здание с интервалом в двадцать минут. Дома её ждёт допрос, но она уже все решила: работа, форс-мажор. Он поверит. И ей даже не стыдно. Хотя должно бы. Мать двоих детей, примерная жена... Он точно знает, что дома его ничего не ждёт: жена привыкла к частым отсутствиям. Порой ему кажется, что даже не важно, есть ли он или нет. Замена брата. Отец двоих детей, примерный семьянин. Все осталось за порогом комнаты. Здесь и сейчас они могут быть сами собой. И потому так жадно срываются один за другим поцелуи, так настойчиво движутся навстречу друг другу два одиночества. Она на секунду задыхается от давно забытых ощущений, он ложится рядом, прижимая её к себе, чтобы не дать замерзнуть. Есть в этом жесте что-то собственническое. Может, поэтому становится так горько? Она вздыхает, понимая, что все это мимолетно. Что завтра они похоронят это в глубине души, чтобы лишь иногда вспоминать и согреваться...