Прощание

— Мр-р-разь! — кричать Сессёмару начал ещё до того как обернулся в человеческую форму. — Чем она лучше?! Чем она лучше моей мамы?! Ину-но-Тайшо вздохнул. Всё-таки половина его сердца хотела уклониться от разговора. Но другая требовала объясниться с сыном. Именно поэтому он медленно шёл от их замка берегом океана. — Ничем, — лорд Западных Земель говорил негромко, спокойно и размеренно, в отличие от своего наследника. — Просто я полюбил другую. — Эта человечиха!.. — сын даже дёрнулся, пытаясь подобрать нужное слово, но лишь скорчил кислое лицо. — Чем эта человечиха лучше моей мамы? Она не родовита, она не настолько богата, её род не насчитывает и десятой доли нашего, она… — младший демон вновь скривился. — Да, это всё так. Только вот… понимаешь, когда любишь… — Как можно полюбить вот такую? — перебил Сессёмару. — Почему ты бросаешь мамочку? За что? Старший демон вновь вздохнул. Он нечасто видел своего сына, унаследовавшего, казалось, с молоком матери и её сдержанность, живым, искренним, переполненным эмоциями, а не безразлично-отрешённым. Понимал, что это в последний раз. И сын задавал сложные вопросы, на которые отец ответов не знал. — Любят не за что-то. Точнее, за что-то, но не сравнивая с другими. Трудный вопрос… Оставляю почему? Скажи, ты любишь ложь? — Ненавижу! — услышав вопрос, Сессёмару машинально ответил. — Я рад. Я тоже. И оставаться с женщиной, которую не любишь, любя другую… Твоя мать сильная — она справится с моим решением. — И тебя ненавижу! — сын замахнулся на отца. Ину-но-Тайшо видел удар, но решил не блокировать и не уворачиваться: понимал — дитя имеет право сейчас злиться. И тут же пожалел о своём решении — скула явно сказала «хрусь». «А он посильнее меня будет в его-то возрасте, — мысленно охнул мужчина. — И движения хороши — не зря я его столько тренировал». — Разве мама не достойна, чтобы любить её вечно? — «Вечно»? — лорд Западных Земель горько усмехнулся. — «Вечная любовь» — людские слова. Более скажу — людской дар. Ты ещё даже не юноша — скорее всё ещё подросток. А сколько человеческих поколений ты уже пережил? — Меня не интересуют смертные! Ину-но-Тайшо в очередной раз вздохнул. Сын его слова не понимал — слишком молод, слишком неопытен. И, как выяснилось, ещё и слишком горяч. Сам сказал даже — «смертные». А разницы всё равно не видит. В упор. — Развздыхался! Изображаешь из себя мученика! Представляешь, каково сейчас маме? На! — Сессёмару вновь попытался ударить отца, но тот терпеть дальше намерения не имел. — Думаю, однажды ты станешь сильнее меня, но пока знай своё место, — сказал он поверженному на песок сыну. — Повторю: она волевая — она справится. — Ненавижу! И Изайю эту ненавижу! — Пусть так. Но не сделаешь ты ей ничего. Потому что даже если ты меня и впрямь ненавидишь, то всё ещё должен уважать как отца. И понимаешь, что так ты меня не вернёшь. И ты зря думаешь, что твоя мать мне стала безразличной. Мне не хочется делать ей больно. И поэтому я ухожу сразу — без лжи. Чтобы она не мучилась, пытаясь сделать невозможное — возродить мои чувства. — Ваш ребёнок будет ничтожеством, — прошипел для разнообразия, а не прокричал Сессёмару. — Нет, он родится просто полукровкой. Кем ему стать — решит он сам. Как и ты решаешь сам, кем стать. — Стану не четой тебе! Ину-но-Тайшо вздохнул в который раз. Разговор не клеился. — Ты, сынок, когда-нибудь унаследуешь эти земли. А я постараюсь прожить достаточно, чтобы ты успел за это время поумнеть. Прости. Прощай.