Велесовы Песни

      — Ты же умеешь сушить одежду? — уточнила Вета, оглядываясь на сына Посейдона. Тот моргнул, на секунду замерев, после чего помотал головой.       — Никогда не пробовал.       Вета фыркает, печально осматривая свой подол. Почти весь мокрый — ужас.       Визит к агиски для них всех даром не прошёл — и если Перси теперь пребывал где-то на вершине счастья, будучи сухим и чистым, то все остальные, включая саму рыжую, были не столь радостны.       Начать с того, что агиски приняли сына Посейдона более чем радушно. Наперебой всхрапывая, они рвались из стойл к темноволосому парню, а тот, лишь почувствовав их сущности, рванулся к ним и, кажется, вознамерился провести с ними остаток дня. Но это ещё были цветочки — ягодками стало соревнование между серовато-белыми конями-течениями и придурочным сыном бога морей под названием «кто больше воды может призвать».       Сухим из него вышли только Перси и кони.       Аннабет, кажется, ругалась на древнегреческом, Вета явно давила желание сделать то же самое на славянском. Лео смеялся над всеми, но, когда попытался высушить свою одежду с помощью пламени, возникшего прямо в его руке — кое, к слову, вызвало кучу восторгов со стороны Веты, — чуть не сжёг свою рубашку и плюнул на это дело.       Нико молчал, хотя на его лице прямо-таки крупными буквами было написано «ненавижу», причём без контекста — ненавидел он явно всё и вся.       Аннабет снова выругалась, на этот раз настолько витиевато, что к ней обернулся сын Гефеста и уважительно фыркнул. Та закатила глаза и скосила взгляд на довольного Перси, вышагивающего рядом. Наконец, Вета замедлила шаг.       Справа от неё возвышался дом — хотя нет, это слишком маленькое слово для такого дома, — терем Сварога. Росписи на нём не было, но зато его покрывали кованые узоры. Каждый полубог из этого дома должен был добавить что-то своё, и в итоге даже крыша была оплетена разнообразными ветками и узорами.       — Там жарко... Хотя, нам, может, и на пользу, — улыбается девушка, устремляясь к опять же кованным воротам терема. Но ей даже не приходится стучать, как в обычном тереме — прямо перед ней ворота распахиваются, открывая путь внутрь.       Сада тут, как такового, нет. Растения здесь вообще не приживаются, не выдерживая дыма, грохота и жара. Здесь и люди-то нормальные не приживаются, не то что цветы.       Вета смело проходит по дорожке, одновременно рассказывая:       — Внутри дорожки куча ловушек, так что если захотите ещё раз сюда попасть — обязательно позовите. Они реагируют на метки, а не на кровь, так что... — тут её прерывают.       — А, я помню, ещё перед Вратами ты говорила что-то про метки, — вспоминает Аннабет. За вчерашний вечер и ночь она явно сменила своё отношение к Вете на куда более приветливое и дружелюбное. Подругами или даже приятельницами их всё равно было не назвать, но недоверия в её голосе больше не было. Вета улыбается, оглядываясь.       — Обычно их не видно. Это что-то вроде клейма, только ставится оно через обряд и как бы под кожу. Обычно их ставят на грудь, напротив сердца, но у меня она на животе, чуть выше пупка. Это из-за моих особенностей, — и, стремясь подавить любые их вопросы на корню, прекрасно зная, что по-дурацки сболтнула лишнего, Вета останавливается и прикладывает ладонь ко рту, шепча: — А у Ри, говорят, она вообще на зад...       — Вета!       Не успела договорить. Упомянутая Сварожица уже стоит на пороге, глядя на дружную компанию и чуть ли не сверкая молниями из глаз.       — Хватит слухи распускать, особенно такие дурацкие, — в её голосе сквозит очень тщательно скрытая ирония. Вета усмехается в ответ, и девушка продолжает: — Заходите, коль уж пришли. Я так понимаю, это из-за него ты сюда их всех притащила?..       Она указывает кивком головы на Лео, и Вета машинально поворачивается к нему, но ответить не успевает — увиденное буквально затыкает ей рот.       Лео смотрит на дочь Сварога почти влюблённо. Потом тем же взглядом обводит двор, легонько топает ногой по дорожке и опять переводит взгляд на Ри.       — Тут... Тут просто волшебно.       Ри — о всемогущие боги! — смущена. Вета недоуменно склоняет голову набок, наблюдая за светопреставлением. Чтобы Ри — да смутилась? Чего только не увидишь на свете.       Впрочем, Сварожица, поймав этот её взгляд, мгновенно разворачивается, маня их рукой за собой:       — Входите уже.       Внутри дома Сварога, разумеется, не хуже, чем снаружи. Но больше всех это, разумеется, оценивает сын Гефеста, мгновенно лезущий везде и оказывающийся в пяти местах сразу.       — Ух ты! — разглядывая кованый узор на стенах. — Вау! — засовывая голову на полки с готовыми «игрушками». — Ваще! — подлетая к Ри и осторожно дотрагиваясь до её ожерелья. — Сама ведь делала? — он поднимает на неё сияющий взгляд.       Ри ошеломлённо кивает. Лео, заметив это выражение лица, отстраняется, бормоча что-то вроде «прости», и тут же с неиссякаемым интересом суёт голову в печь по плечи, снова заявляя что-то восхищённое. Вета вскрикивает, бросаясь к нему, но Сварожица подскакивает быстрее, за рубашку вытягивая его оттуда.       — Эй, эй! — Лео, выныривающий из огня, цел и невредим, только слегка раздосадован. — Что, туда нельзя?..       Ри неверяще его оглядывает. Хлопает по волосам, проверяя.       — Не горишь, значит, — она строго его оглядывает. Лео слегка растерянно кивает, открывая рот, чтобы что-то объяснить, но Ри его уже не слушает. — Ладнушки.       И, ни секунды не колеблясь, она впихивает его обратно в печь, откуда только что так резво вынула. После чего оборачивается к остальным:       — Давайте вопросы, пока я здесь одна. Как нагрянут Сварожичи после обеда, уже не поговорим.       Из печи доносится что-то то ли возмущённое, то ли радостное. Интересная у Лео реакция на такие действия. Вета фыркает, отводя взгляд от устья печи и переводя его на жрицу.       — Во-первых, когда прибудут остальные из Лагеря Полукровок? — она отходит слегка в сторону, так, чтобы не загораживать обзор гостям. Ри морщит нос и отвечает:       — Сегодня. Я уже послала им весточку, обряд проведу в пять вечера. Раньше не успеем, а позже уже не выйдет, — она складывает руки на груди, бросая короткий взгляд на уже осмотревшего печь Лео, в данный момент лезущего куда-то на её собственный стол. — А во-вторых?       Вета вздыхает, косится на Нико.       — А во-вторых, какое время здесь может пробыть Нико?       Ри пристально оглядывает Вету, комкающую в руках подол собственной юбки. Наверное, по её лицу видно, что этот вопрос волнует её куда больше. После дочери Велеса настаёт черёд Нико — Ри словно бы рентгеном его просвечивает, продолжая морщиться, и, наконец, выдает:       — Сколько хочет. После праздника поставишь ему метку, и пусть ходит, сколько влезет, — она машет рукой в его сторону и отворачивается. — Это всё?       Вета слегка ошарашенно кивает. Впрочем, от неё Ри мгновенно отвлекает Лео.       — А это что за штука?       Когда Ри оборачивается, он вертит в руках обычное колечко. Неширокое, плоское, ничего особенного. Жрица усмехается:       — Неужто чуешь, что внутри?       Лео слегка неприязненно смотрит на неё. Потом буркает, свешивая ноги со стола, где расселся:       — Конечно. В нём куча всего, но я не могу понять, зачем оно там, — он поднимает глаза на Ри. Та слегка улыбается, предлагая:       — Надень.       Лео приглашением пользоваться не спешит, продолжая разглядывать колечко.       — Может, лучше ты? — он протягивает было колечко ей, но Ри со смешком мотает головой.       — Я его сделала, так что со мной не сработает, — она отстраняет руку Лео, вновь придвигая кольцо к нему. — Давай, любопытный.       Лео медлит всего секунду, после чего пожимает плечами и надевает кольцо на безымянный палец. К удивлению Веты, явно видевшей, что кольцо ему должно быть велико, оно приходится впору. Лео пару секунд смотрит на него, после чего поворачивается к Ри.       — Не сработало.       Та усмехается, пожимает плечами, будто бы всё ещё чего-то ожидая. Сын Гефеста фыркает, тянет за кольцо...       Внезапно обруч колечка резко раскрывается, принимаясь раскладываться, точно перочинный нож. Хотя нет, здесь лучше бы подошло сравнение с какой-нибудь раскладывающейся доской для настольной игры — тонкие металлические пластины быстро покрывают кожу Лео, одновременно с этим обездвиживая его. Аннабет дёргается было вперёд, но, уловив взгляд сына Гефеста, останавливается. Парень смотрит на это с восхищением в глазах, оборачиваясь к Ри только тогда, когда пластинки достигают его локтя:       — Ты просто невероятна. Из чего оно?       Ри, улыбаясь, подходит к нему, дотрагиваясь до его руки, и, кажется, поворачивает кольцо на его пальце по часовой стрелке. Пластинки перестают расти, начиная столько же быстро сворачиваться обратно. Сварожица ждёт, пока они все снова не исчезнут в кольце, и, резко ухватываясь за него, тянет на себя.       Лео послушно отдаёт кольцо, вытягивая свою руку из рук девушки.       — Оно просто-напросто металлическое, стальное. Но понадобилось немало времени, чтобы выковать все эти детали. Ты не представляешь, насколько это была кропотливая работа, — явно хвастается старшая жрица, поглаживая колечко и надевая его на свой палец. Лео в ответ на эту похвальбу фыркает:       — Не сомневаюсь. Но это уж точно не сравнится с починкой Фестуса, — он слегка задирает нос, а, видя взгляд Ри, всё же продолжает: — Фестус — это дракон. Огромный дракон из небесной бронзы и железа. Увы, не я его создал, но я его починил, а потом и переделал его в корабль...       Внезапно Сварожица удивлённо вскидывает брови:       — Погоди, так это тебя я видела тогда?..       Лео замолкает, глядя на девушку и хлопая глазами. Ри спешит объясниться:       — Где-то два года назад мне приснился сон, я тогда попросила отца показать мне, где находится... — она замолкает, моргает пару раз и снова хмурится. — ...это неважно. Важно то, что я видела огромного дракона, которого разорвало при падении — кажется, он наткнулся на лазер или что-то типа того. Сон был довольно размытый, связь постоянно прерывалась. Я помню, что в том сне был мальчишка, который сильно горевал над драконом.       Выражение лица Лео не описать. Что-то между удивлением и ошеломленностью, недоумением и недоверием.       — Два года назад... Это когда разбился Фестус, правильно, — его лицо мрачнеет. — А что ты искала?       Ри резко отстраняется, замыкаясь.       — Неважно.       И, прежде, чем греческий полубог успевает сказать что-то ещё, всю эту сцену прерывают Сварожичи, шумной толпой вваливаясь в терем. Замечая гостей, Вету и, главное, Ри в таком настроении, они поворачивают было обратно, но жрица их останавливает:       — Нет-нет, они уже уходят. Так ведь, Вета? — она сверкает глазами на рыжую, и та, не смея ослушаться, подхватывает всё ещё мрачного Лео за рукав и машет остальным.       — Да, да, уходим. Пойдём, нам бы тоже не помешало пообедать, — она натянуто улыбается.       Никто ей не отвечает.       — Почему?.. — в который раз спрашивает Лео у всех вокруг, отпивая ещё немного из своей кружки.       Вета, не отвечая, цедит свой сидр. Аннабет выглядит встревоженной, да и все остальные от неё недалеко ушли. Лео же уже в который раз задаёт этот вопрос.       — Почему она меня видела?       — Кто знает. Сам понимаешь, пророчества... — начинает было Аннабет, но её прерывает сын Гефеста, разко вставая с места:       — Я иду обратно.       — Нет, — Вета отставляет кружку. — Никуда ты не идешь.       — О, вот как, госпожа экскурсовод? — продолжает он этаким издевательским тоном, глядя на неё. — Решила указывать?!       Вета холодно на него смотрит.       — Успокойся. Она даже не впустит тебя, — Вета вздыхает и пытается улыбнуться. — Слушайте. Я не знаю, что снилось Сварожице. Я понятия не имею о драконах и о механизмах. Я только знаю, что сейчас от Ри вы не добьётесь ничего — она не тот человек, чтобы всё рассказывать первому встречному-поперечному, — она снова вздыхает, глядя на явно недоверчивые взгляды гостей, и продолжает: — Попробуйте спросить её после Купалы. Завтра она наверняка будет в куда лучшем расположении духа, чем сейчас.       Перси, сидящий напротив девушки, прикрывает глаза и потирает предплечье. Это уже явно привычный жест — там у него татуировка.       — Ладно, завтра, так завтра. В конце концов, когда пророчества и сны были понятными? — он натянуто улыбается и принимается расспрашивать рыжую: — Так что это за праздник — Купала, и что мы будем делать? Раз прибывают наши друзья, мы их и поведём.       Вета слегка улыбается ему, облегчённо выдыхая.       — Праздник Купалы будет сегодня в полночь. Но начать рассказ о сегодняшнем дне стоит не с него.       Девушка оглядывается на окно, в котором виднеются ярмарочные палатки и ходящий мимо них люд. Полубоги и берегини, водяные, лешие и прочие — сегодня все будут здесь. Единственный раз в году.       — Сегодня на закате начнётся празднество Хорса, Солнца. Все мы отправимся на гору — вы помните, мы проходили её, пока шли сюда? — Вета вопросительно глядит в первую очередь на Аннабет. Та кивает. — Ну, вот. На её вершине всегда и празднуются такие обряды. Гора довольно пологая, так что по всей её местности и чуть дальше, на островках и даже в реке, будут гореть костры. Вас и прочих из Лагеря Полукровок точно посадят у самого высшего костра — там обзор лучше.       Вета слегка переводит дыхание, отпивая глоток из своей кружки.       — Делать ничего не надо, я думаю, вы сами всё поймете, когда начнётся танец.       — Танец? — мгновенно переспрашивает Нико, обращая на себя внимание. Вета легко ему улыбается.       — Да, танец. Впрочем, каких-то определённых движений там нет, — она улыбается, — просто нужно слушать. И чувствовать. После праздника Солнца начнётся, собственно, Купала — обычно после танца все разбегаются, кто куда, так что что будет происходить дальше, я точно сказать не могу... — она задумчиво закусывает губу, после чего опускает взгляд в стол. — Могу только посоветовать, — она вновь улыбается, — и рассказать пару неписанных правил. Вам двоим, — она невежливо тыкает пальцем в сидящих рядом Перси и Аннабет, — совершенно точно надо прыгнуть через костёр!       Перси удивлённо распахивает глаза. Аннабет отводит взгляд, и оба медленно краснеют. Вета довольно смотрит на эту реакцию.       — Тебе, — она тыкает в Лео, — я настоятельно советую в реку не лезть. И много не пить. И не доставать Ри. Хотя, нет, последнее не в счёт — хочешь, доставай, но за последствия не ручаюсь, — она пожимает плечами.       Следующий на очереди Нико:       — Ну, а ты... А ты постарайся не призывать мёртвых и не вырываться из чужих объятий слишком сильно. Никаких ссор на Купале и Солнцестоянии, абсолютно. Если чувствуете, что настроение портится — выпейте чего-нибудь и пойдите поищите чего-нибудь интересное... — тут она вспоминает о важной детали. — А, да! После полуночи вся Пуща скопом кинется искать папороть-кветку.       Лео отвечает за всех, недоуменно склоняя голову набок:       — Э?..       Вета фыркает, глядя на их озадаченные лица.       — Папороть-кветка — легендарное растение. Говорят, найти её можно только в ночь на Купалу, а тот, кто нашёл её, сможет найти все клады на свете! — она мечтательно улыбается, глядя на полубогов. — На деле это папоротник, что цветёт лишь раз в году — на Купальскую ночь.       — Папоротники не цветут, — приподнимая брови, замечает Аннабет. Вета вскидывает глаза к потолку.       — Да, ясен пень, что не цветут. Они спорами размножаются, — рыжая вздыхает. Ох уж эти скептики. — Но кого это волнует? К тому же это ночь на Купалу. Тут и дуб расцветёт. А легенда про папороть-кветку всё не умирает, хотя в нашем поколении её никто ещё не нашёл.       Лео насмешливо фыркает.       Вета бросает взгляд на часы, висящие над входом в таверну.       — Ещё вопросы есть? Если нет, то мы доедаем и идём к Вратам. Ри сказала, перемещение в пять.