В камень

— Маха потеряла надежду, и она сделает все, чтобы и ты перестал надеяться! Маха давным-давно забыла, что это такое — надеяться на что-либо. Почему люди надеются? Почему духи — народец — не теряют своей надежды? Неужели все они в самом деле думают, что пустая надежда сможет им помочь, уймет боль и сострадания?.. Глупцы! Маха уже слишком давно ни на кого не надеялась и ни о чем не мечтала. Весь ее мир превратился в камень — вместе с телом единственного сына. Давно это было… Очень давно. Казалось, горе сына — единственного близкого, дорогого и бесценного человека — никогда не убудет. Не исчезнет. Не станет меньше. А он все так же будет лить слезы, стоя уже по пояс в бушующих водах океана. И однажды просто захлебнется, утонет в собственных слезах. Могла ли она это допустить? Она ведь… мать. Пусть и не самая лучшая на свете, но мать — и ее сердце разрывалось от горя сына, а разум лихорадила тщетная надежда утешить «мальчика». Ее дорогого. Ее бесценного. Ее единственного сына, горе которого убивало в первую очередь его самого. Он плакал, плакал, плакал… Как могла она не пожелать забрать себе хотя бы частицу чужой боли? Как могла она просто оставить сына посреди океана? Жалкая, слабая, не способная помочь и защитить от боли и горя самое родное для нее существо во всем мире, частицу ее самой, без которой… Сама жизнь перестала бы иметь всякий смысл без ее сына. М-а-к-Л-и-р. МакЛир. Мой маленький мальчик… Хотя, конечно, обращение это совсем не подходило грозному и могучему великану, но для Махи он всегда оставался ее крохотным сынишкой, которого она в детстве качала на руках и клала в люльку, тихо напевая детскую колыбельную. А теперь… Колыбельная не поможет, не утешит ее малыша, не навеет спасительные сны. Не спасет. Его уже ничто не спасет, потому что он — как и она сейчас — лишился самого важного и… Никак не мог теперь продолжить жить дальше, перестать страдать и… Она тоже не сможет. Маха отнюдь не всесильна, однако ей хватит сил и магии (а в первую очередь — решимости) для того, чтобы помочь сыну так, как способна помочь только она. Мать. Совиная ведьма. Камни — они не… Камни не плачут. Скалы не страдают. Каменные скалы не умирают под тяжестью своего горя. — Прости меня, мое драгоценное дитя. Прощай, славный гигант МакЛир! Твоя мама о тебе позаботится. Камни не плачут. А ее собственные чувства с тех пор надежно заперты в банках из волшебного стекла. По крайней мере, были заперты — до прихода в ее скромное и слишком одинокое жилище одного несносного мальчишки, которому не ведом был страх, а сердце было полно доброты и сострадания. — Ты ведь любишь сына, Маха! Так позволь помочь вам обоим.