Шоколадка

      - Эй! Туо! Это моя шоколадка! — Тарья обиженно надулась, беспомощно наблюдая за тем, как Холопайнен демонстративно громко шуршит оберточной фольгой молочного лакомства. Девушка попыталась было высвободиться из туго стягивающих ее запястья шнурков, но эта попытка не увенчалась успехом, более того — стул покачнулся и, не удержавшись на кем-то услужливо подпиленных ножках, вместе с пронзительно визжащей Тарьей полетел на пол. — Туомас! Как… как тебе в голову пришла мысль связать меня?! А ну немедленно развяжи! Не буди во мне зверя!       - А я не боюсь хомячков, — гаденько улыбаясь во весь рот, хихикнул Холопайнен, не без наслаждения наблюдая за безрезультатными стараниями Турунен разорвать толстый шнурок. — Радуйся, что мне не пришла в голову мысль раздеть тебя. — Но девушка проигнорировала его язвительную реплику. Она, покраснев в лице и высунув язык от напряжения, силилась стянуть крепкие путы с кистей рук, то и дело оглядываясь на коварную усатую физиономию клавишника. Туомас едва подавлял в себе смех, увлеченно наблюдая за каждым неуклюжим действием Тарьи. Немного пухленькая, растрепанная, смешно дергающая ногами, как ребенок. – А, знаешь, ты выглядишь сейчас о-о-очень сексапильно!       - Ты, что, опять пьян? — в ответ заорала Турунен, метая в сторону необычайно веселого Туомаса грозные взгляды. — А ну развяжи! И шоколадку не тронь! Мне ее Шарон из Бельгии прислала!       - Ах, бельгийский шоколад! — Холопайнен издевательски улыбнулся и мечтательно закатил глаза, нарочито медленно стаскивая обертку и осторожно отламывая маленькую дольку. Тарья выпучила глаза и недовольно клацнула зубами, подобно обозлившейся собаке.       - Вот выпутаюсь!.. Получишь ты у меня! Еще как получишь! — многообещающе заявила она, подозрительно щурясь и поджимая губы. Ситуация действительно выглядела забавной: Тарья дергалась и извивалась на полу, безуспешно пытаясь хотя бы ослабить шнурок и пальцами оттянуть его конец, а Холопайнен, как царь, удобно устроился на диване в пафосной позе, закинув ногу на ногу, и со злорадной улыбкой и заинтересованно блестящими глазами пристально наблюдал за ней.       - И все-таки тебя надо было раздеть, — задумчиво протянул он, поднося к губам очередной кусочек шоколадки, — обнаженная пышечка да обмазанная шоколадом, ммм…       - Гребанный извращенец…       - Да почему сразу извращенец-то? Между прочим, это ты каждый раз грозишься засунуть свои цветные микрофоны мне в задницу, а не я тебе. Хотя я был бы не против разнообразить нашу сексуальную жизнь…       - Холопайнен! Если ты сейчас же не развяжешь меня, то не видать тебе никакой сексуальной жизни до самой пенсии! Все отобью! — угрожающе зашипела девушка, не оставляя попыток разорвать путы. Наконец шнурок с характерным треском лопнул, и замысловатые узлы бесшумно упали на пол. Имея в крайней степени воинственный вид, Тарья поднялась на ноги и нетвердой походкой направилась к вжавшемуся в диванные подушки Холопайнену, грозно сверкая глазами. От волной нахлынувшего страха перед непредсказуемостью действий девушки Туомас даже не заметил, что почти целиком вобрал в рот плитку шоколада, не оставив ничего помимо плотно смятой фольги и мелких крошек на усах. И со стороны он теперь походил на ленивого жадного хомяка, при виде соперника решившего смести все, что только годилось в еду. – Туо! — плаксиво пискнула девушка, заметив, наконец, что от презента остался только фантик. — Да ты свинья!       - Пофему сфинья-то фразу? — прошепелявил музыкант, судорожно пытаясь сообразить, как ему избежать праведного гнева Турунен. На секунду Тарья задумчиво склонила голову, а после, вдруг поняв, чем грозит ей промедление, с воплем идущего в сражение индийского вождя бросилась на Холопайнена, уверенно хватая его за руки и пытаясь завести их за спину.       - А ну верни мне мою шоколадку, клавиша недоломанная!       - Но ее уфе нет! — в исступлении завизжал маэстро, успешно отбиваясь от острых женских ногтей, целеустремленно тянущихся к его перекошенной физиономии. — Не вытафишь фе ты ее у меня ифо рта! .. — Тарья замерла в напряженной позе, недоверчиво вглядываясь в растерянное выражение лица Туомаса. — Фря я этой фказал… ой! Тарья! О-о-омг!       Он еще сильнее вжался в спинку дивана, мотая головой и тем самым не позволяя Тарье прикоснуться к его рту губами. Но девушка была полна решимости и сдаваться не собиралась, намереваясь отомстить не только за откровенно наглое похищение подарка, но и за связанные руки и падение со стула — она была убеждена, что подпиленные ножки его рук дело. Турунен со злорадной улыбкой удобно устроилась на Туомасе, угрожающе прицелившись коленом ему между ног. Одно неловкое движение — и самая драгоценная часть его тела будет, как Тарья и обещала, безжалостно подбита. На мгновение забывшись, Холопайнен ослабил сопротивление и неожиданно оказался подмятым под пухленькое тело Тарьи, запрыгнувшей ему на живот, как в лошадиное седло. Девушка ловко вывернула ему запястья и насильно прижала их к мягкой поверхности дивана, перекрывая любые пути к отступлению. Победно улыбаясь, она нависла над ним. Чувствительный нос музыканта тут же распознал нежные запахи свежих апельсинов и вишни, исходящие от ее кожи. Лицо девушки покраснело, глаза горели азартом игры.       - Верни мне мою шоколадку, — чеканя каждое слово, потребовала она.       - Нефогу-у-у! Я пофти ее софрал…       Но Туомас не договорил. Резко притянув уже слабо сопротивляющегося Холопайнена за ворот рубашки, Турунен грубо поцеловала его в губы, властно проникая в мужской рот языком. Туомас забился в истерическом припадке, недоумевая над происходящим: еще минуту назад она хотела его прибить из-за шоколадки, а теперь лезла целоваться. Но ощущения теплых подушечек пальцев у себя на запястьях, прикосновение мягкой груди к ключицам заставили Туомаса забыть о причинах веселого инцидента и просто наслаждаться близостью любимой девушки. Музыкант хотел было уже расслабиться, позволив Тарье делать с ним все, что ей только взбредет в голову, как внезапно почувствовал перемещение тающего шоколада в своем рту. Вместе с этим чувством пришло и понимание того, что Тарья на протяжении уже нескольких секунд пытается вовсе не поцеловать его, а бессовестным образом вернуть себе похищенный шоколад. Сообразив, что к чему, Туомас засуетился и отрицательно замычал ей в рот, совершая неудачные попытки сбросить с себя ее тонкие руки и сесть на диване.       - Кхм… — неожиданно раздалось в дверях. Туо с Тарьей синхронно вздрогнули и отстранились друг от друга, оборачиваясь на звук. В дверном проеме с расширившимися от изумления глазами стоял малость опешивший Сами, нервно теребивший оборванные струны гитары в руках. - Нет, ребят, я, конечно, понимаю: любовь, экстрим и все такое, — авторитетно заявил он, корча кислую гримасу, — но не в студии же! Мы тут как бы… работаем. А вы…       - Нет-нет! — Тарья оттолкнула Туомаса и замахала руками, — это не то, о чем ты подумал! Совсем не то! Он отобрал мою шоколадку, а я…       - Да, да, а ты попыталась ее вернуть, — лукаво подмигнул ей басист, но тут же посерьезнел, — шли бы вы в гостиницу и там бы отбирали друг у друга шоколад, — он осуждающе покачал головой и, резко развернувшись на силиконовых каблуках, быстро шмыгнул в ближайший дверной проем.       - Эй, а ну верни мне мой шоколад! — довольно гоготнув, Туомас рывком уложил на себя Тарью, крепко приобняв ее за талию.       - Когда-нибудь я все-таки убью тебя… — донеслось в ответ.