***
Супруга Хардланда XIII пригнулась к холке вороного коня, направляя его к древнему лесу. Средь простолюдинов ходили слухи о недобрых тропах. Ступишь — не вернёшься. Не для живых этот лес — для древних духов и нечисти. Королева не боялась, некогда она обрела здесь утешение и ответ на свои мольбы. Спешившись, королева бесстрашно направилась по тайной тропе к тому месту, где находился проход в мир, из которого простым смертным возврата не было. — Господин мой! Сколько бы королева ни звала, тот, кого она жаждала узреть, так и не появился. Шаг за шагом королева приближалась к клубящемуся по земле сизому туману. Лишь тот, кто был достоин, мог узреть хозяина этих мест и обратиться к нему за помощью. Неужели она чем-то прогневила господина? — Я даровал тебе власть и могущество. Ты стала супругой короля Хардланда, благодаря чарам. Чего же ты ещё желаешь? — Мефистофель появился перед ней из туманной дымки. Раньше золотисто-медовые глаза демона казались королеве тёплыми, теперь они походили на зеркала, отражающие окружающий мир. Тени клубились вокруг крыльев Мефистофеля, а туман, словно неведомый зверёк, ластился к его ногам. Но голос королевы ни разу не дрогнул, когда она поведала Мефистофелю о причине своего прихода. Демон внимал её словам, не шевелясь, напоминая чем-то холодную статую. — Такова была плата, — изрёк он после долгого молчания, а королеве показалось, что в сердце воткнули иглу. Слишком равнодушный тон, отнимающий последнюю надежду, был у Мефистофеля. — Но, господин, ведь вы… — Бескорыстный благодетель и благородный рыцарь? — Мефистофель подошёл к ней вплотную и расправил крылья, укрывая, не давая пути к отступлению. Он положил ладонь на её грудь, и королева почувствовала прохладу даже через плотную ткань. — В первую нашу встречу, когда смерть подобралась к тебе в образе разбойника, зов о помощи достиг меня. Я даровал тебе кров, защиту и знания, ведь ты ни о чём не просила, но искренне была благодарна мне — демону. — Я… — королева почувствовала, как в горле пересохло, а язык прилип к нёбу. Она не могла произнести ни слова. — Во вторую нашу встречу ты сгорала от страсти к королю, жаждала получить его. Я предупреждал, какова будет цена за исполнение твоего желания. — Он не любит меня, — сумела вымолвить королева. — Любви не существует, а страсть мимолётна. Ты получила то, чего пожелала, расплатившись жизнями своих потомков. — Прошу, — сорвалось с губ единственное слово. — Ты же знаешь законы и правила. Что ты готова отдать взамен? — Душу, если вы пожелаете… — Меня она не интересует, — холодно проговорил Мефистофель. Королева потянулась к застёжке своего плаща, демон брезгливо поморщился, будто она хвалы Создателю возносить решила. — Да, такие, как я, соблазняют и искушают смертных, и те сами отдаются нам, но я предпочитаю выбирать, с кем и как мне быть, а не исполнять такие вот прихоти людей. Мефистофель убрал руку, когтями задев тонкую цепочку, на которой королева носила старый медальон — память о прошлом. Демон собирался отстраниться, но в это мгновение королева вцепилась в его накидку и прижалась к нему, как когда-то давно, в их первую встречу. Она просто устала быть сильной. — Глупая девчонка, даже после падения сохраняй гордость, — тихо проговорил Мефистофель. — Я просто хотела… — Любить и быть любимой? — с едкой насмешкой спросил Мефистофель. — Желаешь вернуть расположение короля, родив ему наследника? — Нет, вы можете не верить в чувства между мужчиной и женщиной, но дитя и мать искренне любят друг друга. — Какие же вы всё-таки странные существа, — иронично хмыкнул Мефистофель. — Что же, посмотрим на эту вашу любовь. — Благода… — королева умолкла, подняв голову и столкнувшись взглядом с демоном. — Жизнь за жизнь, — Мефистофель вздохнул, отстраняясь. — Как только дитя сделает первый вздох, оно заберёт твою жизнь. До того мига я не дам ему погибнуть. — Господин, прошу, дайте мне хотя бы год, — королева чувствовала, что одно неверное слово может разрушить всё, но она хотела увидеть, как её дитя растёт, как он познаёт этот мир. — Полгода, — резко бросил Мефистофель, а после его губы тронула усмешка. — Но за это ты отдашь мне то, о чём я тебя попрошу в определённый срок. — Согласна, — облегчённо произнесла королева. Она не волновалась из-за условий демона, ведь знала, что Мефистофеля не интересуют дела смертных и их земли.***
Это присказка, не сказка. Сказка будет впереди.***
Мефистофель по-кошачьи щурился на солнце. Женщина, заключившая с ним договор, давно умерла, но условия их сделки приходилось выполнять. Правила есть правила. С этим ничего нельзя было поделать. Звонкий голос, раздавшийся со стороны тропы, привлёк внимание Мефистофеля. Лишь лекари из ближайшей деревни да охотники осмеливались входить в лес. Демон поднялся со ствола поваленного дерева и переместился к незваному гостю. Конь белый, как первый выпавший снег, тихо всхрапнул, почувствовав его присутствие. Мефистофель ступил ближе и успокаивающе погладил животное. Жеребец явно стоил целое состояние, а значит, всадник принадлежал к знатному роду. Демон приметил небольшую сумку, прикреплённую к седлу, и широкополую шляпу, а после бросил взгляд на едва различимые следы, ведущие прочь с тропы. Он сдержанно хмыкнул. Всадник был довольно беспечным. Случись с этим незваным гостем что-нибудь, и в лес нагрянула бы масса людей, среди которых могли оказаться и те, кто почувствует здесь присутствие «тёмной силы». Мефистофель шагнул в тень деревьев, приближаясь к человеку. Всадник — девчонка в кожаной куртке и широких штанах. Она, склонившись к земле, искала какие-то травы, не обращая внимания на то, что её окружало. Похоже, древний лес не казался девочке опасным, словно никто и никогда не причинял ей вреда. Мефистофель слегка расправил кожистые крылья, привлекая внимание «гостьи». — Не бойся, — тихо произнесла она, услышав шорох, и разогнулась. — Покажись, я тебя не обижу. — Я не боюсь, но вот ты, дитя, испугаешься, — насмешливо фыркнул демон, вглядываясь в черты лица, которые казались ему знакомыми. Круг замыкался, ведь некогда он заключил договор с женщиной, подарившей жизнь этой девчонке. — Я не дитя, — обиженно изрекала она, тряхнув золотисто-русыми волосами. — И я не испугаюсь! Мефистофель приблизился к той, кого жители этого государства знали под именем Сильвия. Принцесса Сильвия — единственная дочь короля Хардланда. Мефистофель возник прямо перед ней, сбрасывая чары, делавшие его невидимым. Сильвия и правда не испугалась ни странного незнакомца, ни того, что у него были когти и кожистые крылья, только смущенно улыбнулась, когда скользнула взглядом по изогнутым рогам. Мефистофель украдкой выдохнул, отчего-то на женщин они производили странное впечатление. — Что же ты позабыла в моём лесу? — А как лес может быть чьим-то? — задала встречный вопрос Сильвия. — Я здесь живу, поэтому и называю его своим, — не без тени иронии произнёс Мефистофель. Будь на месте Сильвии кто-нибудь иной, он бы не стал вступать в разговор, а выдворил человека прочь, но принцессе он не смел навредить. — Понимаю, — кинула Сильвия. — А ты кто? — Демон, — последовал очевидный ответ. — Это я вижу, — нахмурилась Сильвия. — Правда, я читала, что от демонов пахнет серой и вместо носа — свиное рыло… — Да-да, а ещё там наверняка пишут про длинный хвост и козлиные ноги, — бросил Мефистофель лёгким тоном, скрывая отвращение. — Считай, что я неправильный демон. — И как зовут неправильного демона? — Моё имя не имеет значения. О, похоже, тебя ищут, дитя, — он услышал женский голос. — Я не… — она умолкла. Мефистофель вновь скрыл себя от человеческого взора, лишь по земле у ног Сильвии клубился туман. Где-то вдалеке вновь раздался женский голос, зовущий принцессу по имени. Сильвия огорчённо вздохнула и направилась к коню. Она не чувствовала, как Мефистофель пристально смотрел ей в спину. Он проследил за Сильвией до самой лесной опушки, далее хода Мефистофелю не было. История повторялась. Но Сильвия лишь внешне походила на свою мать, в её душе Мефистофель не ощущал тьмы. Пока не ощущал.***
Сильвия возвратилась в лес. Она оставила коня в том же месте и принялась искать нечто среди трав. — Ты снова пришла, — наверняка ей казалось, что его фигуру будто ветер сплетал из тонких чёрных, алых и золотых нитей. Сильвия кивнула и без опаски подошла к Мефистофелю. — Я ищу травы для одного лекарства, если ты живёшь в этом лесу, то можешь мне помочь, пожалуйста? — Ведьмы сами способны отыскать их, — ухмыльнулся Мефистофель, начиная свою игру. — Но я же не ведьма, — удивлённо произнесла Сильвия. — Неужели? — спросил он насмешливо, а затем сделал шаг вперёд. Сильвия вздрогнула, когда Мефистофель положил ладонь ей на плечо. — Не просто смотри, но постарайся узреть. — Волшебство? — спросила Сильвия, увидев мир его глазами. От трав, которые ей были нужны, исходило еле приметное сияние, от каждой своё — серебристое, алое, синее. Мефистофель не ответил, скрывшись от взора смертной. Он знал — девчонка вскоре вновь станет искать его общества.***
Мефистофель не ошибся. В третий раз Сильвия вернулась в лес, ведомая любопытством, которое свойственно столь юным созданиям. Сильвия надеялась встретить «неправильного демона», чтобы расспросить о том, чего не могла узнать ни у кого другого в королевстве. Ведь придворные ничего не смыслили в волшебстве, король давным-давно изгнал из Хардланда всех, кто был связан с ворожбой. Правитель и не догадывался, что его собственная дочь — ведьма. — Демон, ты тут? — голос Сильвии слегка дрогнул, когда она позвала его. — Зачем ты на этот раз пришла? — сухо спросил Мефистофель, появляясь перед ней. Он догадывался, но продолжал исполнять свою роль. — Ты можешь обучить меня волшебству? — простодушно проговорила Сильвия. Мефистофель подавил тихий смешок: — Принцесса страны, в которой ворожба под запретом, просит обучить её тайным знаниям? — Нет, я не как принцесса прошу, — Сильвия поджала нижнюю губу, но не спросила, откуда ему известно о том, кто она на самом деле. — Ты назвал меня ведьмой, а их всему обучают демоны. — Кто же тебе такое сказал? — поинтересовался Мефистофель, поддевая когтем кору ближайшего дерева. — Никто, я в книжках об этом читала. — Подойди, — холодно произнёс он. Сильвия выполнила просьбу. При этом она покосилась на одежды Мефистофеля, а после принялась теребить шнуровку на своей куртке. Он смотрел на Сильвию пристально и тяжело. Будь в её душе хоть немного той тьмы, что некогда окружала королеву Хардланда, Мефистофелю не стоило бы труда обучить Сильвию и подтолкнуть её к тому, чтобы она разорвала договор, державший его в этом месте, но… — Я властвую над созданиями мрака, моё колдовство рождено из пороков и злых пожеланий. Найди себе иного наставника. — Постой! — Сильвия успела притронуться к руке его до того, как Мефистофель исчез. — Если не хочешь обучать, то просто расскажи. — Для чего тебе это? — Мефистофель отдёрнул руку. Девочке следовало бы поучиться хорошим манерам. — Я хочу помочь отцу. Он болен. Лекари бессильны. Возможно, при помощи магии удастся его исцелить. Мефистофель в задумчивости слегка прикусил нижнюю губу клыками. Люди не всегда шли на поводу у страстей и пороков. Впрочем, он мог обернуть себе на пользу чистые помыслы принцессы. — Хорошо, я обучу тебя, но запомни, ты меня попросила. Не жалуйся после.***
Возможно, Сильвия считала его суровым наставником. Мефистофель никогда не хвалил её. Волшебство принцессы было светлым, порождённым любящим и заботливым сердцем. Мефистофель ничего не делал с этим. Сильвия же не переступала границу, не использовала магию во вред. Почти каждый день она возвращалась в лес, но никто не замечал отсутствия принцессы во дворце. Мефистофель прекрасно умел отводить людям глаза и обучил этому свою подопечную. Во время очередного урока у Сильвии закружилась голова, и она оступилась. Мефистофель мгновенно оказался рядом, поддерживая, слегка прижимая к себе. Похоже, Сильвия впервые поняла, что и у Мефистофеля есть сердце. Конечно, оно билось совершенно не так, как людское, слишком медленно. Мефистофель лишь мрачно усмехнулся, когда Сильвия осторожно обняла его в ответ. Он мог бы влюбить в себя эту наивную девчонку, но Мефистофель редко играл с чувствами. Одно дело — разжечь потаённую страсть, и иное — насиловать душу грубым вмешательством. Сильвия искала в нём друга, ведь близких людей у неё почти не было. Почему бы не сыграть по её правилам? Дружба — взаимовыгодное партнёрство. В тот день Мефистофель впервые за всё время их знакомства вёл речь не о магии и занятиях, а о своём прошлом, попутно отвечая на вопросы Сильвии. — Ты недавно объяснял то, как становятся ведьмами, но я ведь родилась с этим даром, — она сидела рядом с Мефистофелем, стараясь не прикасаться к крыльям, которые он расправил, подставив лучам осеннего солнца. — Верно. — Получается, моя матушка была ведьмой? — задумчиво проговорила Сильвия. — Но отец любил её. Наверно, это бабушка. Думаю, она не хотела, чтобы мама выходила замуж и строила какие-нибудь козни, поэтому отец плохо относится к волшебству. Мефистофель бросил на Сильвию косой взгляд. Многие дети верили в то, что их родители — самые лучшие на свете. — Нет, всё было не так. Покойная королева долго не могла зачать ребёнка. Отчаявшись, она решила заключить сделку с демоном. Тот, конечно, выполнил условия, и в положенный срок королева родила девочку. Он умолчал про то прошлое матери Сильвии, которое не было связано с ней. Любимая дочь и ненавистная падчерица. После смерти отца девушку выгнали из дома. Она познала грязь, пороки и страсти этого мира, но не сдалась, цепляясь за существование. — Тем демоном был ты? — Да, — сощурился Мефистофель. — Хочешь сказать, что… — Сильвия отвела взор. — Я хочу сказать, при таких сделках демон поддерживает жизнь дитя в материнском чреве, передавая ему крохотную толику своей силы, — немного ворчливо ответил Мефистофель. Будь у него такой отпрыск, как эта непоседливая и неугомонная девчонка, то он бы… Мефистофель чуть не застонал, когда осознал, какие именно мысли посетили его голову. Вот о чём он, эрцгерцог Ада, думает? Его жизнь — забота о благополучии Преисподней и прилежащих к ней миров, служение Князю Тьмы, а не воспитание детей. — Вот как, — облегчённо вздохнула Сильвия. — Получается, ты мой крёстный? — Прямо-таки крёстная фея из сказки. Вон и крылья имеются, — язвительно отозвался Мефистофель. — Прости, — примирительно улыбнулась Сильвия, поняв, какую глупость сказала. — А моя матушка… Мне говорили, что она погибла во время родов — это правда? — Ложь, — Мефистофель на мгновение прикрыл глаза. — По договору у королевы было полгода. Я же должен был покинуть город, не приближаясь к нему до назначенного срока, но оставаться в мире людей. В этом лесу есть проход, ведущий в Ад, — идеальное место для ожидания. — Полгода? Но я её совсем-совсем не помню, — Сильвия начала в задумчивости теребить ткань штанов. — Получается, ваш договор не был исполнен? — Верно, — хмыкнул Мефистофель. — Конечно, покинуть лес я могу, если мой путь не лежит в столицу или в родной мир. Впрочем, через пару десятилетий магия, скрепляющая договор, ослабнет, и я попробую его расторгнуть. — Но что тогда произошло с моей мамой? — Придворные интриги с ней произошли, — довольно резко произнёс Мефистофель. Он не учёл того, что во дворце у королевы не было доброжелателей, а вот завистников, вернее, завистниц, хватало. Сильвия молчала, подтянув колени к груди и глядя на красно-золотые листья, устилающие поляну. — Значит, она готова была отдать свою душу, чтобы я жила? — Разве я говорил что-то про её душу? — Но… я подумала. — Послушай одну сказку, принцесса, — тихо проговорил Мефистофель. — В стародавние времена жил да был могущественный король. Однажды решил он отправиться в путешествие, повидать соседние государства, но приключилась по пути с королём беда. Наслали на него недруги страшное проклятие, и позабыл король и о своей стране, и о том, что он — правитель. С тех самых пор скитается по всему свету король, проживая чужую жизнь. — Сказочник из тебя… не очень хороший, — мягко улыбнулась Сильвия. — Ты ищешь этого короля? — В каком-то смысле, — уклончиво ответил Мефистофель. Не рассказывать же девчонке правду о том, что в столице государства есть род, в котором перерождается сущность истинного повелителя Ада. — Мама должна была отдать тебе душу другого человека? Разве такое возможно? — удивилась Сильвия. — Она была королевой, а тот человек… Это уже не имеет значения. — Всё равно как-то неправильно. Правитель не должен распоряжаться жизнями и душами своих подданных. — Вот значит как, — ядовито произнёс Мефистофель. Сильвия явно не самые подходящие для женщины книги читала. — И что, по-твоему, должен делать правитель? — Заботиться о благе подданных и государства. Не важно, родился человек в благородной семье или он простолюдин. Для правителя все равны. Мефистофель потёр лоб, у смертного от речей Сильвии уже болела бы голова, он же ощущал лёгкое раздражение. Очередное глупое, наивное дитя, погрязшее в мечтах. В Хардланде трон передавался по мужской линии, и Сильвия была лишь инструментом для тех, кто возжелает власти. В лучшем случае она станет любимой женой правителя и матерью наследника, в худшем — безвольной куклой и сосудом для семени. Всё, как и всегда. Проходили тысячелетия, мир людей менялся внешне, но суть его по-прежнему была гнилой.***
Их уроки становились длиннее и опаснее, но Сильвия не переступала грани, сохраняя в себе свет. Мефистофель мастерски играл свою роль и вскоре ощутил, что принцесса воспринимает его как близкого друга, немного больше, чем друга. Сам Мефистофель во время занятий редко проявлял эмоции, зачастую оставаясь холодным и неприступным в общении. Он редко привязывался к смертным, их жизнь — мгновение, а для их душ Мефистофель — исполнитель приговора, тюремщик и господин. Дни, когда он и Сильвия просто мирно беседовали, можно было пересчитать по пальцам. — Позволь узнать, что у тебя с руками? — поинтересовался Мефистофель, когда заметил мозоли. Уж чего, а их у особы королевских кровей быть не должно. — А что с ними? — О, я и забыл, насколько плоха человеческая память, — изрёк Мефистофель, прищуриваясь. — Вспомни, о чём я говорил в самом начале наших занятий. — О том, что обучишь меня понимать и контролировать силу и поведаешь о нейтральных заговорах, которые действуют лишь на… — Сильвия умолкла, осознав свою ошибку. — Людей, — Мефистофель по привычке укутался в негреющую накидку. — Рассказывай. Нет, его по-прежнему не волновала судьба наследницы трона, просто Мефистофель привык доводить начатое до конца. Для некоторых заклинаний требовались не только определённые слова, но и довольно сложные пассы руками. Ошибись девчонка хоть в чём-то — покалечит саму себя, а в придачу и лесу навредит. Конечно, подобного Мефистофель допускать не собирался. — Я хочу научиться владеть мечом, — на одном дыхании выпалила Сильвия, заглядывая ему в глаза. — Для чего? Или у вас в королевстве перевелись благородные рыцари? — не скрывая язвительного тона, проговорил Мефистофель. — Это секрет, — стеснительно ответила Сильвия. — Я хотела узнать, ты умеешь… — Обучить фехтованию не проси, — твёрдо сказал он. — Так ты не умеешь? — Естественно, уме… Нет, я же сказал: не проси. Ему никогда не нравилось холодное оружие. Существовали прекрасные клинки, в которые мастера в прямом смысле вкладывали душу. Ими Мефистофель предпочитал любоваться, как произведениями искусства. В бою с небесными созданиями он полагался на родное пламя, хитрость, ловкость и крылья, которые лишь на первый взгляд были хрупкими. — Понимаю, — печально произнесла Сильвия. Мефистофель догадывался, что ничего путного из «секрета» не выйдет. Впрочем, ему-то какое до этого дело? — Оружие под руку закажи и наставника не ищи среди знати. — Хочешь? — Сильвия протянула ему кусочек хлеба, намазанный некой фиолетово-чёрной субстанцией. — Покорнейше благодарю, но откажусь, — Мефистофель не всегда понимал вкусовые пристрастия людей. Смысл в том, чтобы делать из ягод варенье, был, такой продукт проще хранить, но для чего его намазывать на хлеб, портя естественный вкус? — У меня ещё сыр есть. — Я не голоден, — вздохнул Мефистофель, бросив мимолётный взгляд на корзинку с едой. — Если хочешь, я могу в следующий раз принести яблочный пирог. Или тебе такое тоже не нравится? Тогда, может быть, сидр? — В этом нет необходимости, — его немного позабавила попытка заботы со стороны Сильвии. — Почему? — Мне не нужна пища. — Все живые существа что-то едят, — Сильвия даже не заметила, как запачкала пальцы вареньем, увлёкшись разговором. — Я не принадлежу к вашему миру. Здесь я просто дух, который иногда обретает плоть, поэтому пища в твоём понимании мне не требуется. — О, — только и вымолвила принцесса. Мефистофель тихо фыркнул и протянул ей платок: — Впрочем, иногда я вкушаю некоторые яства из тех, что ценятся в вашем мире. — И что же это? — не скрывая любопытства, поинтересовалась Сильвия. — Секрет, — склонив голову к левому плечу, ответил Мефистофель. Не хватало ещё обсуждать с человеком свои вкусовые пристрастия. Подобные маленькие слабости Мефистофель предпочитал скрывать от окружающих. Сильвия вертела в руках небольшой поцарапанный медальон, пропуская сквозь пальцы тонкую цепочку. Амулет её матери, которую Сильвия никогда не знала. Мефистофель, скрестив руки на груди, наблюдал за девчонкой. Нет, уже девушкой-подростком, немного неуклюжей, как и все люди в её возрасте, ещё не осознавшей своей привлекательности. Сильвия, сжимая медальон в руке, похоже, представляла себе тёплое дыхание матери, ласковые прикосновения, добрую улыбку, сияющий взгляд — всё то, чего она была лишена с младенчества. Сильвия открыто, совсем по-детски, улыбнулась, с нежностью прижала украшение к сердцу и одела на шею. Холодный металл согревался от её кожи, а Мефистофель ощущал, как рассыпаются незримые оковы, рушиться барьер. Сильвия познала любовь матери, пускай и таким способом, и приняла её. — Спасибо тебе, — прошептала Сильвия. — Не за что, — небрежно произнёс Мефистофель. Так же, как он и вручил ей этот медальон. Мелочь, которая недостойна его внимания. — Считай это прощальным подарком. — Но моё обучение? — Закончено, ваше высочество, — сухо ответил Мефистофель. — Используйте мудро полученные знания. — А договор… — Сильвия прикоснулась к медальону. — Он разрушен? — Да, — Мефистофель чуть склонил голову. Сильвия подступила к нему и обняла. Невинно, дружески, пряча выступившие слёзы. Мефистофель украдкой покачал головой, не понимая привычки женщин жаться к нему, словно он мог защитить их от любой опасности. — Ваше высочество, такое поведение является неподобающим для особы королевской крови и для юной девушки. — Но ведь ты никому не расскажешь? — смеясь, спросила Сильвия. — Удачи тебе во всём. Она сделала шаг назад и, резко развернувшись, направилась к верному коню, который смиренно ожидал хозяйку у тропы. Мефистофель ступил в тень, перемещаясь в столицу. Он потерял довольно много времени, пора было приступать к поискам своего господина.***
Он брёл по извилистым городским улочкам, изредка морщась от очередного радостного возгласа какого-нибудь пьянчужки, празднующего совершеннолетие наследной принцессы. Облик человека был Мефистофелю не по нраву, но приходилось терпеть неудобства — поблизости располагалась церковь. Испытывать на своей шкуре все радости Небесной благодати демон не желал. Мефистофелю посчастливилось обнаружить новый «сосуд» истинного Владыки Ада, вот только тот оказался младенцем. Ожидание в пару десятилетий — краткий миг для вечного демона, но продумать все детали плана по возвращению господина не помешало бы. Как и подготовить саму душу. Поэтому возвращаться в Ад Мефистофель не спешил, решив остаться в мире смертных. — Эй, парень, как в такой день можно ходить с таким кислым лицом? — очередной человечек вцепился в рукав его плаща. — Выпей-ка с нами. — Откажусь, — Мефистофель взглянул в глаза пьянчуги, царапнув незримыми когтями по его душе. — Чёрт бы меня побрал, — икнул человек, рухнув в лужу. — О, это всегда успеется, — Мефистофель поднял ворот плаща и направился прочь из города. Проходя мимо ворот, ведущих во дворец, демон сдержанно хмыкнул. Ему не нравилось это здание — яркое, сверкающее, окутанное светом и благодатью. Впрочем, Мефистофель чувствовал сети греха и мести, которые постепенно оплетали дворец и тех, кто в нём обитал. Наверняка сейчас король кружил свою дочь, облачённую в новое, белоснежное платье, в танце. Сильвия счастливо смеялась, не замечала разноглазого мужчину, стоящего в стороне. Она ещё не знала, что отец обещал её в жены нелюбимому человеку, для которого Сильвия — просто пешка, с помощью которой он мог достигнуть своей цели. Этот человек — колдун, втёршийся в доверие к её отцу, постепенно затуманивший его разум лживыми словами и обещаниями. Но Мефистофеля заботила лишь сохранность «сосуда» сущности его господина. Демон устал от людей, которые требовали от него благ, ничего не отдавая взамен. Мефистофелю не было дела до судьбы смертной женщины, до всего этого королевства. Абсолютно никакого дела.***
Взбивая копытами пыль, конь несся по дороге в сторону леса.***
Мефистофель отложил книгу, позаимствованную из библиотеки одного учёного, и с тоской взглянул на крынку со сметаной. Только он выделил немного времени, чтобы отдохнуть от людей и дел неправедных, как почувствовал присутствие Сильвии. Угораздило же вляпаться в эту настырную принцессу. Скорей всего, под покровом темноты, отводя взор стражи, Сильвия покинула дворец и явилась в лес, ища совета и поддержки у того, кто был её наставником долгие годы. Всё, как и с её матерью. — Ваше высо… — Мефистофель возник перед Сильвией и умолк, немного удивлённый её внешним видом. Некогда длинные волосы были обрезаны неровными прядями, при бедре висела сабля, на щеке красовался свежий порез. — Прости за беспокойство… — Сильвия рухнула на колени. — Ну-ну, не стоит мне поклоняться, — не удержался от язвительного замечания Мефистофель, протягивая ей руку. — Я могу остаться в твоём лесу? — пропустила она мимо ушей его слова. — Так он всё-таки мой? — не это ожидал демон услышать от Сильвии. — Ты знаешь, о чём я. — Что произошло? — поинтересовался Мефистофель. — Я сбежала, — Сильвия взъерошила волосы, словно какой-нибудь уличный мальчишка. — Это я вижу, — Мефистофель не слышал в её голосе отчаяния или мольбы о помощи, лишь усталость. — Рассказывай. Магия Сильвии была бессильна против чёрной ворожбы нелюбимого жениха. Она исцеляла волшебством израненные сердца и души, помогала нуждающимся, но не могла рассеять тьму, окутавшую разноглазого колдуна. Сети его ворожбы опутали столицу, и жители не замечали, какие страшные вещи творятся на улицах города. В сердце Сильвии тоже проник ядовитый дурман, но она помнила уроки Мефистофеля и старалась не поддаваться чёрной магии. — Есть люди, которые мне верны. Мы… — Будете играть в благородных защитников простого люда и стараться одолеть вашего жениха, — спокойно сказал Мефистофель. — Только ради просьбы об убежище вы меня искали? — Верно, — глубоко вздохнув, ответила Сильвия. Самоуверенная девчонка, но несломленная, уверенная в своей правоте и идеалах. Рано или поздно её предадут, ведь в этой стране мало кто в здравом уме последует за юной женщиной. Дворяне поддержат её жениха, а простолюдины, чей разум опутан чёрной магией, не посмеют пойти против воли правителя. — Я мог бы оказать иную помощь, — вкрадчиво произнёс Мефистофель. Что ж, если Сильвия согласится, он возведёт её на трон, а взамен… — Нет, ты мой друг, но не мой подданный, — заявила Сильвия. — Не хочу подвергать тебя опасности. Мефистофель прикусил клыками губу с внутренней стороны, только бы не рассмеяться. Его, одного из могущественных демонов, пыталась уберечь от «опасности» девчонка, которая и жизнь в полной мере ещё не познала. — И всё же я помогу, — у Мефистофеля созрел очередной коварный план. — Спасибо, — кивком поблагодарила его Сильвия. — Но ты ведь демон, у вас свои правила. — Да, я не потребую у вас в плату душу или тело, но позволю выбрать цену, — пояснил Мефистофель. — Я не имею права распоряжаться душами людей, живущих в королевстве, — едва заметно улыбнулась Сильвия. — За помощь я отдам тебе всю свою тьму. — Прекрасно, — Мефистофель провёл пальцами по её щеке, стирая кровь. — Я в вашем распоряжении. Сильвия не переступила грань, но даровала Мефистофелю больше, чем власть над чужой сущностью. Сильвия взойдёт на престол, и её тьма станет тьмой королевства. Перед Мефистофелем будут раскрыты все двери, он сможет проникать в помыслы и души жителей, манипулируя ими так, чтобы выиграть в партии за сущность своего господина. Их так называемая дружба оказалась действительно взаимовыгодным партнёрством. — Послушай, по-моему, здесь пахнет сметаной, — Сильвия втянула воздух. — Вам показалось, — заверил её Мефистофель. Никакое партнёрство не заставит его раскрыть перед смертным свои слабые стороны.***
Сильвию разбудили ото сна знакомые голоса. Она приоткрыла глаза, мгновенно щурясь от яркого солнечного света. — Ты очнулась, — Марин, сидевшая на краю кровати, тихо вздохнула. — Как я рада. — Что случилось? — сиплым голосом спросила Сильвия. — Ночные посиделки на балконе не всегда полезны для здоровья, ваше величество, — она повернула голову и увидела Мефистофеля в облике человека, который перебирал какие-то склянки на прикроватном столике. — Марин, ты не могла бы принести немного мёда? Лекарство нужно подсластить. — Хорошо, я мигом вернусь, — её подруга покинула покои, тихо прикрыв за собой дверь. — Стоило отлучиться на пару дней, и вы умудрились подхватить лихорадку, — фыркнул Мефистофель. — Я, между прочим, не лекарь и сиделка. Сильвия улыбнулась и прикоснулась к его руке, когда Мефистофель протирал ей лоб тряпицей, смоченной в холодной воде. — Не злись. — Ещё и не начинал. К слову, вы улыбались во сне. Видели что-то хорошее или, может быть, рыцаря своего сердца? — Снова твои шуточки, — Сильвия приметила золотистые искорки в его глазах. — Ни в коем случае, сон — лучшее лекарство, особенно если в нём потаённые желания воплощаются в жизнь, — ухмыльнулся Мефистофель. Демон тенью следовал за ней, изредка отлучаясь по каким-то своим делам. Разноглазый колдун и сети его ворожбы не устояли перед Мефистофелем, и жители королевства вновь зажили в мире и спокойствии. В тот день, когда отец Сильвии отрёкся от короны в её пользу, в замке появился человек в чёрных бархатных одеждах. Одни уверяли, что он — колдун и алхимик, другие называли доктором, третьи — фаворитом королевы. Над последней догадкой Мефистофель лишь посмеивался: ни он, ни Сильвия не переступили грань между белой и чёрной магией, между дружбой и мимолётной страстью. Лихорадка отступала, но королева Хардланда ещё чувствовала слабость. Лунный свет пробивался в её покои сквозь плотные портьеры. Сильвия услышала шорох длинных одежд и почувствовала прикосновение прохладной, но не ледяной ладони ко лбу. По ночам Мефистофель принимал истинный облик, вот и сейчас он стоял перед кроватью, расправив крылья. — Спи, — во тьме он всегда обращался к ней на «ты». — Хочешь, я расскажу тебе свой сон? — спросила Сильвия. — Нет, этой ночью мой черёд рассказывать истории, — ей показалось, что Мефистофель улыбнулся. Давным-давно, в одной далёкой стране…