Кинопленка. Кадры

1. Элина восторженно ахает, едва завидев улыбающегося Стига, и даже аплодирует, не в силах сдержать восхищения, но, переведя взгляд на его ноги, начинает безудержно, до слез хохотать. Конечно, кто еще, кроме Стига Ряста, мог позволить себе надеть классический синий костюм и кислотно-розовые кроссовки одновременно? В ответ на ее реакцию Стиг торжествующе ухмыляется, но легкий прищур светло-голубых глаз выдает его тревогу. Элина не знает, что эти дурацкие кроссовки он надел только для того, чтобы заставить ее забыть о чудовищной разнице в четырнадцать лет. 2. Они в очередной раз пересматривают клип «Goodbye to yesterday», успевший уже порядочно набить оскомину всем членам эстонской делегации, Стигу и Элине – в особенности. Режиссер-постановщик номера хочет, чтобы они опять разыграли – разыграли? - влюбленную пару, и поэтому прокручивает видео снова и снова, обращая их внимание на особо удачные – с его точки зрения – моменты. Ряста кивает, натянуто улыбается, отводя глаза от экрана, и встречается взглядом с мгновенно вспыхнувшей Элиной. Они оба знают, что им необязательно пересматривать этот дурацкий клип по сотне раз для того, чтобы помнить по-настоящему важные вещи. Стиг помнит обжигающее тепло ее пальцев, касающихся его шеи. Элина помнит, как приятно холодила тело тонкая ткань его рубашки. 3. Стиг ненавидит жирные черные стрелки, обрамляющие ее глаза. Он терпеть не может ее темные тени и – в особенности - ярко-коралловую помаду. Ряста прекрасно понимает, что во время выступления на «Евровидении» надо выглядеть идеально, но ему кажется, что обилие всей этой косметики отбирает у него настоящую Элину, оставляя взамен просто красивую – чертовски красивую, надо сказать – и абсолютно чужую девушку. Фарфоровую куклу с синими, как ледяная гладь Балтийского моря, глазами Элины Борн. Ему становится жутко от этой мысли. Когда он, оставшись в гримерной наедине с Элиной, открывает рот, чтобы сказать ей об этом, она смеривает его ироничным взглядом, в котором явственно читается: «Да что ты в этом понимаешь». И Стиг замолкает, не успев сказать ни слова. Действительно, что он понимает. 4. Ему неоднократно предлагают выступать без гитары – мол, смотрится глупо и непрофессионально, когда на сцене находится один-единственный гитарист, в то время как песня звучит в полной аранжировке. Стиг наотрез отказывается, объясняя причину коротким: «Мне так комфортнее». Еще бы, он слишком хорошо помнит тот единственный и абсолютно, невыносимо ужасный раз, когда он пел «Goodbye to yesterday» без гитары, неловко прижав руки к коленям – совсем как забитый первоклашка, съежившийся перед строгой учительницей - и избегая взгляда Элины. Просто когда его руки ничем не заняты, его нестерпимо тянет ее обнять. 5. Когда Стиг увлекается очередным ненужным, заумно-музыкальным разговором с гитаристом Voltaj, Элина картинно закатывает глаза и капризно тянет его за рукав пиджака, молчаливо призывая поторопиться – до репетиции осталось десять минут. «Совсем как маленькая девочка», - думает Стиг, перехватывая ее теплые пальцы и на секунду задерживая их в своей ладони. 6. Элина всегда тайно наблюдает за Стигом в те моменты, когда он забивается куда-нибудь в угол комнаты, подальше от остальных, и задумчиво перебирает струны, прикрыв глаза. Она смотрит на его худые руки, длинные пальцы, тонкие губы и с горечью усмехается сама себе. Он до смешного некрасив – но она не может отвести глаз от него. 7. Когда Ряста открывает глаза, выходя из привычного транса, в который его ввел мягкий звон гитарных струн, то замечает стоящую прямо перед ним на столике кружку кофе, а рядом – небольшой лист клетчатой бумаги: «Возвращайся из своей страны Оз, Стигсон. Даже волшебникам иногда требуется отдых». Ему не обязательно замечать маленькую букву «Э» в уголке листа, чтобы понять, от кого это. 8. Элина умудряется нервничать даже перед репетицией. Она слишком привыкла быть хорошей девочкой, отличницей, маминой радостью, которая никогда в жизни не расстроит ни учителей, ни родителей. Но больше, гораздо больше, чем учителей или родителей, она боится разочаровать своего старшего, доброго и бесконечно мудрого друга - плевать, что иногда он ведет себя так, как будто ему тринадцать. Если она подведет его…если… Она непроизвольно барабанит пальцами по колену, невидящим взглядом уставившись в пустоту. Ровно до того момента, пока на стол перед ней не приземляется бумажный самолетик. «Тебе не к лицу нервозность», - написано на его крыле. Борн оборачивается и видит лукавую улыбку Стига. Доброго, бесконечно мудрого Стига. 9. - Убери челку со лба, тебе не идет… Да не так, подожди, дай я… - с этими словами Элина решительно притягивает его за плечи ближе к себе. Пока она с по-детски задумчивым выражением лица пытается уложить его непослушные волосы по-своему, Стиг непроизвольно подается навстречу легким движениям ее ладоней и борется с желанием блаженно прикрыть глаза и, возможно, даже замурлыкать. «Господи, как глупо», - тут же проносится в его голове. Ему до смерти хочется, чтобы она погладила его по щеке, но Элина ограничивается только мягким прикосновением ко лбу и тихим: «Ну, вот теперь хорошо». Стиг улыбается. Да, действительно хорошо. 10. Каждый раз, когда Элина находит маленькую плитку своего любимого горького шоколада на столике в гримерной, она расцветает и искренне удивляется, от кого это может быть. Но однажды Стиг обнаруживает в кармане своей куртки пачку мармелада и не может сдержать смех. Он знает, что Элина сейчас улыбается, стоя за его спиной. «Один-один», - думают оба. 11. Иногда Стигу отчаянно хочется набросить Элине на плечи свой пиджак или куртку – даже тогда, когда ей не холодно. Изредка он делает это – и тогда ему кажется, что так он заявляет на нее свои права, ограждая ее от назойливого – слишком назойливого! – внимания других мужчин и женщин. Вид его пиджака на ее плечах позволяет Стигу ненадолго представить, что Элина принадлежит ему – и только ему. 12. О том, чтобы снова увидеть ее в своей рубашке, он старается даже не мечтать: одно воспоминание об этом заставляет его нервно сглатывать и сжимать резко вспотевшие ладони в кулаки. 13. После очередной выматывающей репетиции Элина без сил валится на диван в гримерной, сбрасывает осточертевшие туфли и швыряет их в угол комнаты, со стоном закрывая глаза. Стиг встает со стула, бережно поднимает обувь, борясь с дурацким желанием прижать эти несчастные туфли к груди, и молча ставит их у дивана. 14. Вылетевшая из-за угла коридора Элина едва не сбивает Стига с ног – тот инстинктивно придерживает ее за талию и делает шаг назад, отстраняясь. Он уже открывает рот для того, чтобы сказать что-то ироничное и успокаивающее – как и всегда – но Элина целую невыносимо долгую секунду смотрит ему в глаза пронзительно пустым взглядом, будто не узнавая, а потом крепко обнимает его за шею. В это время в коридоре никого нет. Никто не видит, как она утыкается носом в его плечо. Никто не видит, как он прижимается губами к ее волосам. 15. - Все хорошо? – спрашивает Стиг за завтраком на следующий день. - Да, - Элина улыбается – вполне искренне, как ей кажется. Стиг, положив вилку, непривычно долго, изучающе, смотрит ей в глаза, а потом, как ни в чем не бывало, вновь тянется за своей чашкой кофе. - Не ври мне, прошу тебя, - как бы невзначай бросает он. Элина закусывает губу. 16. Не выдержав напряжения, Стиг засыпает на диване в одном из забытых богом и журналистами закоулков «Винер Штадтхалле». Когда Элина замечает это, она тихо садится на пол рядом с ним и вглядывается в его лицо. Ряста, кажется, даже во сне лукаво улыбается краешками губ. 17. Элина сидит так долго-долго, будто боясь лишний раз пошевелиться, а потом, устав бороться с искушением, невесомо целует спящего Стига в висок. Проснувшись, он не может понять, приснилось ему это или нет. 18. В время одного из очередных интервью Элина в шутку обнимает Стига за плечи, и у того на секунду замирает сердце. Заметив, что охочая до сенсаций камера сейчас направлена прямо ему в лицо, он не находит ничего лучше, как неловко улыбнуться и помахать в объектив. Господи, как же жалко, должно быть, он сейчас выглядит. 19. Когда Стиг видит глаза Элины на сцене, единственное, чего ему хочется – это поцеловать ее. Когда Элина видит глаза Стига на сцене, единственное, чего ей хочется – выбежать за кулисы и позорно разреветься где-нибудь в подсобке. Она не в силах вытерпеть эту нежность. 20. Элина все-таки не может сдержать слезы в конце полуфинального номера. И когда спустя несколько невыносимо долгих часов ей удается остаться в одиночестве, насилу отбившись от журналистов, фанатов, гримеров и наперебой поздравляющих их с выходом в финал коллег-соперников, она не выдерживает и опускается прямо на пол, захлебываясь беззвучными рыданиями. Элина не знает, что в это время Стиг стоит за дверью ее номера. Он прижимается щекой к двери и неразборчиво шепчет слова утешения. А еще - то, что никогда не решится сказать ей в лицо.