Overcome

Питер вернулся домой с очередных съёмок в Кардифе. Сегодняшний день был довольно плодотворным. Однако мужчина уже не чувствовал такого воодушевления от работы. Он любил «Доктора Кто», он обожал эту роль, ему доставляло удовольствие каждое мгновение на съёмках. Но сейчас… Чего-то не хватало. Что-то очень важное отсутствовало на площадке. И эта нехватка, это недостаток не давал Питеру спокойно работать. Он тщательно пытался что-то исправить. Но эти попытки были тщетными. Мужчина прекрасно знал недостающий элемент этой мозаики. И также знал, что вернуть его невозможно. Питер открыл дверь своим ключом, надеясь, что все домашние уже спят. Однако его ожидания не оправдались. На кухне горел свет, и не прошло и двух минут, как в коридоре появилась Элейн. - Привет, милый, - как обычно она подошла к нему и поцеловала в щёку. Здесь всё было, как прежде. Как всегда. - Привет, - мужчина приветливо улыбнулся жене, пряча грустное настроение за маской усталости. - Я смотрю, съёмки тебя умотали, - подметила Элейн. Всё-таки ничто не могло укрыться от неё, подумал Питер. Он лишь молча кивнул, соглашаясь, не желая никаких дальнейших расспросов. - Ты ужинал? – поинтересовалась женщина, ожидая пока он снимет обувь. Питер покачал головой. Шнурки, как назло, не хотели развязываться, пальцы стали какими-то ватными. Всё отчего-то шло не так. - Понятно, - сказала Элейн, внимательно наблюдая за неудачами мужчины в борьбе со шнурками. – Тебе помочь? - Я сам, - ответил тот, дёргая злосчастный шнурок, который вот-вот готов был порваться. Наконец ему удалось разделаться со злосчастной обувью, и тогда Питер понял, что столкнулся с новой проблемой. Он совершенно не знал, как объяснить жене своё плохое настроение. Вот уже который день он появлялся дома мрачнее тучи. Элейн была слишком мудрой женщиной, чтобы не докопаться до истинной причины. Сколько бы он ни врал ей. Плохая погода, усталость, плохое самочувствие – всё это были лишь отговорки, чтобы оттянуть подальше решающий разговор, который Питер совершенно не хотел заводить. Уловив на себе выжидающий взгляд Элейн, Питер обречённо вздохнул. - Прости, трудный день, - пожал плечами он. От любой другой женщины могли сразу же посыпаться сотни упрёков и вопросов. Но только не от неё. Питер знал это. Его жена всегда была ему хорошим и понимающим другом. Она всегда готова была его поддержать в чём бы то ни было. И Элейн никогда не стала бы закатывать ему сцены с бурным выяснением отношений. - В таком случае, у меня для тебя приятная новость, - ободряюще улыбнулась женщина, привлекая внимание мужа. – Звонила Дженна. Питер замер на месте, широко распахнув глаза. Этого просто не могло быть. Прошло два года. Два чёртовых года, за которые они не обменялись ни словом. Она ушла из «Доктора Кто» очень давно, а последняя их встреча… Питер знал только то, что на следующий день Дженна шла под венец с Ричардом. Они оба сказали «да» перед алтарём. И так было правильно. Это решение им пришлось принять обоюдно. - Она не дозвонилась тебе на сотовый, - продолжила Элейн, - видимо, не знала, что ты сменил номер. Я сказала, что ты будешь ждать её завтра в два часа в «Бристон-Холл» на Уайт-стрит. Мужчина приоткрыл от удивления рот от удивления. - Но мы же… - Я не думаю, что Дженна стала бы тебя беспокоить по пустякам, - усмехнулась женщина. – И отказы не принимаются, Питер. Твоя реакция выдаёт тебя полностью. Я прекрасно понимаю, что ты хотел бы увидеть её. Мужчина поджал губы. Всё складывалось как-то неправильно, как-то не так. Элейн сама назначила встречу для них двоих, и это казалось до невероятности абсурдным. Как он мог туда пойти? Снова увидеть её, снова заговорить с ней. О чём? Он отрезал всяческие нити, связывающие их ранее. Он не смотрел новые фильмы с ней, хотя она становилась всё более популярной. Дженна была великолепной актрисой. В этом ему не приходилось сомневаться. У неё непременно должно было всё получиться. Во всех смыслах. И Питер был бы рад, если оно так и вышло. - Эй, - окликнула его снова Элейн. – Перестань так удивляться. Ничего сверхординарного не произошло. Питер сделал шаг вперёд, приблизившись к жене. - Ты же всё понимаешь, - устало прошептал он. – Мы не виделись два года. Нам не о чем говорить. - Вот именно – два года, - повторила женщина. – Прошло два года, Питер. Неужели ты не понимаешь, что всё ещё любишь её? Он открыл рот, чтобы возразить, но она опередила его. - Не надо, Питер, - прошептала Элейн, также улыбаясь. – Я слишком хорошо тебя знаю. Ты не можешь иначе, и я это вижу. Разве можно не заметить очевидного? С тех пор, как она ушла из «Доктора», с тех пор, как ты не видел её, ты думаешь, я не заметила, как ты изменился? Посмотри на себя в зеркало, Питер? Тоска сама собой не захватывает душу человека. Ты можешь обмануть кого угодно, даже меня. Но себя не обманешь. Признай это наконец и встреться с ней завтра. - Элейн, - Питер коснулся пальцами её щеки, словно пытаясь дотянуться до невероятного хрупкого чуда. - Я знаю, что ты хочешь сказать, - кивнула женщина. – И ты прав. Было время, когда мы также любили друг друга. У нас замечательная семья, Питер, прекрасная дочь. Ты хороший муж, и я никогда не посмею тебя в этом упрекнуть. Но наше время вышло. Мы всё ещё связаны, очень прочно связаны. Но ты и Дженна… В этом нет ничего неожиданного. Просто дай себе ещё один шанс. Питер молча притянул к себе жену, крепко обнимая. Похоже, только она могла обеспечить ему этот самый второй шанс. Ночью, лёжа в постели, он всё никак не мог заснуть. Из головы всё никак не выходили слова Элейн. Он, действительно, всё ещё любил её. Дженна по-прежнему оставалась в его мыслях, как бы он ни старался забыть всё, что с ней связано. Питер упрямо стиснул зубы. О каком втором шансе могла идти речь, когда они уже всё давно перечеркнули? Непроизвольно в его памяти всплыли воспоминания об их последнем дне вместе. Она кивнула, когда он позвал её с собой. Не спросив ни слова, Дженна крепко сжимала его руку, когда они невероятно быстро бежали вниз по ступенькам, широко улыбаясь, каждый раз, когда он к ней поворачивался. Питер остановил машину около небольшого домика в небольшом посёлке, недалеко от Лондона. Это был дом его друга, в котором уже давно никто не жил. Они провели там весь вечер, наслаждаясь обществом друг друга. Уже в полночь, лёжа на постели, он крепко сжимал её в своих руках. Голова Дженны покоилась на его груди, и Питер ласково поглаживал её по мягким, шелковистым волосам. Они смотрели на потолок, обклеенный картой звёздного неба. Созвездия были прокрашены особой краской, светящейся в темноте. Это было необыкновенно. - Что будет с нами дальше? – спросила тогда она, поджимая губы. - Я не знаю, - честно признался ей он. Её тонкие пальчики вычерчивали непредсказуемые узоры на его груди. Дженна целовала его шею, его губы со всей горечью, со всем отчаянием, которые томились в её душе. И то же делал он. Таков был его шанс – урвать последние моменты счастья, которое было совершенно невозможным для них. Он привёз её к дому к четырём утра. Они молча сидели в машине около десяти минут, стараясь не смотреть друг на друга и не касаться. - Нам больше не стоит видеться, - произнесла она, уставившись в лобовое стекло. - Да, ты права, - кивнул он, наблюдая там же за её отражением. - И не звони мне. - Хорошо. - Не приходи. - Ладно. Дженна не выдержала первой. Она повернулась к нему и, взяв в руки его лицо, тихо добавила: - Почему с нами всё так? Питер грустно усмехнулся. Он прислушался к посторонним звукам в машине. Работало всё та же неизвестная волна, по которой теперь звучала «Heroes» Дэвида Боуи. - Всё просто, - пожал плечами он. – Мы можем быть героями. Только на один день. А потом приходит обыденность, Дженна. И даже любовь не может её побороть. Слёзы катились по её щекам, и Питер почувствовал их солёный вкус, когда коснулся губами лица девушки. Он медленно поцеловал её щеки, затем губы и напоследок лоб. - Будь счастлива, Дженна, - прошептал он ей, чувствуя, что ещё немного и сам заплачет от накала эмоций внутри. Она не ответила. Лишь снова кивнула и вышла из машины. С тех пор они больше не виделись. За окном уже загорался новый рассвет. Солнце лениво поднималось, разливаясь розоватой краской по облакам. Питер прикрыл глаза, погружаясь в мятежный сон. Звякнул дверной колокольчик, оповестив официантов о новом посетителе. Дженна машинально подняла взгляд и заметила вошедшего Питера. Она с лёгкостью узнала его: в привычном тёмном пиджаке, солнечных очках, необходимых в большей степени для маскировки от вездесущих фанатов, и с чёрной спортивной сумкой через плечо. С широкой улыбкой на губах он направлялся к её столику. Дженна машинально прижала ближе малыша, сидящего у неё на коленях, словно уверяя себя, что тот всё ещё с ней. - Привет, - произнёс Питер, присаживаясь напротив. – Рад тебя видеть. - Привет, - она неловко улыбнулась уголками губ, тщательно подбирая в голове необходимые слова. Все её продуманные сценарии их диалога в один момент разрушились, разлетевшись, как тетрадные листы по ветру. Питер тем временем, подчеркнув в своей голове мысль о том, что Дженна практически не изменилась за это время, обратил внимание на ребёнка, с которым она пришла. Он всё ещё не мог полагаться на свои догадки, которые казались ему совершенно ошеломляющими. Неужели прошло так много времени? Неужели это ребёнок Дженны? Как много в её жизни он успел упустить? - Может, познакомишь нас? – улыбаясь, предположил Питер, разглядывая умилённым взглядом малыша. - Ах, да, - торопливо кивнула Дженна. – Это Дориан, мой сын. Дыхание Питера сбилось, но он постарался скрыть это. Вопросительно вскинув брови, он встал из-за стола и протянул руки, безмолвно спрашивая разрешение подержать ребёнка на руках. Дженна нервно заморгала, но всё же, излишне бережливо придерживая малыша, передала его Питеру. Лицо мужчины в мгновение преобразилось. Казалось, он взял на руки не просто ребёнка, а само счастье. Маленький, хрупкий комочек жизни, который Питер так бережно прижимал к себе, казался настоящим чудом. Покачивая малыша, чтобы тот не заплакал, мужчина вернулся на своё место. - Значит, Дориан Мэдден, - резюмировал Питер, вглядываясь в черты лица ребёнка. – Гордо звучит. - Питер, послушай, - прервала его Дженна и поджала губы. Она не знала, что делать дальше, как сказать то, что он должен был услышать. Мужчина напротив неё, которого она любила до сумасшествия, по которому бесконечно скучала, без которого не могла жить. И единственным спасением был ребёнок, её Дориан, который сейчас сидел на коленях Питера. Видя их вдвоём, Дженна не могла больше молчать. - Питер, в общем, - она сделала глубокий вдох. – Это твой сын. Мужчина поднял на неё ошарашенный взгляд. - Прости, что? – заплетающимся языком переспросил он. - Дориан – твой сын, - повторила Дженна, заламывая пальцы от волнения под столом. Это оказалось не так сложно, как она думала. Однако затянувшееся молчание заставило её напрячься. - Я всё проверила, - добавила она. – Не пойми меня неправильно, я бы не стала беспокоить тебя, если бы не была уверена, что это не твой сын. Просто сомнения закрались совершенно внезапно. Я сделала экспертизу, и она показала, что Ричард не является отцом Дориана. И единственным, кто им мог быть в таком случае… - Это я, - закончил за неё Питер, тут же вспомнив события их последней встречи. – Дориан – мой сын. Мужчина ещё внимательнее теперь рассматривал малыша, сидящего у него на коленях. Ребёнок, казалось, чувствовал себя на своём месте. Он спокойно пошёл на руки к Питеру, широко улыбаясь беззубым ротиком, довольно пуская слюнявые пузыри. Крошечными пальчиками он цеплялся за одежду мужчины. Словно ребёнок чувствовал, кто держит его на руках. Питер начал немного нервничать, когда смысл сказанного Дженной наконец-то уложился в его голове. Одно дело возиться с ребёнком Дженны, другое – с собственным. Он прекрасно помнил свою дочь, когда та только родилась. То счастье, которое мужчина испытал, узнав о том, что Элейн подарила ему ребёнка, было невозможно описать словами. А сейчас… Он впервые смотрел на своего сына, родного сына, его и Дженны. Это было невероятно. Питер и мечтать уже не смел о детях. Единственным возможным вариантом были внуки, который он уже с нетерпеньем ждал. Но новость о сыне. Малыш Дориан смотрел на него своими огромными ярко-голубыми глазами и довольно улыбался. Нет, это было настоящим счастьем. - Ричард об этом не знает, - прервала его мысли Дженна, нервно забрав прядь волос за ухо. – И я бы не хотела, чтобы он знал. Хотя бы некоторое время. Питер сначала было удивился, а потом понимающе покачал головой. Она была права. У ребёнка должен быть отец. Отец, который живёт с его матерью, который воспитывает его, который любит. Питер был готов любить их и не отрицал этого. Его любовь к Дженне не требовала доказательств. То же самое было и относительно ребёнка. Он полюбил бы Дориана, даже если бы тот не был его сыном. Ребёнок Дженны – часть её. Питер и представить себе не мог насколько она будет хороша в роли матери. - Я понимаю, - кивнул Питер. – Но если бы ты позволила, я… Я хотел бы видеться с сыном. Дженна немного вздрогнула от его слов. Для неё было немного неожиданным то, что мужчина так быстро принял факт своего отцовства. Хотя… Это же Питер. Девушка улыбнулась своим мыслям. Разве он мог поступить иначе? Её любимый, добрый, бесконечно ласковый Питер. - Я… конечно же не против, - она попыталась сглотнуть комок, застрявший в горле, при одной только мысли о прошлом. – Мы можем что-то придумать. - Я мог бы стать его крёстным, - предложил мужчина, немного смущаясь. - Да, пожалуй. Их взгляды наконец встретились. Нужных слов они не смогли найти. Да и что можно было сказать друг другу? Слова стали бы лишь пустой тратой времени, сотрясанием воздуха, бессмысленными фразами, которые ничего уже не смогли бы изменить. Их взгляды сказали гораздо большее. И это большее осталось только между ними. - Я хотел бы немного побыть с Дорианом, - начал Питер, попытавшись опомниться. – Если ты не возражаешь. Мы могли бы прогуляться. - Проводи нас до дома, - согласно кивнула Дженна, начав собираться. Мужчина кивнул. Он расплатился с официантом и помог вытащить на улицу коляску. Малыш по-прежнему оставался у него на руках и, кажется, даже был доволен этому. Питер определённо понравился своему сыну. Они шли по длинной полупустой улице. Было удивительным то, что ни один прохожий не обращал на них внимания. Впрочем, оба были этому рады. Дженна чувствовала, что теперь снова должна была сделать первый шаг, снова завести разговор, что-то сказать, что-то объяснить. - Я не знаю, правильный ли выбрала момент, чтобы сообщить тебе об этом, - начала она, покрепче сжимая ручку коляски. - Это было вполне удачным решением, - возразил Питер, покачивая сына на руках. – Мне… мне жаль, что меня не было рядом, когда Дориан родился. Или когда ты была беременна. Хотя, наверное, тебе было совершенно не до меня. - Напротив, мне очень тебя не хватало, - честно призналась Дженна. – Ты был мне нужен. Он хотел было сказать, что она всегда могла рассчитывать на его помощь. Ей стоило лишь позвонить или хоть как-то дать знать. Питер незамедлительно отправился за ней хоть на край света, если бы она того попросила. Но Дженна не позвонила бы. И ничего не сказала. - Прости, - прошептал он. – Прости, что всё так вышло. - И ты, - кивнула девушка. – Хотя, знаешь, в этом нет твоей вины. - Но как же…. - Нет, мы оба это сделали, - завершила она. – Это был мой осознанный выбор. Я согласилась. Я пошла за тобой. И это я… - Дженна! Питер повернулся к ней, остановившись прямо посредине улицы. Лишь осознав, что держит на руках ребёнка, мужчина понизил голос. Дориан тем временем уже сладко посапывал, прижавшись к груди своего настоящего отца. Малыш выглядел настолько умиротворённым и довольным, что Питер на мгновение даже забыл, что хотел сказать. - Дженна, - уже тише повторил он, привлекая внимание девушки. – У ребёнка всегда два родителя. Отец и мать. Я виноват в случившемся в такой же степени, как и ты, даже в большей. Он упрямо поджал губы, чувствуя, что говорит совсем не то, что хотел. - Послушай, - добавил он. – Я уже много лет и не мечтал о том, что когда-то снова стану отцом. Я и не предполагал, что у меня будет сын. Сын! Понимаешь, это как солнечный удар. Для любого мужчины, любого отца слово «сын» звучит, как нечто удивительное. Наследник, продолжатель рода. Такая честолюбивая мечта, которая, я думал, у меня никогда уже не сбудется. А сейчас я стою посреди улицы и держу на руках сына. Твоего и моего. Его глаза блестели невероятным азартом, лицо преобразилось, сохраняя яркие проблески ошеломительного счастья. - Дженна! – с восторгом прошептал он. – Я и думать не смел, что ты станешь матерью моего ребёнка. Ты, женщина, которую я бесконечно люблю, которую не мог забыть эти чёртовы два года, воспоминания о которой заставляют меня улыбаться. Дориан – наш сын. Частичка тебя и меня, объединённая в одном маленьком человечке. Разве можно об этом сожалеть? Она чувствовала, как слеза катится по её щеке. Столько слов ещё было не сказано, столько вещей не сделано. Дженна просто не могла поверить в то, что это всё происходит с ними на самом деле. - Тише, - ответила она, вытирая мокрые щёки и улыбаясь. – Дориан так сладко заснул на твоих руках. Если ты… если ты хочешь, мы можем зайти к нам домой и уложить его спать. Питер улыбнулся ей в ответ. - Конечно, - кивнул он, поджимая губы. – Конечно, мы можем. Дженна сделала шаг навстречу, переводя взгляд с мужчины на ребёнка. Она осторожно погладила малыша по голове, чувствуя, как в душе что-то восстановилось. Питер свободной рукой приобнял её, прижимая ближе к себе. Девушка положила голову ему на грудь и обняла в ответ, не сводя глаз с маленького Дориана. Мужчина глубоко вдохнул и успокаивающе поцеловал её в макушку. - Всё будет хорошо, Дженна, - прошептал он, глядя на сына. – Мы справимся с этим. Мы справимся.