Северная весна

Видеть не могу, как глядят на кусок, поднося ко рту, примериваясь откусить. Не смотри на меня так. Вера Павлова       На следующее утро после пира Санса завтракала в горнице лорда-протектора. Они сидели за столом рядом, поглощая яичницу и фрукты. Петир уплетал за обе щёки, у него всегда был отменный аппетит. Санса вспомнила, как они вместе плыли из Королевской Гавани на «Сардиньем короле». От качки и морского воздуха её всё время мутило, а Петир тогда хвастался, что солёный ветер только разжигает в нём голод.       Такие совместные завтраки нравились Сансе. Это было бесценное время наедине, когда они с Петиром могли поговорить, не боясь чужих ушей. Достаточно откровенно для того, чтобы в деталях обсудить план дальнейших действий, но и не настолько безрассудно, чтобы ненароком раскрыть тайну Сансы. Выдать их общие тайны.       Санса ткнула ножом подрагивающий от напряжения, налитой глаз яичницы, и желток растёкся по тарелке яркой липкой лужицей. Промокнув эту лужицу кусочком свежеиспечённого хлеба, Санса рассказала Петиру, как накануне заигрывала с Гарри: как танцевала с ним и как отказала в знаке своей благосклонности. Слегка покраснев, она рассказала и о том, как посулила Гарри стать его любимой специей, после которой тот не захочет никакую другую женщину.       Петира это позабавило: он задорно рассмеялся и отправил в рот дольку апельсина.       - Стать его любимым перчиком? – он ехидно улыбнулся. - Этот мальчишка уже без ума от тебя! Я же говорил, ты умеешь очаровывать. Какая умная из тебя вышла дочь… вся в меня, – он озорно ей подмигнул. – Сегодня турнир. Он снова будет просить знак твоей благосклонности, будет искать с тобой встречи, захочет коснуться твоей руки. В первом ему надо отказать, насчёт прочего… дай ему надежду, раздразни, но оставайся непреклонной. Такие мужчины, как он, невысоко ценят то, что само плывёт в руки.       Санса почувствовала, как его рука накрыла её ладонь, и подняла глаза от тарелки. Её небесно-голубой взгляд встретился с его изумрудно-серым. Серебристо-зелёная радужка его глаз завораживала её: как будто разглядываешь диковинный самоцвет. Он более не улыбался, его взгляд из насмешливого вмиг стал серьёзным.       - Не позволяй ему слишком много… Не давай ему себя целовать, - сказал он тихо, и в голосе его внезапно прорезались умоляющие нотки. Санса вгляделась в его встревоженное лицо: колючий взгляд, трагическая складка пролегла меж нахмуренных бровей… Санса оторопела: «Он что, ревнует меня? Неужели Петир меня ревнует? Или он просто хочет хорошо научить меня, чтобы я правильно сыграла свою роль в его планах?»       Но ведь если… то есть, когда она выйдет за Гарри, ей придётся его целовать. «Целовать, ложиться с ним в одну постель, спать с ним каждую ночь, дарить ему сыновей». И всё это устроил он, Петир. Санса решила, что благоразумнее будет промолчать, а не делиться этими мыслями с Петиром.       - Хорошо, отец. Я буду скромной, - она посмотрела в его глаза долгим взглядом и легко улыбнулась уголками губ.       Не говоря ни слова, он потянулся к ней и поцеловал. Пряный аромат мяты щекотал ей ноздри… Она не отстранилась, и Петир, осмелев, скользнул языком меж её слегка приоткрытых губ. У Сансы закружилась голова, ей показалось, что она стала совсем лёгкой, невесомой, как голубиное пёрышко, закружившееся на ветру… Ещё чуть-чуть, и её ноги оторвутся от земли… Она почувствовала, что на его губах ещё оставалась сладость апельсинового сока.       Петир разорвал поцелуй, Санса снова взглянула на него. Серо-зелёные глаза словно заволокло дымкой. Губы его улыбались, и ей показалось, что искорки этой улыбки достигли глаз и поблёскивали в стальной зелени его зрачков.       Ей было неловко признаться в этом даже самой себе, но ей понравилось целоваться с Петиром. Настолько, что внизу живота стало щекотно. После прибытия во Врата Луны Петир редко позволял себе подобные, отнюдь не отеческие, поцелуи. Возможно, он боялся, что их могут увидеть. Однажды такое уже случилось, но Санса не хотела об этом вспоминать.       - Ступай к нашему Зяблику, посмотри, готов ли он присутствовать на турнире. Помоги ему одеться, если это потребуется, - Петир сказал это так просто, словно только что ничего не произошло.       - Да, отец, - Санса встала из-за стола, ей казалось, что дрожащие от лёгкости ноги её не выдержат.       Петир не сразу выпустил её руку, на мгновение задержав её ладонь в своей. Санса улыбнулась ему снова и вышла из горницы.       Петир оказался прав: Гарри и правда искал встречи с ней. Он поймал её на крытом мосту, ведущем в покои лорда-протектора.       - Леди Алейна, могу я поговорить с вами? – Санса отметила, что Гарри выглядел взволнованным.       - Я спешу, - она снисходительно улыбнулась ему и постаралась проскользнуть мимо.       - Всего пара мгновений, прошу!       Санса постаралась как можно скорее надеть на себя маску кокетки и смерила его озорным взглядом из-под полуопущенных пушистых ресниц. Гарри выглядел немного растерянным, как будто не мог подобрать правильные слова, торопливо и неуклюже перекатывая их во рту.       - Я думала, вы сейчас должны готовиться к турниру, облачаться в доспехи…       - Я хотел прежде увидеть вас, - он взглянул на Сансу дерзко и прямо, окатив её прохладной синевой своих широко распахнутых глаз.        Высокий, красивый, - всё, как и обещал Петир… «Мой Гарри, мой лорд-муж, мой любимый» - приговаривала она про себя, стараясь свыкнуться с этой мыслью. Ещё вчера её сердце замирало и трепетало, как пойманная в ладони бабочка, когда она думала о Гарри, а теперь… А теперь она ничего такого не чувствовала. Санса ощущала лишь, как покалывает губы, словно после жгучего перца, она всё ещё чувствовала поцелуй Петира. Она испугалась: а вдруг по ней видно, что она только что целовалась? «Какая чушь, ничего по тебе не видно! Очаруй его. Обворожи его. Околдуй».       Она смотрела на его и старалась представить, как совсем скоро она будет каждое утро целовать Гарри в эти губы, как будет запускать пальцы в копну его пшеничных локонов… Старалась представить, но получалось у неё плохо. «Мой Гарри, мой любимый, мой жених», - повторяла она про себя снова и снова.       - Вы ведь прежде не бывали на рыцарских турнирах? – Гарольд улыбнулся, и на его щеках появились очаровательные ямочки. – Для вас, верно, всё в диковинку: и состязания, и рыцари…       Санса хотела сказать, что была на уже рыцарском турнире, но вовремя одёрнула себя. Это Санса Старк была в Королевской Гавани на турнире в честь своего отца, десницы короля. А она, Алейна росла в Чаячьем городе, никогда не была в столице, и, конечно же, в честь её отца, мелкого лорда, никто бы не стал устраивать рыцарские турниры.       - Ни разу, сир. Как вы, наверное, знаете, что до того, как я приехала в Долину к своему лорду-отцу, я готовилась стать септой. А такому призванию больше пристали молитвы, чем увеселения и турниры…       - Миледи, могу я носить на турнире знак вашей благосклонности?       - Увы, сир Гарольд, он уже обещан другому, я вчера уже говорила вам об этом, - Санса ласково, но снисходительно улыбнулась Гарри.       - Кому же?       - Это тайна, - она наклонила голову набок и стрельнула в сторону Гарри озорным и кокетливым взглядом. Санса так и не выбрала того, кому отдаст свой платок или ленточку, но до турнира ещё было время, кого-нибудь да выберет.       Гарри широко улыбнулся, во всей красе показав свои здоровые, белоснежные зубы, и сказал, полурисуясь, полушутя:       - Тогда мне осталось только одно: победить на турнире и назвать вас королевой любви и красоты.       - В таком случае, я желаю вам победы, сир Гарольд, - она лучезарно улыбнулась и склонила голову в шутливом поклоне. – Я всегда мечтала быть королевой…       Она улыбнулась про себя, ведь это была почти правда. Удивительно, как ловко эта «почти правда» вписалась в искусное кружево лжи, которое они с Петиром сплели.       Тут лицо Гарри неожиданно стало серьёзным, будто солнечное небо в одночасье заволокло тучами, он подался вперёд и попытался притянуть Сансу в свои объятия. Без сомнения, Гарри собирался её поцеловать.       Санса отпрянула от юноши и неодобрительно покачала головой.       - Не надо, сир. Моему лорду-отцу это не понравится, - а вот эта была уже чистейшая правда. ***       Турнир проходил во внутреннем дворе замка. Четыре трибуны, специально выстроенные для этого события, еле вмещали всех гостей, прибывших посмотреть на состязания. Накануне люди лорда Ройса задрапировали места на трибунах яркими знамёнами, развесили щиты с гербами на воротах, из которых участники выезжали на ристалище.       Конечно, турнир в Королевской Гавани был гораздо роскошнее. Тогда простой люд тысячами стекался посмотреть на состязания, а за городскими стенами устроили сотни павильонов.       Петиру и Сансе как отцу и дочери выделили почётные места, но чуть поодаль от лорда Роберта. Петир сказал, что лордам Долины лучше не видеть нынешнего лорда-протектора в опасной близости от Зяблика: «Незачем дразнить их лишний раз». Алейну же, как бастарда, не могли посадить рядом с высокородными лордами Долины. Санса осталось довольна своим положением: со своего места она отлично видела всё, происходящее на ристалище, плаксивый и пугливый Роберт не портил ей удовольствие, дергая её за юбку, а рядом сидел Петир, с которым Санса чувствовала себя спокойней. Он больше молчал, лишь улыбаясь той своей улыбкой, что оставалась в уголках губ и никогда не достигала глаз, но иногда он заговаривал с Сансой: то рассказывал ей занимательные истории о некоторых участниках турнира, то отпускал ехидные замечания в адрес какого-нибудь из рыцарей. Петир шутил, и Санса заливисто смеялась, запрокинув голову к небу, а ветер трепал её каштановые локоны. Она сама не заметила, как заразилась всеобщим воодушевлением, настроением праздника и вдруг почувствовала себя счастливой.       Специально по случаю турнира Петир подарил ей новое платье: голубое, под цвет глаз, на лифе и рукавах вышиты серебряные пёрышки. В этот день Санса чувствовала себя невероятно хорошенькой, утром она любовалась своим отражением в зеркале покойной тёти Лизы добрых полчаса.       Сразу несколько молодых людей, очарованных её красотой на минувшем пиру, молили Сансу о знаке её симпатии. Она выбрала Роланда Уэйнвуда, внука леди Аньи, и повязала ему свою ленточку. Санса сочла, что он достаточно галантен: она танцевала с ним накануне, и он сумел рассмешить девушку своими шутками.       Поединки следовали один за другим, у Сансы в глазах пестрело от вереницы разномастных гербов. Наконец на ристалище выехал Гарольд Хардинг. Санса разглядела его щит, разделённый на четыре части: на первой и третьей четверти щита – гербы Хардингов и Уэйнвудов, но на второй и четвёртой красовался герб Арренов. Противником Гарри был сир Микель Редфорт.       Сир Гарольд поскакал на встречу своему сопернику, Санса затаила дыхание… Копьё противника чиркнуло по панцирю Гарри и раскололось на щепки.       Когда Гарольд упал с коня, Санса даже не сразу поняла, что произошло. Тишину, накрывшую зрительские трибуны, пронзали лишь стоны Гарри-Наследника. К нему подбежал молоденький оруженосец и сумел стащить с него шлем с покорёженным забралом, обнажив окровавленную голову… оказалось, обломок копья вонзился юноше в глаз.       Мимолётным видением пронеслась в её памяти сцена из её прежней, счастливой и беззаботной жизни: турнир в честь десницы короля, тот самый день, когда она познакомилась с Петиром. Тогда Санса впервые увидела смерть. Молодому рыцарю из Долины копьё Григора Клигана пробило горло насквозь, и сир Хью умер на месте, захлёбываясь кровью, оставив после себя в этом мире только бурую лужу на ристалище, которую, впрочем, быстро забросали песком.       Сансе показалось, что где-то вдалеке она слышит крики Зяблика. «У него сейчас начнётся приступ», - отстраненно подумала она. Вокруг Гарри суетились люди: его пытались уложить на наспех сооружённые носилки. Но Санса вдруг отчётливо поняла, что Гарри не жилец…       Боги не даровали Гаррольду мгновенной смерти: несчастный юноша корчился, извиваясь на мокром от окровавленном песке. Жизнь торопливо оставляла его, ритмично вырывалась из раны алыми струйками крови, обильно орошая песок вокруг, как будто кто-то рассыпал сотни гранатовых бусин.       В висках застучала пугающая мысль: «Если Гарри умрёт, что будет с нами?» Гарри-Наследник издал сиплый полустон-полувздох и затих. Глаза Сансы расширились от ужаса, крик тошнотворным комом застрял в горле. Её взгляд упал на Петира… и вот тут Сансе стало по-настоящему страшно, сердце как будто сорвалось куда-то вниз, её бросило в жар, а щёки защипало от хлынувшей к ним крови. По озадаченному выражению лица своего названного отца она поняла: впервые в жизни Петир Бейлиш не знал, что делать…