Мгновение

Джой вбегает в душный зал, судорожно глотая воздух – уже в который раз она сбегает со своего «поста», лишь бы увидеть любимый момент спектакля. Вечно сонный Гарри безмолвно придерживает дверь - он уже давно привык к подобным набегам коллег. Девушка лишь благодарно кивает и встаёт рядом подпирать дверной косяк. Сегодня зал заполнен под завязку разношерстной толпой. Такое бывает лишь зимой, когда некоторые билеты дешевые, словно фантики. Или когда билеты на представления театров первой и второй линии раскупаются за месяцы до премьеры. Но сегодня иной случай. В театр зрителей привел хвалебный отзыв одного малоизвестного критика. А в отзыве том воспевался некий молодой человек, которому доверили роль Гамлета. И вот представители разных классов сидят в маленьком душном зале, не привыкшем к ажиотажу, охваченные одним чувством. Они заворожены. Они молча смотрят на крохотную фигурку на сцене, как кобра смотрит на своего факира: покорно, выжидающе, немного помешанно, готовясь исполнить любую прихоть своего господина, лишь бы он продолжал играть. Джой лишь легонько ухмыляется, глядя на юного Гамлета, картинно сидящего на краю сцены, чуть прикрыв глаза и держа перед собой старый добрый череп. Ещё мгновение - и он буквально взлетит в воздух, будто судорожно проснувшись от кошмара, и начнёт свою речь. Монолог, который он бормотал сотни раз на дню, куда бы ни шёл, во время последней недели репетиций, чем несказанно удивлял коллег и простых прохожих. Он будет метаться по сцене, словно зверь в клетке, переходя от еле различимого шёпота к крику так неожиданно, так скоро и так естественно, будто он и есть тот самый датский принц, будораживший умы многих поколений подряд. -Умереть? Уснуть? – закричит он, пьяно покачиваясь на краю сцены и чуть ли не срываясь в зал. А через мгновение рассмеётся, как безумец, заливисто, оглушительно громко и пугающе. От этого странного смеха ей каждый раз хочется убежать, бежать далеко, пока хватит сил: по каменным джунглям, сбивая прохожих с ног, огибая жёлтые такси; обжигая пятки в далёких пустынях; пробираясь сквозь тропический лес – бежать, будто от этого зависит её жизнь. Он будет играть так, как будто этот спектакль последний. Скрывая за деланой непринуждённостью бессонные ночи заучивания текстов, сотни репетиций, часы разговоров о деталях образа. И будет скрывать так же искусно, как порой скрывает непонятную печаль за задиристой улыбкой, как скрывает чернеющие круги под глазами за слоем грима. Но пока юный актёр лишь расслабленно сидит на краю сцены, чуть щурясь от света прожектора. В это мгновение он будто сбрасывает маску, становясь самим собой – простым весёлым парнем, снимающим квартирку в каком-то безымянном переулке на пару со школьным приятелем. Беззаботным парнем с огромными прозрачно - голубыми глазами, в которых частенько плещется искристое задиристое счастье. Парнем, не снимающим с шеи детский талисман, усердно подбирающим дома на дешёвеньком синтезаторе главную тему из «Пиратов Карибского моря» и забывающем отдать взятые напрокат видеокассеты. В эту секунду Джой забывает, что она – птица не его полёта. На эту секунду Джой кажется, что она, низкорослая кассирша в любительском театре и обладательница больших очков в толстой оправе, могла бы заменить ему ту длинноногую красавицу с идеальной улыбкой, что видела лишь однажды. Всего на секунду она позволяет себе не скрывать эмоции и открыто смотрит на прекрасного принца, по которому вздыхает половина труппы. И вздыхает с ними.