Плач эльфийки

Почему... Ну, почему всё так? Глупо теперь задаваться такими вопросами. Ответ один – потому что... просто так получилось. Так сложились обстоятельства, сошлись звёзды, ну, или что там ещё говорят в таких случаях. Да, в принципе ничего такого – просто влюбилась. Втюрилась по самые кончики своих остреньких ушек, вот и всё. Что уж там, себе не соврёшь. Можно, конечно, себя уговаривать, что это не так. Но... сердце пропускает удары и каплями адреналина оседает в кончиках пальцев неконтролируемое нечто, стоит только увидеть его. Да, только как не крути, птичка-то не моего полета. Кто ОН, а кто я... Даже думать об этом не хочу. И не думать не получается. Такая тоска сердце в тески берет, сил никаких терпеть нет, вот я и пою, песни грустные, эльфийские. А как подумаю, что вижу его сегодня в последний раз... Эх... И бегут по щекам лесной дочери горючие слёзы. Падают крупными каплями, переливаются, коснутся земли, и отскакивают в разные стороны, разбиваются на маленькие, прозрачные камешки, рассыпаются по траве – попробуй найди... Только нет Латиссе до этого никакого дела, льётся из самого сердца эльфийки грустная песнь о напрасной любви, несбыточных надеждах, бесполезных мечтах. Этот радостный для всех день подходит к концу; день, когда принято прощаться с гостями жителям леса. В честь гостей дети леса устроили праздник на прощание, провожая рыцарей смерти из своих владений. Мелодичные песни, веселые танцы, редкие вина, неразбавленное волшебство, озорные чудеса... Только Латиссе всё больнее с каждым мигом, приближающим закатные сумерки. С первой звездой на небе уйдут из леса рыцари ночи, и больше не увидит она того, кому невзначай подарила своё сердце. И как же жить ей дальше, если камнем станет сердце... пройдёт время, превратит её белое дерево. Изредка, но попадаются в древнем лесу такие деревья. Это эльфийки, чья любовь была никому не нужна. Конечно не все эльфийки, кого не полюбили в ответ, превращаются в белые деревья; лишь те, кто не могут иначе, или те, которых и вправду любить было некому. Как говорится – всякое бывает, бывает и в семье некому дать тепла и заботы... Латисса, как раз из таких, мама давно вернулась к истокам жизни. А у отца другая семья, тоже давно, им и без неё хорошо, хотя, двое младших сестрёнок её обожают, что взаимно. За такими вот невесёлыми думами и нашёл её лорд Нотэм, пятый сын князя Соравского, владыки земель детей ночи, граничащих с эьфийским лесом. Недолго думал младший княжич, перекинул за спину высокий хвост цвета вороного крыла, окинул нежную, хрупкую девушку пару раз взглядом с головы до ног. Вспыхнули искры в агатовых глазах. - Кто обидел тебя, цветик остроухинький? - смотрит в удивлённое лицо, усмехается. А она смотрит в глаза его, такая тоска, такое отчаяние плещется в раскосых глазах, что не высказать словом эльфийским, не языком магическим. Смотрит княжич недолго, только всё понимает... Протягивает ей руку и говорит: - Ну, что же, цветочек, коль не боишься отродья вампирского, если сможешь принять таким каков есть, то... Не дослушала его Латисса, отвернулась, стала спиной. - Коли торговаться пришёл, княжич, то мне нечего тебе предложить. У меня богатств всего ничего, только сердце, что и так уж твоё. Нет у меня больше ничего ценного, тело цены невеликой, и красивей найдёшь, и умней… - Остроухая ты плутовка, сердце с даром любви, что ценней?! - И зачем тебе моё сердце, ведь потухнет оно без ответа… - Что же делать? Народ мы ведь хладный, не любим почти никогда. - Поезжай, ты, княжич, домой за ответом. Только помни, что жду я ответа всегда, что стою здесь, в непогоду и в дождь, когда вьюга метет и когда реки скуют холода. Жду ответа, жду любви твоей я всегда. Коль откликнется сердце твоё, то любовь моя будет согрета. Коли нет, то забудь навсегда. Княжич кивнул ей согласно и растворился в ночи. Промелькнули дни и года, пробежали чредою столетья, поросло всё травой-муравой, только средь эльфийского леса стоит статуя юной Латиссы. В храм любви превратилась она. Ей влюбленные носят дары и приносят при ней клятвы вечной любви. Кто, тот князь, что эльфийке сердце разбил, уж не помнит никто. Не искали его средь могил...