We're still building and burning down love

На борту самолета Лос-Анджелес – Токио впервые за несколько часов установилась идеальная тишина. Наслаждаясь ей, Эллен прикрыла глаза и, кажется, наконец-то смогла хоть немного задремать. Стараясь не шуметь, Джаред попытался аккуратно достать телефон из кармана, но, из-за собственной неуклюжести, случайно грохнул его на пол. Эллен нахмурилась и шепотом произнесла: – Если ты ее разбудил, я тебе нос откушу. Джаред с опаской повернул голову и посмотрел на Монику. Свернувшись клубочком, словно маленький котенок, девочка мирно спала, укрытая одеяльцем. Теперь облака, видневшиеся через иллюминатор, ее совсем не волновали. – Не разбудил, – тихонько вздохнув, также шепотом произнес Джаред. – Счастливчик. Задумавшись о чем-то на пару секунд, Эллен открыла глаза и повернулась к Джареду. Она молча смотрела на него некоторое время, после чего произнесла: – Джаред, знаешь, какого это, жить со знаменитостью? – Это ты к чему сейчас? – нахмурился он. – Нет, ты вот послушай. Жить со знаменитостью, это очень тяжело. Это значит, что когда вы только начнете встречаться, ты не сможешь выкладывать ваши совместные фото, зная, что иначе толпа папарацци тебя запомнит, и ты не сможешь спокойно пройти на улице. Но даже ерунда, по сравнению с тем, что ты не можешь ответить какую-нибудь гадость малолетней фанатке, которая пишет тебе, что ты стремная, и что она уверена, что между тобой и ее кумиром ничего нет. – Эли, не начинай. – Нет, ты дослушай. И вы будете видеться раз в сто лет. А на первых порах отношений ты вообще не будешь знать, как долго продержаться ваши отношения. И ты сам прекрасно знаешь, что если бы не Моника, они долго бы не продержались. – Эллен… – Но в жизни с тобой есть один жирный плюс, Джаред. Он затмевает все минусы, которые только могут быть. Знаешь, какой? – Не знаю. Наверное, то, что я люблю тебя, несмотря ни на что? – Нет. Жирный плюс в том, что я – один из тех людей, кто может повернуться к тебе и сказать, что ты противная упертая обезьяна, Джаред. И мне за это ничего не будет. – Ты нарываешься на грубость, – цокнул языком он. – Я нарываюсь? А я тебе, между прочим, говорила, что это плохая идея. Но разве ты когда-нибудь кого-нибудь слушал? Десяти часовой перелет. Я даже молчу о том, какого Монике будет из-за смены часовых поясов. Но ты просто клал болт на все мои слова, как всегда. Вот теперь скажи еще, что ты не упертая обезьяна. – Ладно. Я упертая обезьяна. Довольна? Я просто всегда думал, что она у нас усидчивая. – Я тоже, – вздохнула Эллен. Теперь, когда она выговорилась, ей стало гораздо легче. Проснувшись от разговоров родителей, Моника, восполнившая запас энергии, сладко потянулась. Продолжая разговаривать, Джаред и Эллен не заметили этого. С тех пор, как самолет взлетел, прошло шесть часов. За все это время Моника, за пять минут насмотревшаяся на облака в иллюминатор, успела порисовать, поиграть, задать миллион вопросов и окончательно замучить своих родителей. Умирая от скуки, маленькое любопытное создание, вовсе не испугавшаяся своего первого полета на самолете, никак не могла найти применение своей энергии. Окончательно сдавшись и не найдя, чем еще себя занять, она уснула лишь час назад. Встав маленькими ножками на кресле, девочка заглянула за свое сиденье. Прямо за ней, листая газету, сидел сорокалетний японец. Увидев Монику, он слегка улыбнулся ей. Девочка улыбнулась ему в ответ. Японец показался девочке невероятно интересным. Внимательное рассмотрев мужчину, девочка, все также улыбаясь, положила свои маленькие указательные пальчики на внешние уголки глаз и немного потянула, изображая узкие глаза. Не оставшись в долгу, японец, положив пальцы на верхнее и нижнее веко, выпучил глаза. Моника звонко хихикнула, привлекая внимание родителей. – Мон, сядь нормально, – нахмурился Джаред. – Не приставай к дяде. Он извинился перед японцем, но тот, не поняв ни слова, широко улыбаясь, ответил что-то на японском. – Па, а нам еще долго лететь? – Произнесла Моника, усаживаясь на место. – Нет, милая, не долго. – Не долго - это сколько? – Четыре часа. – А четыре часа это много или мало? – Это меньше, чем мы уже пролетели. Ты чего проснулась? – Выспалась, – пожала плечами девочка. Эллен тихонько вздохнула. Это значило лишь то, что набравшаяся сил Моника готова была поставить на уши весь салон самолета. Она повернулась к Джареду. – Джей, а знаешь, что самое ужасное? – Что? – Что мне, между прочим, с ней еще обратно лететь. Рассмеявшись, Джаред поцеловал жену в висок, мысленно радуясь, что он дальше полетит совсем в другую страну. Что ж, по крайней мере, у Моники было еще два дня, чтобы успеть окончательно замучить своего папу и покорить Японию.