Глава 8.
2 августа 2015 г. в 11:35
In Memory Of My Uncle.
Как обычно, гитарист проснулся раньше всех. Костер догорал, ветки закончились. По земле расплылся мягкий туман. Было зябко, и мир только просыпался. Айртон во сне нашел себе «грелку» в виде Элизабет, и теперь спокойно спал, прижавшись к ее спине. Бёртон усмехнулся и решил пока их не будить: наверняка будет приятно посмотреть на смущенные лица.***
Почти двое суток пришлось ехать без остановок, разве что коротких вроде дозаправок: слишком часто встречались стражи, тихие края сменились очень опасными, а теперь на них надвигалась очередная грозовая буря. Еда заканчивалась, и к сонливости добавлялся голод и изнеможение. Трое друзей помогали друг другу как могли. Клифф панически боялся встречи со стражами - Айртон не делал остановок - лишь долить бензин. Сенна едва мог вести машину - Лиз кормила его остатками еды. Элизабет чего-то боялась - Клифф рассказывал разные истории о пугающих ее вещах, от которых все страхи тут же исчезали, ведь истории были захватывающими, с добрым концом. Например, как Бёртоны встретили старого ковбоя на красивом коне и вместе с ним победили «тварь из черной лагуны» в какой-то речке, ковбой тогда мог ее перейти, а взамен поделился историями-наводками, с помощью которых братья создали целую карту как вернуться домой. Бессонная ночь сказывалась на гонщике: его глаза были красными и слипались. Стоило моргнуть: поднимать веки уже не хотелось. Клифф внимательно наблюдал за дорогой, держа оружие наготове: в такую погоду опасность была не только в стихии, но и в том, что могло скрываться за непроглядной стеной пыли. Парень прекрасно понимал: Айртон, хотя и имел огромный опыт, великолепную реакцию, был подготовлен - продолжать вести машину ему было опасно, а Бёртон, даже наблюдая за дорогой, не мог в случае чего нажать на педаль тормоза, потому он попросил сесть за руль обладательницу Монте-Карло, выглядевшую немного бодрей. Айртон благодарно кивнул, невнятно согласился с тем, что скоро он вырубился бы за рулем, и отдал Лиз место водителя. Ему было очень жаль, что вести в такую дерьмовую погоду предстояло не ему. Он бы справился. Впрочем, время до въезда в гущу бури еще было, он мог успеть немного подремать и вернуться к «штурвалу». Как и ожидалось, во сне Сенну по-прежнему ждали лишь кошмары, одно радовало - лучше во время сна, чем неожиданно, в самый неподходящий момент, как бывало поначалу. Перед глазами пролетало множество людей, знакомых и незнакомых, кому гонщик был кумиром, приятелем, родственником. Кто-то тоскливо рассматривал его фотографии, мама просила его вернуться, чтобы вновь посмотреть на солнце и ей в глаза, «как же так? Почему же ты ушел? Почему не сказал маме, что не был готов? Я бы не позволила...», кто-то стоял у могилы и подумывал об эксгумации, «ты был слишком молод», кто-то забавно пытался вызвать его призрак в зеркале под покровом ночи. Возможно, у его племянника, за которым было так забавно наблюдать, это действительно получилось - из зеркального отражения он смотрел прямо в глаза Айртону, и громко сказал: «у меня был кошмар. Проснись!». С громовым раскатом Сенна вскочил и с трудом разглядел впереди на дороге неясные очертания чего-то большого, на что так стремительно несся их пикап. Мужчина мгновенно перевесился через Клиффа и дернул руль влево. Подлетев на старом перевернутом автомобиле, машину развернуло в воздухе и с ужасным скрежетом, словно консервная банка, пикап на огромной скорости несколько раз перевернулся на дороге, проехавшись на крыше до полной остановки. Айртон выполз под дождь из разбитого окна. Ему повезло - дернул руль, свалился на пол, и его лишь немного зажало, когда нос машины деформировался и двинул в салон. Из-под капота валил дым. Возможно, рванет. - Ребят, вы можете выбраться? - спросил Сенна. В ответ жалобный стон. Там, где раньше было стекло, показалась рука Клиффа. Айртон вытянул его за ворот рубашки. - Живой? - Живой. Он сильно ударился головой, до слегка светящейся херни, вроде как призрачной крови, эктоплазмы, которая медленно текла вниз по лицу и капала с кончиков голос. - Черт, я сейчас отрублюсь, - признался парень, мотая головой. - Не вовремя. Гонщик перекинул руку парня через плечо и помог немного отойти от машины, после чего вернулся за Лиз. Она лежала прямо под рулем, среди стекла. Айртон отскреб помятую дверь и взял девушку на руки. Разбила нос, видимо, об руль: та же красноватая светящаяся эктоплазма или хрен знает что, так или иначе, являющееся призрачной кровью, растеклась по лицу дорожками. Тело ее было совершенно безвольным, и мужчина отнес Лиз к Клиффу. Парень сгорбился, пошатывался и подрагивал. Сенна вернулся к машине. Перевернуть ее в одиночку было невозможно, к тому же у пикапа отвалилось колесо; тащить одному парня, девчонку и весь багаж - так же. Гонщик пробрался под кузов перевернутой машины и к своему счастью обнаружил, что прочно закрепленный болид почти не пострадал: ведро, прикрывающее раньше дыру, немного сплющило нос, но, возможно, спасло весь носовой обтекатель от отламывания от машины. Ось, держащая колесо, погнулась, отчего гоночная машина, в случае движения, немного стояла бы «на дыбах», скорость бы огромную не развила и проехала, вероятно, недолго. А возможно под тяжестью бы более-менее выровнялась... Другого транспорта не было: Сенна отцепил крепление, и болид приземлился на землю, пусть и кверху колесами. Мужчине нужно было торопиться: мало ли, какие опасности могли таиться в этих краях, да еще в бурю? Пришлось повозиться, но он вытащил гоночное чудо из-под покореженной машины и поставил его на колеса, положил все рюкзаки и сумки так, чтоб они опирались о заднее антикрыло, и привязал их. Оставалось в одноместной машине, созданной для вершины автоспорта, разместить еще двух человек, а после заставить ее поехать на дерьмовом топливе. Полубессознательный Клифф еще мог как-то держаться и ехать на правом боку машины. Для Лиз предназначался левый, но нельзя было одновременно рулить и держать двух друзей, пребывающих в наидерьмовейшем состоянии. Айртон поднял Элизабет на руки, чтобы отнести к машине, и к его радости она пришла в себя, резко подняв голову и столкнувшись с носом мужчины лбом, отчего он ее едва не выронил. Вряд ли она осознавала все, что происходило после аварии, однако, что-то сказав про спасение, бегло провела кончиками пальцев по изгибу челюсти гонщика и запечатлела на его губах поцелуй. Сенна опешил и отвернулся. «Ты не в себе». Да, она была классной женщиной, но какая к черту любовь в гребанном мертвом мире? Даже в знак благодарности. Это сбивало, к тому же, все теперь было другим, никаких частых романов на стороне и бездумных отношений на одну ночь. Гонщик сел за руль и завел своего родного монстра, после чего плавно нажал на педаль газа, болид мягко тронулся с места и медленно поехал вперед. Только бы не свалились с боков, болид ведь был скользкий в дождь. Сенна должен был найти что-то другое. Что угодно, пусть даже крохотную машинку, срочно, лишь бы можно было спокойно продолжить путь, оставить своего Франкенштейна с ведром на носу, и двигать дальше. Губы словно пронизывало током, в мысли непроизвольно лезла эта девчонка, с которой они так мило беседовали по душам тяжелой ночью, которая кормила его с рук, которую они случайно спасли от рая. Рука с тонкими пальцами держалась за край крошечного салона болида, и все время маячила в мыслях: только бы не задеть плечом. Взрослый мужик, известный, перепробовавший стольких знойных красоток, боялся задеть плечом руку попутной девушки. Иронично. Но хватит с прошлых ошибок. Слишком хороший друг, чтобы превращать ее в очередную галочку. Отъехав на приличное расстояние от места аварии, болид заглох. Прямо под дождем. Впереди была самая гуща бури, уже отсюда были видны вихри пыли, а никакого укрытия вблизи не было видно. Айртон не сдавался. Никогда. По ужасной дороге он стал толкать это чудо техники вперед, пока не выдохся. Лиз с Клиффом старались помочь, однако, сил у них едва хватало на то, чтобы идти.
