Соган-но, 22-21

Автобус был пустым, у водителя играло старое радио, по которому крутили песни, прежде мною никогда не слышанные. Пять лет назад я вернулась в этот город, после того как мать увезла меня, не успело мне исполнится и года. Она никогда не говорила мне, что заставило её собрать свои вещи и уехать. Как и не поднимала тему моего отца, которого я ни разу в жизни не видела. Мама была хорошей женщиной, и я никогда ни в чём её не винила. Мне казалось, что я буду любить её вечно. Но я больше не могла вспомнить её лицо. Должно быть вечность - для любви слишком мало. - Ты не очень-то разговорчивая, да? – пробубнил голос над моим левым ухом. Я бросила беглый взгляд на Джиёна, сидевшего рядом со мной на последнем ряду автобусных кресел. Он опирался коленями на переднее сидение, съежившись в своей фланелевой куртке. - Неужели ты одна из тех девушек, которые после поцелуя и двух слов связать толком не могут? – протянул он, оборачиваясь ко мне, когда я проигнорировала его слова. - Кто тут двух слов связать не может? – огрызнулась я, смиряя его своим взглядом. Джиён ухмылялся. - Смотрите-ка, похоже она умеет этим ртом не только целоваться, - рассмеялся он. Этот парень, чтоб его. - В чём дело? Ты так взволнован, будто это был твой лучший поцелуй, только и можешь, что говорить об этом, - съехидничала я, скрестив руки на груди. - Ты заставляешь меня думать о том, чтобы снова поцеловать тебя, лишь бы ты опять замолчала, - перехватил он, досадно качая головой, с неисчезающей улыбкой на губах, начиная наклоняться ко мне. - Только попробуй, и я выйду на следующей остановке, - предупредила я, подняв ладонь к своему лицу, заслоняясь от него. - Не делай вид, будто тебе не понравилось, - его голос стал тише и от того показался более серьёзным. Я опустила свою руку и встретила его взгляд, без тени прежней насмешки. - А это имеет значение? – спросила я, не отрывая от него своих глаз. Джиён молчал. Он молчал, а за окном сменялись улицы и тротуары. Небо начинало окрашиваться слабым светом поднимавшегося из-за горизонта солнца. На окнах многоквартирных домов начинали открываться ставни. В переулках, лениво потягиваясь, копошились кошки. Деревья, посаженные вдоль дороги, покачивались от холодного, утреннего ветра. Угасали ночные фонари, меркли неоновые вывески. Трава покрывалась росой. Но город молчал. Город молчал вместе с ним. Город, как и он, знал правду. - Я хотел… - Тебе нужно протрезветь, прежде, чем ты доедешь до дома, - перебила я его, опуская глаза и разворачиваясь обратно к окну. - Дело не в этом, я… - Ты не умеешь пить, - выдохнула я, испуская лёгкий смешок и смотря на свои пальцы, сплетённые между собой, - да, настоящий позор. Я делала это специально. Я не хотела слышать то, что он хотел сказать. Боже, как глупо. Хи Су, ты просто дура. Джиён откинулся на спинку сиденья, повернув голову в противоположную сторону. Мои пальцы дрогнули, но я схватила их, зажав в кулак. Глаза защипало. До конечной остановки никто не проронил ни слова. Доехав до центральной станции, Джиён вышел и двинулся вдоль по улице, направляясь в неизвестном мне направлении. Я редко бывала в этом районе. Таким как я, здесь было делать нечего. Бутики, кафе и рестораны были мне не по карману. Я шла позади него, чувствуя, как с каждым шагом устают мои ноги. Зачем я шла за ним? Почему я не могла развернутся и уйти? Почему он не отпускал меня? Почему не прогнал меня? Я еле переставляла ноги, Джиён замедлил свой шаг. Я смотрела на его спину, на то, как равномерно поднимались и опускались его плечи от глубоко дыхания. Так близко, но так далеко. Какая же в этом глубокая ирония. В эту ночь кто-то хотел посмеяться надо мной. Ну где здесь смысл, он и я, девушка, которая зарабатывает на жизнь в забегаловке? Это же не кино, в самом деле. Нет, в жизни такого не бывает. И вечной любви не бывает, и с первого взгляда никто не влюбляется, и сказка про Золушку – детский лепет, и счастливые концы придумали люди, чтобы забыть о реальности. Почему так случилось? Зачем он появился этой ночью в грёбаном, старом баре? Мы стояли у входа в отель, где с раздражающим постоянством, крутились входные двери в шикарный вестибюль. Джиён остановился напротив них, наблюдая, как мерцает в темноте золотое покрытие. Я замешкалась на несколько шагов позади него, наблюдая, как переливается в темноте насыщенный цвет его волос. - Почему ты такая невыносимая? – задал он вопрос в тишину, разделявшую нас. Я, кажется, искусала губы в кровь. - Ты просто поразительная, неужели так сложно сказать это, - не унимался он, поднимая взгляд к небу. Он всё ещё был пьян. Быть может, ещё сильнее, чем в баре. - Неужели так сложно сказать «я не хочу уходить», чёрт возьми. В моей голове крутилась тысяча слов, но ни одно из них не могло помочь мне передать то, что я в самом деле хотела сказать. - Если ты ждёшь, что я попрощаюсь с тобой, можешь не надеяться, тебе придётся уйти первой, - впервые с разговора в автобусе, он посмотрел на меня, - давай же, уходи, если можешь. Он ждал моего ответа. - Почему ты издеваешься надо мной? – я не узнала свой голос, насколько подавленным он звучал для меня. - Потому что ты издеваешься надо мной, - не выдержал он, сделав шаг в мою сторону, но вовремя остановился. - Я… я не могу, - одними губами пролепетала я, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Но Джиён быстро оказался рядом со мной. Его рука обвила меня за талию, удерживая возле себя, не давая высвободиться, приковывая меня к себе. - Попроси меня, и я сделаю для тебя всё, что ты захочешь. Его слова окутывали моё сознание, усыпляя все чувства, оставляя внутри пустоту, ноющую, терпкую. Тепло его тела, рядом со мной, выбивало кислород из лёгких. Взгляд, который я не хотела встретить, оголял не тело, а душу, бесцеремонно вторгаясь туда, где ему было не место. Я жила бешеным биением своего сердца. На засохших губах застыло одно слово, повернувшее время вспять. Слово, разделившее меня на разум и чувства. Слово, ставшее смыслом моей жизни. - Пожалуйста, Джиён. Красный ковёр, высокие потолки. Огромный лифт, зеркала в пол. Длинный коридор и номер, залитый солнечным светом. Торопливо, жадно, его губы впивались в мои, заставляя морщится от боли. Мои пальцы запутались в его волосах, тело тянулось к нему, в жизненной необходимости отсутствия любого пространства между нами. Его руки стягивали с меня верхнюю одежду, выпускали блузку, заправленную в тёмные штаны. Мне стало душно. По спине побежали первые капли пота. Его губы опустились на мою шею, давая возможность ухватится за потребность вернуть дыхание в норму. К чёрту, я задохнусь от него. Дрожащими руками, я расстёгивала его рубашку, сбрасывая её с плеч. Тепло его тела обжигало мои ладони, опустившиеся к нему на грудь. Я не заметила, как оказалась без блузки и штанов. - Чёрт возьми, - слетело с его губ, которые вновь в бешеном порыве накрыли мои. Скользнув вниз, его руки подхватили меня, заставляя обвить его ногами. В следующую секунду, я потеряла равновесие, оказавшись прижатой к кровати. Холодное покрывало заставило мою кожу покрыться мурашками. Джиён наклонился к моей ключице, оставляя за собой влажную дорожку из поцелуев. Спускаясь всё ниже, я чувствовала, как в моём животе завязывается тугой узел, заставляя сорваться на приглушённой стон. На губах Джиёна заиграла улыбка. - Мне показалось, я не расслышал, - я перевела взгляд, наблюдая за тем, как он наслаждался каждой секундой происходящего. - Джиён, - выдавила я из себя, но продолжить не успела, так как его губы опустились туда, где он больше всего был нужен. Я потеряла себя. В тот самой момент, внутри меня всё смешалось. Его губы и пальцы, звон спущенного ремня на джинсах, мои руки, смявшие простыню, дикий, пошлый вдох, жар, наполнявший меня изнутри, стон, вырывавшийся из груди, взгляд, застывший напротив его глаз, волосы, разбросанные по подушке, его запах, смешанные с запахом, заставлявшим стискивать челюсть от удовольствия. Меня разрывало от наслаждения. Разрывало от желания, от похоти, от страсти. Во мне не осталось ни одного пустого места, которое бы он не заполнил собою. Я могла бы жить этим моментом вечно.