***
Все. Абсолютно все, что меня окружает, мне не нравится. Не нравится то, что творится дома, не нравится то, что творится за его пределами. Не нравится эта хваленая школьная пора, не нравится ни один из моих одноклассников. Не нравится та девушка, что иногда заигрывает со мной на переменах, а еще больше не нравится тот парень, который постоянно угрожает мне из-за этого. Но еще ужасней то, что я и сам никому не нравлюсь. После последней ссоры с сестрой, у нас с ней не осталось ничего общего. Все те, кто могли бы стать моими друзьями, постоянно смеются надо мной. Учителя же держат меня за этакого дурачка, который постоянно списывает на тестах, и это несмотря на то, что я ни с кем из класса не общаюсь. Сегодня мне хотелось просто сбежать. Проехать мимо нужной станции и выйти где-нибудь, где я еще никогда не был. Впервые в жизни сделать так, как мне хочется. И у меня была такая возможность, потому что никто даже не заметил бы моего отсутствия. Но что-то пошло не так. Будто бы сама Судьба наконец обратила на меня внимание и решила вмешаться в мою жизнь. До станции, на которой я обычно выходил, чтобы пойти в школу, оставалось всего две остановки, и я уже размечтался о том удивительном чувстве, когда по собственному желанию проезжаешь мимо, но вдруг, за секунду до того, как двери вагона захлопнулись, в него запрыгнула девушка. Наверное, самая красивая девушка из всех, что я когда-либо видел. То ли с волнением, то ли с раздражением озираясь по сторонам, она прошла по вагону и села через два сидения напротив меня. Затем достав из сумки телефон, она быстро набрала какой-то номер и приложила к уху, однако, так и не дождавшись ответа, она, отчаянно вздохнув, убрала его обратно. В этот момент я не мог оторвать от нее глаз. Я еще сам не понимал, почему, не зная о ней абсолютно ничего, я начинал влюбляться. Влюбляться в то, как она смотрит, как она изредка поворачивается по сторонам. Во всем этом была некая неуловимая грация и изящество, и в то же время инфантильность и полное безразличие вперемешку с детским задором. Кто знает, как быстро бы оборвалась моя влюбленность, если бы через некоторое время она бы вышла из поезда, а я так и остался сидеть на месте. Однако этого не произошло. В одну секунду заметив мой взгляд, она поначалу чуть удивилась и, наверное, даже смутилась. Я же вовсе и не замечал этой реакции и продолжал завороженно смотреть на нее. После продолжительного непонимающего взгляда, она с некоторой неуверенностью улыбнулась и слегка помахала мне рукой. Меня как будто током ударило. Поначалу даже показалось, что подобное действие было всего лишь плодом воображения, но после повторного знака внимания с ее стороны, я все-таки убедился, что это реальность и тут же обернулся себе за спину в поисках того человека, кому, по моему мнению, и предназначалась эта улыбка. Но, так и не обнаружив там никого, я в полной растерянности вернулся в исходное положение и в следующую же секунду в полнейшей панике заметил, что девушка, на которую я надеялся только смотреть все эти минуты, проведенные в одном вагоне поезда, с игривой улыбкой направлялась прямо в мою сторону. – Привет, – с улыбкой сказала она, усаживаясь на сидение напротив меня. С трудом отыскав в себе способность говорить, я все же ответил. – Привет. – Ты из-за прически так на меня смотришь, да? – немного смущаясь, спросила она. Поначалу я не совсем понял, что она имеет ввиду. – Прическа? – я более внимательно начал изучать ее волосы, – А, цвет… Да нет, прикольно. Интересный такой… – Это, в некотором роде, знак протеста, – объяснила она, – Родители всеми силами пытались убедить меня перекраситься обратно, а потом сказали, что иначе не выпустят меня в школу. А мне-то какая разница? Поэтому весь первый месяц я в школе пропустила, – на одном дыхании протараторила она и, сделав паузу длиной в секунду, продолжила, – Существует целая фирма, выпускающая эту краску для волос: от самых обычных до просто неприлично вызывающих. Только, по-моему, всю эту контору хотят прикрыть, потому что они, якобы, добавляют туда какой-то компонент, убивающий клетки мозга. Я в это не верю… Мне оставалось только кивать на весь тот бред, что она говорит. Казалось, что кое-кому просто-напросто не хватало общения. –Я забыла представиться. Хацуне Мику, – она протянула мне руку, на что я среагировал только через две секунды, – И, судя по твоей форме, мы учимся в одной школе. Ты, наверное, первогодка, да? – я кивнул, – Моя подруга тоже и, конечно же, она безумно злилась на меня из-за того, что я пропустила столько времени. Да я и сегодня-то пошла только потому, что она уж очень сильно меня просила не бросать ее и второй месяц. Может быть, ты знаком с ней? Кагамине Рин? Услышав имя сестры, я захотел в полную силу рассмеяться. Неужели мы с Рин уже совсем не похожи? – Впервые слышу, – подавив в себе улыбку, сказал я, – О, кстати, я ведь тоже не представился. Меня зовут Лен. Кагамине Лен. Мику нахмурилась и озадаченно уставилась на меня. И только спустя секунду ситуация для нее вроде бы потихоньку начинала проясняться. Заразительный смех тут же начал распространятся по всему вагону. – Прости, иногда я немножко подтормаживаю, – оправляясь от смеха, сказала она, – На самом деле, я сразу заметила в тебе что-то знакомое. Наверное, именно поэтому я совсем не постеснялась подойти. Обычно я боюсь первой знакомится с парнями… – тут ее взгляд упал на двери вагона и в следующий же миг с ужасом в глазах она подскочила с сидения, – Боже мой, мы мимо проехали! Я никогда не верил, что жизнь может измениться за столь короткое время. Встреча с одним единственным человеком дала мне возможность иметь мечту. Теперь каждый день я просыпался и думал уже не о том, как же сильно всех ненавижу, а о том, что есть та единственная, ради кого я готов терпеть все эти постоянные насмешки одноклассников и упреки этих напыщенных учителей в школе. Мне стали безразличны все окружающие. И пусть я понятия не имею, под каким предлогом подойти к ней в следующий раз, я знаю, что не отступлюсь. Я всегда буду где-то неподалеку и, быть может, однажды Мику заметит и поймет, как же сильно я люблю ее.***
POV Мику. Тетрадь выпала у меня из рук. Слезы, не переставая, текли из моих глаз и не было уже никаких сил стирать их. Что-то невообразимое творилось сейчас в моей голове. Хотелось что-то сделать. Да, я обязана была сделать что-то. Но что? Пытаясь ни о чем не думать, я подняла дневник с пола и вся в слезах как можно быстрее направилась на его поиски. Стало плевать, что будет. Если еще и можно что-то изменить, то прямо сейчас. – С меня хватит, – обнаружив Кагамине в мальчишеской комнате, складывающего содержимое своей тумбочки обратно, я бросила злосчастную тетрадь ему прямо под нос, – Ничего еще не кончено, и ты сам это понимаешь. Хватит игнорировать меня! Лен с абсолютно отстраненным выражением лица смотрел куда-то в сторону. – Читала? – спросил он, – до конца? Если нет, то можешь забрать обратно. Меня вгоняло в полнейший шок его поведение. – Ты издеваешься? – нервно усмехнулась я. – Нет. Я подарил тебе ключ как раз в надежде на то, что однажды ты прочитаешь все, что написано в этом дневнике, – без лишних эмоций произнес он. – Выходит, ты уже тогда планировал бросить меня? С самого начала хотел все вот так закончить? В комнате повисла гробовая тишина, однако длилось это не более десяти секунд. Затем, по ушам резанул ужасно громкий звук удара. Бывшая когда-то единственной целой тумбочкой во всей комнате в одну секунду была сломана навеки. – Ты дура! Дура! ДУРА! – Лен распрямился и теперь, глядя мне в лицо, действительно кричал на меня, – Неужели думаешь, что я когда-нибудь отказался бы от возможности быть с тобою рядом? Ты первая бросилась к этому придурку на шею! Что, нравилось, да? Нравилось быть со мной и в тоже время липнуть к нему? – А ты у нас значит святой? – не выдержала я, – Только для того чтобы привлечь мое внимание придумал притворяться с Гуми влюбленной парочкой! Хочешь сказать, ты ее не целовал? – Правильно, я делал это из-за тебя! – А я ради тебя! Мне совсем не нравилась эта ситуация. Было видно, что мы оба готовы сделать шаг к примирению, но зачем-то кричим друг на друга, как парочка старых маразматиков. Однако в глубине души я понимала, что никогда не смогла бы просто прийти к нему и извиниться. – Я люблю тебя, Мику, – неожиданно сказал он, – но ты даже не представляешь, насколько с тобой сложно… Слезы вновь стали подступать к моим глазам. – Я тоже тебя люблю, – ответила я, – но что-то не складывается, Лен. Иногда мне кажется, что мы просто не подходим друг другу. Лен некоторое время молчал. Складывалось такое ощущение, что только что мы не признавались друг другу в любви, а наоборот, сказали слова ненависти. – Я люблю тебя, а ты любишь меня… – подвел итог он, – Так почему же мы не вместе? – Я не знаю. Может, просто устали или же, действительно, не созданы друг для друга… – слезы градом катились по моим щекам к тому времени, как я решилась сказать следующую фразу, – а возможно, мы просто ищем причины, потому что уже нет никакого желания. Лен ничего не стал отвечать на это, лишь подобрал с пола коричневую тетрадь и протянул ее мне. – Я не отступлюсь от тебя, ты и сама это знаешь, – сказал он, когда я приняла тетрадь из его рук, – через некоторое время я придумаю что-нибудь новое, и тогда у нас вновь появится шанс. Я, так и не подобрав подходящего ответа, развернулась и пошла прочь из комнаты. Он хотел, чтобы я прочитала его дневник до конца, и я это сделаю. Когда же он вновь даст мне шанс, я ни за что не упущу его. «Дорогая Мику, если ты читаешь это, значит, все хорошо. Значит, у меня все же хватило смелости подойти к тебе, и сейчас мы, вероятнее всего вместе. Что бы я ни говорил, все счастливые моменты в моей жизни принадлежат тому периоду, что я знаком с тобой, и я буду стараться сделать тебя счастливой тоже. Возможно, это будет довольно странный подарок, но на страницах этого дневника я когда-то давно написал стихи, которые навеки посвящаю тебе. С днем рождения, любимая!» – гласили строки на последней странице.